Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи

Вечные проблемы передачи изделия от разработчиков серийщикам тогда были вообще не отработаны, многие считающиеся сегодня очевидными вопросы стандартизации и нормализации были в зачаточном состоянии, качество передаваемой на производство конструкторской документации было низким, а о технологичности изделий конструкторы-разработчики если и думали, то совсем немного. Заказчики – а в основном они были военные – тоже подчас не знали, что требовать от промышленности. Имея много своих научных институтов, они тоже занимались разработками, но что с ними делать после их окончания, знали не всегда. Четкой программы взаимодействия заказчиков с исполнителями, стимулирующего порядка финансирования еще не появилось. Во многих случаях исследования и разработки проходили впустую вместе с выделенными средствами. Такая бесполезная растрата времени и средств, когда каждая копейка доставалась потом и кровью, а ожидавшаяся война неумолимо надвигалась, стали рассматриваться как сознательное вредительство.

«Троекратная смена руководства завода № 205за период 1937—38 г. повлекла ряд перемещений в руководстве отдельными цехами, порой весьма неудачных (Белянский, Червяков и др.), поэтому еще в начале года пришлось заново пересмотреть руководящие технические силы цехов, а кадры на их укрепление черпать из состава работников завода. Из среды инженеров, мастеров и рабочих-стахановцев были выдвинуты на руководящие посты люди, впоследствии целиком и полностью себя оправдавшие» [122].

В августе 1937 года правительством была утверждена новая кораблестроительная программа на 1938–1943 годы – так называемая программа строительства «Большого флота». Ее выполнению придавалось огромное значение, и курировал ее непосредственно Председатель Совнаркома В.М. Молотов, а в «Основных задачах III пятилетки для электрослаботочной промышленности» даже корабельная радиоаппаратура, не говоря уж о гидроакустике, не предусмотрена. Странный документ.

С 15 октября 1937 г. новым наркомом оборонной промышленности СССР вместо арестованного Рухимовича стал Михаил Моисеевич Каганович. Заместителями к нему были назначены И.Ф. Тевосян и Б.Л. Ванников. М.М. Каганович потребовал от подчиненных самого решительного выкорчевывания врагов народа из оборонной промышленности. Выступая на общем партийном собрании наркомата еще 3 августа 1937 г., будущий новый нарком сообщил о раскрытии на предприятиях отрасли шпионско-вредительских гнезд, аресте многих инженеров и техников и дал задание внимательно присмотреться ко всем, кто был знаком и соприкасался с арестованными: «Обязанность коммунистов быть чекистами».

В 5-м ГУ тоже произошла очередная смена руководства. Н.М. Синявский был арестован 17 декабря 1937 года, и начальником главка стал Иван Герасимович Зубович, к этому моменту всего несколько месяцев пробывший директором завода № 210.

7 мая 1937 года был арестован Л.А. Лютов. В этот же день, вскоре после возвращения из командировки в США, был вновь арестован главный инженер НИИ № 33 Наркомата оборонной промышленности А.Л. Минц.

Ему было предъявлено обвинение в том, что он «являлся участником антисоветской правотроцкистской организации, по заданию которой проводил вредительскую работу на заводе № 208 и занимался шпионажем в пользу одного из зарубежных государств». Руководителем этой организации был назван Л.А. Лютов, соучастниками – Мусатов, Куровский, Сиверс, Нейман и другие.

ВКВС СССР 21 августа 1937 г. по обвинению в шпионаже в пользу Германии и участии в антисоветской троцкистско-зиновьевской диверсионно-террористической организации приговорила Л.А. Лютова к расстрелу. В этот же день был расстрелян заместитель директора с 1936 г. (в 1933–1936 – директор) НИИ-10 Ф.Ф. Сучков.

Вот в такой обстановке проходило становление А.И. Шокина как инженера и руководителя.

Выпуск систем «Мина» ознаменовал крупный шаг в развитии отечественного морского приборостроения, главными вехами которого явились:

– переход от изготовления единичных приборов к серийному выпуску систем на ряде заводов;

– внедрение новых принципов проектирования приборов, заключающихся в создании конструктивно законченных механизмов, монтируемых в корпус прибора;

– внедрение ряда новых технологических процессов;

– переход от чисто механических приборов к электромеханическим.

