КНИГА ПСАЛМОВ Перевод в стихах Наума Гребнева

Важнейший для перевода вопрос — о стилистическом^ уровне тек- ста— неотделим от куда более широкой проблемы библейской поэзии в целом. Ее несхожесть с поэзией европейской и характеризующие ее особенности были по-настоящему обнаружены лишь В XVIIIв., и толь- ко нынешнее столетие включило ее в систему родственных ей поэзий Ближнего Востока, в основном более древних и, по-видимому, впрямую на нее влиявших-: Главным ритмообразующим элементом в ней (повторя- ющимся, противопоставляющимся, соотносящимся) выступают единицы смысла, а не формы — «отрезки» мысли, а не стопы или (и) икты, уда- рения. «Отрезки» — их называют по-разному, общепринятой термино- логии, сколько можно судить, до сих пор не сложилось — складываются в разного рода параллельные конструкции. Параллелизм может быть синонимическим: Господь — свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь — крепость жизни моей: кого мне страшиться? (Псалом 26, стих i; Синодальный перевод) Может быть и антитетический параллелизм: Они зашатаются и упадут, а мы подымемся и станем твердо. (Псалом-19, стих 9) Возможны и иные варианты, но эти два — наиболее наглядны. Паралле- лизм может быть полным (как в приведенных примерах) или частич- ным, когда число элементов в «отрезках» неодинаково или же — при равновеликости — не все имеют свою параллель. Он может быть пря- мым, как в первом из приведенных примеров, или перевернутым, хиа- стическим, как во втором. Что касается системы стихосложения в европейском смысле, метри- ческой организации стиха, то она упорно не поддается определению. Можно утверждать только, что библейский стих был акцентным, что равновеликие «отрезки» были достаточно часто и равноударными, с числом иктов от 2 до 4, в зависимости от длины «отрезка», и что пре- обладают скорее трехударные «отрезки». Но главным фактом остается метрическая нестабильность библейской поэзии. И наконец, фонетическая организация библейского стиха. Она бы- ла развита в высокой степени — от простых аллитераций и ассонансов до сложной, изощренной, эффектной звукописи и даже созвучий в окон- чаниях «отрезков», хотя говорить о рифме в поэзии древнего еврейства не приходится. (Заметим кстати, что необоснованным, так сказать ана- хроническим, представляется и применение понятия строфы.) Теперь вернемся к нашему псалму, начиная с конца — с фонетики и метрики. Сразу бросается в глаза, что стих 2 содержит «рифму», кото- рая возвращается как внутренняя в стихе 3. Заметно также обилие алли- тераций на «ш», рассыпанных по всему тексту. Обращают на себя вни- мание ассонансы «ей» («йе») и «ай» («йа»), сосредоточенные во вторых полустишиях. Одним словом, «инструментовка» кажется не случайной, но умышленной и целенаправленной. Распределение иктов почти регу- лярное (по три в долгих «отрезках», по два в коротких). С параллелизмами, однако, все не так четко. Очевидный синони- мический параллелизм представлен стихом 2. Есть комментаторы, кото- рые видят в первой половине стиха 6 своего рода резюме стихов 4 и 5, а во второй половине стиха 6 — резюме стихов 2 и 3. Тогда перед нами «макрохиазм», охватывающий все названные выше стихи. Это толкова- ние, однако ж, выглядит чересчур смелым. Напротив, если согласиться с Дахудом в его понимании второго «отрезка» стиха 3 («приведет на богатые пастбища»), а доводы его отнюдь не легковесны, то возникает перевернутый синонимический параллелизм с первым «отрезком» стиха 2 («уложит меня на травянистом месте»). Итак, стилистический уровень библейской поэзии, и в частности псалмов. Она беспримерно (без сравнения — если воспользоваться цер- ковнославянизмом) богата образностью — на этот счет существует об- щее согласие. Образы черпались из всех без изъятия сфер бытия, от са- мых возвышенных до самых низменных. И независимо от сферы образы всегда конкретны, наглядны, «вещны». Это связано с качествами — или, если взглянуть с противоположной точки зрения, слабостями— самого еврейского языка библейской эпохи, а именно со сравнительной бедно- стью его средствами выражения отвлеченных понятий и отношений. От- сюда — простота, пусть серьезная, важная, торжественная даже, но все- таки простота, в известном смысле заземленность библейского текста. А между тем и по-русски, и на других языках эти тексты взвились под стилистические небеса и при этом потеряли «вещность», обескровились. Тут действовал, по-видимому, главным образом психологический мотив: Священное Писание должно быть возвышенным, иначе какое же оно священное? Кстати, та же беда постигла и христианский канон, повест- вовательные его части (Четвероевангелие, Деяния Апостолов), гречес- кий язык которых по-простонародному незамысловат, неуклюж, а слу- чается, и неграмотен. Проверим это на переводе нашего псалма в Синодальной Библии. 1. Господь — Пастырь мой: я ни в чем не буду нуждаться. 2. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам ти- хим. 3. Подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. 4. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною; Твой жезл и Твой посох — они успокоивают меня. 5. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. 6. Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. И лексика, и даже синтаксис поражают безжизненностью, бес- плотностью— по сравнению с оригиналом. Регулярно проведенная ин- версия существительного й притяжательного местоимения; инверсия определяемого и определения («к водам тихим»); «в виду» в значении, «на виду», «перед глазами»; «так» в значении «да», «точно»; и в пер- вую голову лексические архаизмы — пастырь, покоит, злачные пажити, стези, убоюсь, жезл; трапеза, умастил елеем, преисполнена, благость, пребуду — вся эта сверхкнижность, чтобы не сказать замшелость, при- внесена переводом.(2) (2) Завершая на этом разбор псалма 22, необходимо отметить, что многое осталось даже незатронутым, в частности богословская экзегеза данного текста, довольно существенная как по объему, так и по мысли у евреев и христиан. Ложная возвышенность тона прочно закреплена Традицией, и лите- ратурной, и языковой, а стало быть, перестала быть ложной. В этой тра- диции выполнены и стихотворные переложения Наума Гребнева, и вы- полнены, мне кажется, прекрасно. Тем более что, перелагая прозу Си- нодального перевода и сохраняя в целом его стилистический ключ, Гребнев пытается кое-где снизить тон — примешивает к архаизмам про- сторечье (вестимо, тыщи, одёжи и т.п.), вводит в число размеров дольник. И все-таки хорошо было бы преодолеть традицию и приблизить русского читателя не только к русской же «Псалтири», но и к древнеев- рейским текшим. Тогда, независимо от того, наделен ли он даром веры или нет, он лучше, совершеннее, полнее осознает и прочувствует, что значат слова псалмопевца, вынесенные в заглавие этой статьи: «Господь — сила моя и песнь» (псалом 117, стих 14). Шимон Маркиш Женева, 1990 г. КНИГА ПСАЛМОВ 1 Блажен тот муж, который с малых лет Сойти с пути греха себя неволит, Не держит с развратителем совет, Не делит с нечестивыми застолья. Но мыслит благодарно и блаженно Лишь о законе Бога ночеденно. Да будет тот, кто благодать обрел, Возросшим, будто бы широкий ствол При щедрых водах бурного потока. Лист этого ствола не станет желт, И не поникнет ветвь его до срока. А нечестивцы будут, словно прах, Развеяны на всех земных ветрах, Средь праведных нет места для лукавых, И на суде к ним помощь не придет, Ибо Господь с заоблачных высот Благословит путь праведных и правых, А путь неправедного пресечет. 2 Зачем мятутСя племена людские, Зло замышляют, козни и коварство? Зачем противятся князья земные Тому, кого помазал Бог на царство? Зачем они, забывши стыд и страх, Твердят: «Расторгнем узы и оковы!» И, слыша богохульственное слово, Дивится Тот, кто есть на небесах. Их осуждая по своим законам, Глядит Господь, строптивцам говоря: «Над сей моей святой горой Сионом Я вам помазал моего царя!» Я есть тот царь, и мне изрек Господь: «Мое ты чадо, кровь моя и плоть, Тебе я эти земли дал и бездны, Чтоб мог ты нечестивых побороть, Чтоб мог отступников жезлом железным, Как утварь глиняную, расколоть». Князья земные и земные судьи, Господь над нами справедлив и страшен, Пусть лишь в служеньи Господу пребудет И трепет ваш, и страх, и счастье ваше! Почтите тех, кто Господу угоден, Помазанников на земной престол. Беда тому, кто гнев навлек Господень, Блажен, кто силу в Господе обрел! 3 Как приумножились мои враги, Как возроптали многие из многих, Твердят, что нету мне спасенья в Боге. О Господи, мой Боже, помоги! Услышь меня с горы Своей святой И защити от всех наветов ложных. Я не поникнул до сих пор главой Лишь потому, что Ты мой щит надежный. Лишь потому я бодрствую и сплю, И все, что мне ниспослано, терплю, И не страшусь несчетных сил безбожных. Так огради от нечестивцев лживых, Меня винящих неизвестно в чем. Ты сокрушаешь зубы нечестивых, Ты поражаешь их своим мечом. Для нас благословение святое, Своим священным светом озаря Народ, который избран был тобою, И данного ему Тобой царя. 4 К тебе я, Боже, обращаю взор. Ты одарял меня в бессильи силой, Мне было тесно—Ты мне дал простор, Услышь мою молитву и помилуй. А вам доколе, зрелые мужи, Пренебрегать моей земною славой, Грешить хулою злою и неправой, Прельщаться суетой и жить во Лжи? Господь с небес высоких правду зрит Он отличает для себя святого. Он отверзает слух и слышит слово, Что с уст моих молитвенных летит. И, гневаясь, не согрешайте, люди, Помыслите о корне всех начал. Чтоб свет от Божья лика воссиял Взывающим: «Где в благе мы пребудем?» Ия, утешась, сплю спокойно, Боже, Ты в сердце мне веселье приумножил, Хлеб приумножив на земле людской. Вовек мое ты ограждаешь ложе, Ты мне даруешь, Господи, покой! 5 В мои, о Боже, вникни помышленья, Уразумей меня в моей мольбе. Мой Бог, мой Царь, услышь мои моленья, Услышь мя, ибо я молюсь Тебе. Ты не приблизишь согрешавших ложью, К Тебе не водворится сердцем злой, Чем ране Ты меня услышишь, Боже, Тем ране я предстану пред Тобой! Лжец не предстанет перед Божьи очи, Как не предстанет не смиривший плоть, Хулителей приблизить не захочет, Коварных погнушается Господь. А я, вкусивши Божиих щедрот, Приближусь ко святому Божью дому, Я храму Божью преклонюсь святому, В который только праведный войдет. Путеводи ж меня, сойти не дай С Твоей стези, где ждет меня спасенье, И путь Твой предо мною уравняй Всем недругам моим на посрамленье. Нет истины священной в их устах, Их сердце — гибель, горло —гроб открытый, Их злость самих же обратит во прах, Когда не осенишь ты их защитой. Не Бэспода — себя лишь возлюбя, Враги мои в гордыне возроптали. Так осуди их, чтоб возликовали Все те, кто уповает на Тебя. И возликуют люди, чьи открыты Сердца для слова Божья и любви. Прости нас, Боже, и благослови, Твое благословенье—нам защита!