О грусти этих дней

   Мантию простуды.

   Если нечего мне ждать

   От грядущей почты,

   Лучше будешь поражать

   Вдохновеньем ночь ты.

   Я войду к тебе в трико

   И скажу, наверно,

   Как мне жалко Сулико,

   Ну, да я не первый.

   Мы пойдём с тобой на суд,

   Как на развлеченье.

   Нас присяжные поймут,

   Подкуп взяв печеньем.

   Ну, а после за столом

   В звонком ресторане

   Будем кушать суп с котом

   И с шампанью в ванне.

Февраль 2001 г.

   * * *

   Ты нарисуй мои мечты

   В мазках незримого касанья,

   Как отплеск ветреной звезды

   Над гулкой чашей мирозданья.

   Ты посели нас тихо так

   В ненаступающую осень,

   Пусть листопады вертят в такт

   Свои исписанные оси.

   Средь неподеленных границ,

   Среди застывшего заката,

   Ты посели нас меж страниц,

   Тобой раскрашенных когда-то.

   * * *

   Мне ночью снился старый Нотр-Дам,

   Но с колокольней правой больше левой.

   Асимметричность, видно, - признак Девы,

   В чью честь соорудили этот храм.

   Наискосок, на острове Сите,

   Приснилась мне, представьте, синагога.

   Когда-нибудь мне б не забыть у Бога

   Спросить, что означали грёзы те.

   Там было много книг, через окно

   Я наблюдал за сном библиотеки,

   А Сена, как и все другие реки,

   Несла вокруг присутствие своё.

   Такие сны обычно снятся днём,

   Они глухи, как высохшая флейта.

   Я не прошу больного старца Фрейда

   Копаться в подсознании моём.

   Зачем? Не нужно выцветших причин,

   Чтоб ощутить присутствие невроза.

   Обычно исключительная проза

   Ютится в подсознании мужчин.

   Я буду думать лучше: этим сном

   Ниспослан мне какой-то символ свыше,

   В нем Нотр-Дама арчатые крыши

   И синагоги окна за углом.

   Я там брожу, классический изгой,

   Которого не любят и не гонят,

   Которому всех храмов башни звонят,

   Который всюду свой, хоть и чужой.

15.03.2001

   Останки собора в Гластонберри...

   Останки собора

   В Гластонберри

   Глядели сурово,

   Мол, всё бери!

   Ни стен, только ребра,

   И те без крыш,

   Торчали недобро,

   Мол, что молчишь?

   Артура могила

   Зелена вся,

   А небо - нет силы

   Опомниться!

   И верно, в селении

   Должен храм

   Быть лишь обрамлением

   Небесам.

   А то, возвышая

   Свой грузный вес,

   Собой заменяет

   Он смысл небес.

   * * *

   Я молюсь на белый снег,

   Как на средство от аптек,

   Как на звёздную метель,

   Как на всё простивший хмель.

   Я мечусь среди границ,

   Как под Курском взятый фриц,

   Я боюсь свою страну,

   Хоть не выбрал ни одну.

   Я уже иссяк на треть,

   Мне не страшно умереть,

   Но скрипит в висках качель

   Беспрестанных мелочей.

   Что за ясный всплеск ума

   Жизнь ещё явить должна,

   Чтоб средь яви грозовой,

   Я обрёл души покой?

27.07.2001

   * * *

   Удивительно тонко умею скулить и страдать я

   По любой ерунде, распаляясь и пыша, как печь,

   Поглотила Канада меня в свои жара объятья,

   И как только мне хочется встать, то мне хочется лечь.

   Тряпку мокрую на лоб, да выбросить рабскую тщетность

   И пойти по траве иль по илистым днам босиком.

   Что за в псевдокостюм повсеместно и робко одет я?

   Что за шишка на лбу, словно лоб я ушиб косяком?

   Мы уткнулись в жару, словно в жёсткую злую подушку,

   От неё нет убежищ ни в роще, ни в тёмных углах,

   По всему узнаю нашу давнюю стерву-подружку,

   Полусонную Хворь, подогретую в душных коврах.

   Спёртый воздух течет, словно масла растопленный комень,

   Я забыться хочу, я мечусь в полутрезвом бреду,

   Где наш ласковый лёд - звон в прозрачном лесу колоколен,

   Где наш тихий полет сквозь туманный ручей и листву?

   Всё сожрало в своём неизбывном радении лето!

   Раскалило дотла, отупило и бросило прочь,

   Мы, как прежде, вдвоём, и спасибо Вседержцу за это.

   Потерпи, сдохнет день и наступит прохладная ночь.

21 июля 2001 г.

   О времени

   Висячая объемность Eстества,

   Где всё в одном и бдит Одновременность.

   Здесь без пол-литра иль без колдовства

   Любой сошел с ума бы непременно.

   Рябится снов исчёрканный разлив,

   Резвится звуков хриплое вниманье,

   И не найдя иных альтернатив,

   Течёт и убывает Мирозданье.

   И Совершенству вырвав приговор

   Из палачовых щупалец Момента,

   Я прячу Вечность, как последний вор,

   Укравший рупь у выпившего мента.

   21 июля 2001 г.,

   Канада

   * * *

   Я устроил себе день поэзии,

   На записки свои сам ответствовал,

   А жарища была, как в Родезии,

   В солнце я б вольфрамовую ветвь порвал!

   Обещал тебе я вынесть мусору,

   Мыть шампунем голову и стричь усы.

   Интернет же мне, простому юзеру,

   Сделал явное расстройство личности.

   Так и стал немым я отступником,

   В пересудах жил всё в неведомых.

   И мочился, метя под кустиком,

   Чтоб никто наш двор не наведывал.

   21 июля 2001 г.,

   Канада

   * * *

   В уютных рассуждениях с Платоном,

   Смакуя запах типографских строк,

   Я растерял прозренья по перронам

   И загрустил, как истинный пророк.

   Отбросив стыд, как корку апельсина,

   Мой новый глобус мордой стал к стене,

   Океаном Тихим, повернувши спину,

   Своей морскою задницей ко мне.

   Теперь я здесь, на Новом Континенте.

   Мне ль по себе? Не знаю. Вряд ли так.

   Тут на недвижном зиждется цементе

   Неистребимый отголосок драк!

   Я созерцаю, внемля перегуду

   То ль сквозняков, то ль чёрт-те знать кого,

   И машинально всё рисую Будду,

   И ненарочно всё гляжу в окно.

   Там льёт мгновений неизбывный шорох,