Русский язык в зеркале языковой игры

—Аязнаю кого-то, кто от вас просто без ума.

—Ая даже знать не хочу. Кто это? Синицын?

—Нет, не Синицын.

—А кто же?Ну, голубушка„ кто? (А Аверченко, Фат).

(4) Из скромности я остерегусь указать на тот факт, что в день моего рождения звонили в колокола и было всеобщее народное ликование. Злые языки связывали это ликование с каким-то большим праздником, совпавшим с днем моего появления на свет, но я до сих пор не понимаю, при чем здесь еще какой-то праздник? (А Аверченко, Автобиография).

(5) — Позвольте быть вам проводимой мной. Где вы живете?

—Ишь, чего захотели. Никогда я не скажу вам, хотя бы вы проводили меня до самого дома на Московской улице, номер семь... Ах, что я сказала! Я, кажется, проговорилась(А Аверченко, Страшный человек, V).

(6) Паниковский, пригнувшись, убежал в поле и вернулся, держа в руке теплый кривой огурец. Остап быстро вырвал его из рук Паниковского, говоря. «Не делайте из еды культа». После этого он съел огурец сам (И. Ильф—Е. Петров, Золотой теленок, VI).

(7) Ничего я на это не ответил. Только побледнел ужасно и говорю:—Мне, говорю, товарищ деверь, довольно обидно про морду слушать. Я, говорю, товарищ деверь, родной матери не позволю морду мне арбузом разбивать (...) Ничего я на это не ответил, только говорю:—Тьфу на всех, и на деверя, говорю, тьфу (М. Зощенко, Стакан).

(8) — Ваша жена ревнивая?

— О, нет. Совсем почти не больно! (Журн. «Сатирикон», 1911).

(9) [Пациент—психиатру]—Спасибо, доктор, что вы излечили меня от мании величия. Сколько миллионов я вам за это должен?

(10) В известной песне М. Исаковского девушка заявляет, «что, конечно, возражает» против того, чтобы юноша ее поцеловал, а потом говорит ему, огорченному и собравшемуся уходить:

Я в глаза ему смотрю,

Раз такое положение,

Ну, уж ладно, говорю,

Поцелуй~ без разрешения ².

(П) _ Свидетель, давайте показания,—сказал Король,—и не волнуйтесь, не то я велю казнить вас на месте (JL Кэрролл, Алиса в стране чудес, в пер. Б. Заходера) — угроза, содержащаяся во второй части высказывания, вряд ли может успокоить собеседника.

(12) — Гейдар Алиев (1992 г.): Весь советский народ знает меня как исключительно порядочного, честного и скромного человека~

Подобный прием используется иногда как основной структурный элемент некоторых жанров художественной речи, чаще всего эпиграмм. Ср.:

Невозможность эпиграммы

Тумба, щетка ильухват Да Владимир Майков с ними И с твореньями своими Эпиграммы не внушат.

И перо бы Ювенала Не придумало острот И тебя б не покарало,

Петербургский идиот!

(Н. Щербина).

Особый и очень интересный вид саморазоблачения — опережающее высказывание-запрет:

Не говори, что молодость сгубила Ты, ревностью измучена моей.

Предупреждая упреки, говорящий сам излагает их суть.

Одним из условий, в которых может быть нарушен постулат истинности или искренности, является поэтическая (и —шире —художественная) речь. В «Книге о пародии» Вл. Новикова приводятся шутливые стихи А. К. Толстого, перекликающиеся с пушкинской «Царскосельской статуей»:

Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.

Дева печально сидит, праздный держа черепок.

Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой'.

Дева над вечной струей вечно печальна сидит.

А вот шутка Толстого:

Чуда не вижу я тут. Генерал-лейтенант Захаржевский,

В урне той дно просверлив, воду провел чрез нее.

Здесь высмеивается не наивно-поэтическое удивление Пушкина, а правдолюбец, режущий «правду-матку» и не понимающий условностей поэтического языка, не понимающий, что Пушкин не хуже его знал о строителе фонтана и о технической стороне дела.