Используя приобретенный опыт, были созданы центральные автоматы стрельбы: артиллерийский главного калибра (ЦАС, завод «Электроприбор»), торпедный (ТАС, завод «ЗАТЭМ»), зенитный (ЗАС, завод 252). Они позволили автоматизировать процессы определения элементов движения целей (ЭДЦ) и вырабатывать полные углы вертикального и горизонтального наведения орудий (ПУВН и ПУГН) и торпедных аппаратов.

Одновременно были созданы: автомат, задающий темп стрельбы («автомат замыкания ревунов»), палубный прибор для выработки данных стрельбы артиллерией главного калибра и торпедами упрощенным способом («ночной визир»), приборы, принимающие выработанные данные на орудиях и торпедных аппаратах, для осуществления их наводки с заданной точностью при залпе. Эти приборы, как и все линии межприборных связей, оборудовались самосинхронизирующейся связью, что значительно сократило время подготовки к бою, повысило точность и достоверность в передаче величин [123].

Система ПУС «Мина», являясь центральным звеном в цепи управления боевой деятельностью эскадренного миноносца, впервые связывала в единый комплекс оптические посты наблюдения за целями, собственные счетно-решающие средства и оружие (артиллерийские установки и торпедные аппараты).

В ходе дальнейшей специализации заводов на ЗАТЭМе тоже было создано проектно-конструкторское бюро по морским и сухопутным ПУАО. Последовал перевод в А.И. Шокина в ПКБ, где, начав ведущим конструктором, он вскоре был назначен уже начальником всего бюро и руководил разработкой приборов управления торпедной стрельбой ТАС (торпедный автомат стрельбы на основе того же ЦАС-2). Молодой человек Шура стал Александром Ивановичем.

Способ наведения для торпедной стрельбы атакующего эсминца требовал от ТАС выработки боевого курса эсминца на цель, определения момента его поворота в сторону для возможности пуска торпед, угла наведения торпедных аппаратов, установки гироскопов, гидростатов и других приборов.

Из производственника, технолога по специальности, А.И. перешел в разработчики автоматизированных систем управления – еще в 30-е годы! Это был не последний случай в его биографии, когда помимо желания происходили столь резкие смены деятельности. «За мою жизнь мне, при моем возражении и моем до слез страхе, 4 раза меняли направление работ. Во времена Тухачевского – техника особой секретности (приборы наведения, гидроакустика, телесамолеты, телекатера, телетанки, телефугасы)…». Он иногда сетовал на эти повороты судьбы, не позволявшие углубиться в изучение технических проблем, до конца раскрыть свои инженерные и научные способности, наконец, оформить результаты. Его стали приглашать на совещания к руководству главка, наркомата и даже выше. В.М. Пролейко записал такое его воспоминание: «Еще в 1936 г. я докладывал системы вооружения на корабле Ворошилову, и он спросил: «А почему вы думаете, что на корабле дураки?» [124]

Правда, заработки у Шуры были весьма неплохи. Оценивая свои доходы:, министр электронной промышленности говорил, что пика они в его жизни (с учетом цен) достигли именно до войны во время работы на заводе начальником цеха и ПКБ. Виктор к этому времени тоже работал на заводе и неплохо зарабатывал. Клавдия продолжала карьеру секретаря-машинист-ки и одно время работала у Г.М. Кржижановского. Так что достаток семьи возрастал. Где-то в 1936—37 г. братья купили фотоаппарат-«лейку» и начали фотографировать друг друга, родителей, родственников и девушек. На заводе А.И. познакомился с чертежницей Симой (Серафимой Яковлевной Филатовой). Туда ее устроила в 1937 году родная тетка по матери, весьма активная женщина. Она же и познакомила племянницу с братьями Шокиными¹. Сима была коренной москвичкой, комсомолкой (на девять лет моложе А.И.), спортсменкой (занималась художественной гимнастикой в обществе «Буревестник») и красавицей (так считали многие). Соперничество братьев закончилось победой старшего, и в сентябре 1938 года Александр Иванович и Серафима Яковлевна поженились. Тогда оформление брака на бумаге не было столь обязательным в сознании граждан Советского Союза. Просто невеста перешла жить в дом в 3-м Павловском переулке, а зарегистрировались в ЗАГСе они только 24 ноября.