Избранное

Часть VI. Искушение

Зов сатаны

Эти уцелевшие строфы из сожженной десятой главы Пушкинского Евгения Онегина, иной раз, кажется, написаны были не полтораста лет назад, а в наше блудливо-циничное время. Слом народного строя, размывание национального самосознания, уничтожение традиционных ценностей, не в лоб и не разом производились. Все начиналось с «кукишей в кармане», «интеллектуальных» бесед и анекдотов. Заграница, конечно, помогла. Давно уверовавшая, что прямым натиском Россию не сломить, она сделала ставку на пятую колонну, на внутреннюю шкодливость определенной части россиян. И не ошиблась. То, что не сделали десятилетия открытой борьбы с Советами, на что были потрачены миллиарды и миллиарды долларов, совершили «безделье молодых умов, забавы взрослых шалунов».

Кстати, о анекдотиках. Помнится, один известный деятель признался как-то: «Когда в год столетия со дня рождения Владимира Ленина, я услышал хохмочку про Ильича, рассказанную не на ушко кому-то, а во всеуслышание, то понял: этой власти жить немного». (Раннее за анекдотики политические, антисоветские, разумеется, приходилось «шутникам» держать ответ суровый.) Теперь же «царь дремал». И «мятежная наука» в расслабленное нутро людей, ориентируемых уже не на свершение великих дел, а малых, входила, как нож в масло.

Прельщенные сатанинскими посулами свободы, гласности, независимости, возможностями стать миллионерами, собственниками земли и предприятий, люди как будто забыли, хотя многие, вероятно, и не знали об искушениях дьяволом Христа, забыли, что богатства не даются, а создаются, что все, даже очень сильные державы были или будут разрушены не чем иным, а демократией. Это еще Достоевский предвещал. Но простодушный, доверчивый, незлобивый народ наш, именно незлобивый, он даже песен не слагал злобных, «Барыню» и ту пел с веселостью, а не с негодованием, поддался зову сатанинских сирен.

Да, вскоре почти все бывшие советские граждане стали миллионерами, правда, миллионы вдруг оказались деревянными и ничего не стоящими, а вот некогда бесплатное жилье, образование, здравоохранение стало поистине стоить немалого количества настоящих денег, заработать которые не так-то просто: рухнули заводы, фабрики, колхозы, совхозы. Защиты искать было не у кого: Красная Армия, советские органы власти, народный контроль, стоявшие на страже интересов народа, изрядно компрометировались и разгонялись.

Народ стали лишать его славы, истории, памяти, превращать в бессловесное быдло. Такого не знала даже царская Россия. Вспомним Екатерину Великую, которая писала что мы «должны иметь одну цель, одно намеренье, один общий подвиг, чтобы представить величайшую славу России и чтобы служить потомству зеркалом и предметом соревнований. Всякий другой оборот не приличен и вреден».

Беспредел, опрокинувший одемокраченную и околпаченную Россию навзничь, лишил народ любви. А без нее нет, как известно, правды. Гуляй нечисть, гуляй сатана, кради остатки совести и чести у раздробленных, разобщенных, переполненных злой энергией людей, еще недавно вполне порядочных и живущих в очищенных в большинстве своем от мерзостей и пакостей жизни домах. Но знать, не зря писано евангелистом Лукой: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел; и, придя, находит его выметенным и убранным, тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там – и бывает для человека того последнее хуже первого».

Мы все за реформы

Эти слова то и дело слышишь от разных людей и на разных уровнях. Слышишь так часто, и произносятся они порою столь искренне, что остается лишь удивляться: почему же эти самые реформы так трудно идут у нас? А если и идут, так с точностью до наоборот – вместо свободы, взметнувшейся, как всегда на первых порах, неистово, люди обретают новый ГУЛАГ – экономический. Их великая энергия, нравственная основа, экология души под двуязычные разглагольствования правителей страны и их друзей «демократов» уходят в свисток, расходуются на пустые хлопоты, на ненужные дела. Почему же это происходит? А потому что реформы нынешние носят «верхушечный характер» и проводятся вовсе не в интересах тех людей, что поверили в свое время всевозможным правительственным и президентским декларациям относительно формирования среднего класса и дружно встали в очередь в затхлых коридорах бесчисленных регистрационных палат по узакониванию различных ТОО, АО, ИЧП и так далее, взамен государственных хозяйственных структур. Не спорю, кто был циничен и смог оказаться в нужное время, в нужном месте и вошел в бизнес не производительный, а спекулятивный, разрушительный, тот кое-что съел. Тот же, кто шел путем праведным…

Не утрируя ситуации, напротив, стараясь найти хотя бы слабые ростки доброго и созидательного в действиях некоторых предпринимателей, вставших на указанный реформаторами путь, близко мне знакомых, я выношу на суд читателя их непростые судьбы.

Доцент в сельсовете

Флеровы в нашей округе считались ребятами башковитыми. Окончив в военное и послевоенное лихолетье сельскую среднюю школу, все (а их было четверо братьев и сестра) поступили в высшие учебные заведения. Да какие! Самые что ни на есть элитарные, престижные в то время институты физики и химии. Окончили, работали в закрытых предприятиях, НИИ, кто-то стал профессором, доктором, старший брат лауреатом Государственной премии, а мой одногодок – младший из Флеровых, Слава, – возглавил в звании доцента кафедру химии в Горьковском политехническом институте.

Тут вообще-то, наверное, дали знать о себе гены. Отец многочисленного семейства, Николай Алексеевич Флеров, преподавал нам в школе математику, был поповским сыном. А в народе в былое время не зря говорили: каждый бы стал попом, да голова клепом. Кстати, на приусадебном своем участке, на отрезке бывших когда-то богатых церковных земель, занимался Николай Алексеевич огородничеством, выводил какие-то особой стойкости и урожайности помидоры, рассаду которых в окрестных деревнях считали за счастье заполучить. Жил он в доме своего отца, на удивление не отобранного после революции и не растащенного жаждущими справедливости горлопанами и голодранцами. Видно, великим авторитетом пользовался батюшка у прихожан: не дали в обиду, а что касается самого Николая Алексеевича, то, помню, уважали учителя в селе больше, чем кого-либо.