Языковая демагогия

Прогресса столпы и титаны труда,—

Я с гордостью это признаю всегда!—

Свое мне вниманье дарили_

Автора этих стихов Анкудина Козодоева из пародии А. Измайлова нельзя обвинить во лжи: ему действительно уделили внимание такие люди, как Некрасов и Тургенев: Некрасов — написал две записки (одна говорит, «не подходит рассказ», другая. — «стихи не годятся»), Тургенев — «при встрече случайно задев, чуть слышно сказал: «Извините». Это — пример демагогических высказываний, находящихся в сложных отношениях с истиной.

«Счастливая особенность лингвистики — в объекте, язык умеет манипулировать, он умеет гримировать свои функции, умеет выдать одно за другое, умеет внушать, воздействовать, лжесвидетельствовать (...) “Лингвистическая демагогия” — это воздействие посредством оценки, осуществляемое не прямым, “лобовым” способом» [Николаева 1988: 154—156]. Наиболее детально этот вопрос рассматривается в работе [Булыгина — Шмелев 1997]. А. Д. Шмелев след, образом определяет это явление: «Под языковой демагогией понимаются приемы непрямого воздействия на слушающего или читателя, когда идеи, которые необходимо внушить ему, не высказываются прямо, а навязываются ему исподволь путем использования возможностей, предоставляемых языковыми механизмами» [с. 461], и далее: «...языковая демагогия как таковая предполагает некритическое восприятие со стороны адресата. А навязываемые ему мнения подаются как данность, обсуждать и тем более отрицать которую просто глупо. Именно этот механизм и лежит в основе всего разнообразия приемов языковой демагогии» [с. 477].

Шмелев отмечает, что подлинный расцвет языковой демагогии имеет место сейчас, «в условиях относительной свободы», что языковая демагогия использовалась и в советское время, но «инвентарь демагогических приемов был относительно небогат прежде всего это было использование двух разных рядов лексических единиц в зависимости от того, идет ли речь о “своем” или о “чужом”» [Булыгина —Шмелев 1997:461]. С этим высказыванием трудно согласиться: не только советская пропаганда, но и «простые советские люди» владели большим набором демагогических средств. Несколько примеров, почерпнутых мной из личного опыта:

(1) Восхшцаясь импортными бритвами, старый коммунист говорит. «Чего только эти капиталисты не придумают для наживы!»

(2) На американской выставке в Москве в конце 50-х американец спрашивает у русского, посетителя выставки, сколько костюмов тот может купить на свою зарплату. «Такой, как у меня,—один, таких, как у Вас —два».

(3) Сотрудница Института русского языка АН СССР, побывавшая в 60-х годах в Англии, писала в институтской стенгазете о своих впечатлениях. «Магазины задыхаются от изобилия товаров, ибо покупательная способность населения очень низка» (читателю становилось жаль не себя, а задыхающиеся английские магазины и нищих англичан).

Неискренними, разумеется, могут быть не только слова, но и поступки, однако противоречие между поступками и глубинными намерениями выходит за рамки языка, хотя и вскрывается иногда языковыми средствами. Ограничимся поэтому одним примером:

Старый петух преследует курочку. Что они при этом думают?

О н: Не догоню, так согреюсь.

Она: Не слишком ли быстро я бегу?

Существует множество способов языковой демагогии. Из приемов языковой демагогии, указываемых в упомянутой работе А Д. Шмелева, в языковой игре чаще всего обыгрываются три (в помещаемом ниже перечне способов языковой демагогии они приводятся первыми):

1. Ассерция, маскирующаяся под пресуппозицию

Ассерция (утверждение), маскирующаяся под пресуппозицию (т. е. под бесспорную и не нуждающуюся в обсуждении предпосылку):

(1) Дайте простой и ясный ответ на следующий рыбацкий вопрос. «Что, рыбалка делает из человека враля или рыбачат одни только врали?»