Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи

««Амторг» сообщил, что фирма отказывается продать один экземпляр, требуя покупки не менее 15 экземпляров. Попытайтесь купить такой аппарат через Карпа. Не исключаем, что ему удастся это сделать…»

Правда, комбриг Бурзин в докладе Ворошилову предупреждал, что Карп даже при самом удачном стечении обстоятельств с некоторыми видами особо важных военных закупок «особо секретных и важных, как, например, последние новинки в области химии, приборов управлений, последнего авиаприцела (всего 3 экземпляра, хранятся в Ланглей Филде) и линкора», не справится, и что их не следует ему доверять.

Но, несмотря на предупреждение, Карпу поручили заняться объектом из особого списка – новейшим американским линейным кораблем с мощнейшим артиллерийским вооружением. Благодаря тому, что он всем рассказывал о своем родстве с Молотовым и о получении более 100 млн долл. на закупки в Америке, к нему потянулись изобретатели и бизнесмены. Так что Карп предложил Москве несколько небезынтересных сделок. Однако Морское министерство США дало разрешение разработать для нас линкор только старого, 20-летней давности типа с артиллерийскими орудиями не свыше 14 дюймов. Передача схемы управления артиллерийским огнем не разрешалась.

У американцев было чему учиться, особенно в области борьбы с самолетами. Взяв курс на универсальность и скорострельность корабельных орудий среднего калибра, они добились значительных успехов в развитии автоматики артиллерии. Возможность вести огонь как по морским, так и по воздушным целям пушками калибром 127 мм позволяла кардинально разрешить проблему борьбы с самолетами. Пушки были относительно короткоствольные, а следовательно, легче наводимые и более скорострельные.

Когда в конце 1938 – начале 1939 года комиссией Наркомата ВМФ, возглавляемой И.С. Исаковым, была предпринята попытка разместить в США заказ на проектирование и постройку для нашего флота эсминцев с универсальной артиллерией, Морское министерство США ответило отказом и предложило использовать в проекте старые, не универсальные орудия, уступавшие отечественным аналогам. В результате довоенные разработки морских ПУС и ПУАЗО в нашей стране так и остались только с итальянскими корнями. Правительство этой страны в отличие от американцев не препятствовало своим фирмам в сотрудничестве с СССР.

Трудно удержаться от еще одного подтверждения той истины, что мир тесен. Среди молодежи Павловских переулков у молодых Шокиных была знакомая Мария Кудрявцева, жившая во 2-м Павловском. Когда она выросла, то работать устроилась на расположенную недалеко парфюмерную фабрику «Новая Заря» (бывш. «Брокар»), и там довольно близко познакомилась с Полиной Жемчужиной. Общение они поддерживали до кончины Жемчужиной.

Что касается морских приборов управления зенитным огнем, то первоначально руководители наркомата поручили их разработку московскому заводу № 213, который относился к ВМУ и с 1932 г. проектировался как завод авиаприборов. Для ускорения ввода в строй этого нового завода ему было передано начатое строительство «Термоаппаратстроя» в Филях у станции Кутузово, где была проведена перепланировка корпусов. Костяк нового предприятия сформировали, разделив приборостроительный завод «Авиаприбор» (завод № 230), часть производства которого по механическим авиаприборам была переведена из места в Грузинах в Кутузовскую слободу. Первую продукцию завод № 213 по авиационным неэлектрическим приборам выдал в 1933 г. Когда возникла тематика МПУАЗО, то ее решили разместить именно на этом заводе. В начале 1936 г. на завод были переведены работники с завода № 205, в частности И.Я. Левин, а также из бывшей мастерской по разработке заградительных авиационных мин (ЗАМ), затем в июне 1937 г. передали танковую группу из КБ-21. В сформированном таким образом отделе № 27 были разработаны центральные приборы МПУАЗО «СО» и «СОМ».

Для проектирования и разработки стабилизированного поста МПУАЗО было организовано бюро на заводе «Прогресс».

