Избранное

уже тускнеет на изломе

и страшен вид черновика,

и надоело в “мёртвом доме”

гадать кто прав, кто виноват.

Глупее не было вопроса.

Неужто вывезет талант,

Когда положишь под колёса?

Ведь можно всё переиграть…

Но мне судьбу не выбирать –

уж чем богата, тем и рада.

Какой тут выбор?

Что за бред?

Его и не было,

и нет,

и быть не может

И не надо.

* * *

Благословляю всё, что скоротечно.

Страшнее смерти разве только вечность –

избави Бог от этаких чудес.

Уходит жизнь по замкнутому кругу.

Секунды набегают друг на друга

и нет зазора – времени в обрез.

Я презирал дотошность циферблата.

Всё впереди. Но вот – круглеют даты.

Нам говорят – Виновник торжества.

А виновато, в сущности, лишь время,

которое рифмуется как бремя,

но не с любой строкой, а только с теми,

в которых даже музыка мертва.

Вот так – стихи. Я знаю их повадки:

берёт строка за горло мёртвой хваткой,

и не поможет вычурнейший слог,

коль все другие блёкнут, словно тени,

и, как актёр, стоишь на шаткой сцене,

бубня один и тот же монолог.

Быть иль не быть?

Зияет неудача.

Я просто жестом мысли обозначу.

Позорный прочерк… Забежав вперёд,

нарушив связь концовки и начала,

как их связать? И стоит ли? Пожалуй –

Другая тема. Эта подождёт.

Вот так. Произнесёшь – Другая тема.

Но те же и рифмовка, и система

инако мыслить. Каждое звено

цепляется надёжно друг за друга.

И всё опять – по замкнутому кругу.

Неужто же другого не дано?

Ночь глубока, но в комнате светлеет,

кусочек неба медленно светлее

и первый снег ложится на дома.

Я подхожу к окну – Какая свежесть!

Я говорю – Куда Вы, Ваша Светлость,

Высочество, Величество, Зима?

Кружится снег, и лист последний кружит,

кружится мысль стремительней и уже.

Мне в этот миг заметней кривизна

падения, движения, полёта…

Идёт необратимая работа,

которая возможно, не нужна.

………………………………………………………

………………………………………………………

Мимо двери и прочь.

В переулке всё тише, всё глуше шаги незнакомца.

Петербургская ночь

белым крестиком вышита. Где, ты последнее солнце?

Наши тени густеют.

Восток поглотил наши стоны.

Грязь подмёрзла, глаза стекленеют.

Мы впаяны в лёд.

Кто пробьёт

эту землю насквозь своим телом?

Наши судьбы помечены и перечёркнуты мелом.