Работа по созданию первого отечественного морского ПУАЗО типа «Горизонт-1» для первого же крейсера советской постройки «Киров» (проект-26) во многом определила дальнейшую судьбу А.И. Шокина. Помимо эсминцев «сталинской серии» в планы строительства ВМС РККА на 2-ю пятилетку были включены и крейсеры. Комиссия А.К. Сивкова, ознакомившись с легкими и тяжелыми крейсерами, строившимися в Италии, сочла возможным приобрести один или несколько готовых крейсеров. Итальянцы продавать готовые корабли отказались, но согласились на постройку новых, либо на поставку отдельных частей и техническую помощь в проектировании и строительстве. 19 марта 1933 г. Наморси Орлов утвердил «тактическое задание на легкий крейсер с механизмами (турбинами) итальянского крейсера «Монтекукколи». Крейсер был спущен на воду в рекордно короткие сроки – уже 30 ноября 1936 г., а 12 марта 1937 г. на нем впервые подняли пары и проверили работу турбин (итальянской поставки). Советское руководство стало считать, что строительство первого советского крейсера завершится в ближайшее время, но тут начались задержки с производством артиллерийского и радиовооружения и других компонент. Причины задержек были непонятны и стали вызывать раздражение.

Ввиду важности решаемых флотских задач А.И. Шокина стали приглашать на совещания в наркомате у начальника Управления судостроительной промышленности Тевосяна, у наркома и в Кремле, вплоть до председателя Комитета обороны, самого Молотова. Дело, однако, продолжало двигаться крайне медленно. Стали задумываться на крайний случай для главного калибра использовать ПУС «Мина-7», а для зенитного калибра заказать МПУАЗО и силовые следящие приводы заказать в Италии.

В состав «Горизонта-1» помимо зенитного автомата стрельбы (ЗАС) СО-26 в центральном зенитном посту входили: гировертикаль «Газон» – копия одного из приборов фирмы «Сперри», два стабилизированных поста наводки СПН-100, размещаемых побортно, и еще ряд постов и устройств для дистанционного автоматического наведения орудий Б-34. Разработка ЗАС для «Горизонта-1», судя по индексу, велась на заводе-213, а всей системы – в КБ завода-212 под руководством С.А. Изенбека.

Основная наука находилась в Ленинграде, московская еще не окрепла, да и стена между наукой и производством казалась непреодолимой. Был конец 37-го года, а работы по ЗАСу и другим компонентам схемы «Горизонта-1» находились все еще в начальной стадии. Слишком сложной была эта система для молодого советского приборостроения.

Однажды [131] А.И. Шокину последовал очередной вечерний вызов в Кремль в уже знакомый кабинет, но неожиданно оказалось, что там их встречает не Молотов, а, стоя с папиросой в руках, сам Сталин. Не подав вошедшим руки и не пригласив сесть, Сталин высказал им, что постройка первого советского крейсера – важнейшее политическое дело международного значения, которое срывается по их вине: «Крейсер готов, а из-за вас не может вступить в строй. Когда наконец будет поставлена система?» Руководящие старшие товарищи предложили отвечать самому молодому и неопытному. По самым оптимистичным его прогнозам, работы не могли завершиться ранее, чем через два года. Внутренне осознавая малую реальность и этого срока, А.И. Шокин из чувства самосохранения назвал полтора года и начал объяснять все сложности системы. Сталин послушал и через какое-то время задал вопрос: «А почему вы пытаетесь все сделать сами? Почему не распределяете работу по другим заводам, способным ее выполнить?» – и начал объяснять, откуда можно получить помощь и где могли бы быть размещены для ускорения заказы на те или иные компоненты системы. По словам Александра Ивановича тогда он впервые услышал четкое объяснение, что такое кооперация и как ею нужно пользоваться для дела. Обозначив круг предприятий, Сталин предложил немедленно приступить к практическому кооперированию и определил срок поставки системы в полгода.

– Сделаете в срок – будете награждены по-царски, не сделаете, пеняйте на себя, – сказал он в конце встречи.