Психоаналитическая традиция и современность

Обосновывая правомерность дуализма влечения к жизни и влечения к смерти, Фрейд пришел к новому для психоанализа пониманию, согласно которому нарциссическое либидо распространяется на отдельную клетку живого организма, поскольку зародышевые клетки ведут себя нарциссически, то есть употребляют деятельность своих жизненных влечений для самих себя. Он даже высказал предположение, что разрушающие организм клетки злокачественных новообразований можно объяснить нарциссически.

Подобное, исходящее из признания нарциссического либидо понимание привело Фрейда к тому, что сексуальное влечение в целом стало соотносится с Эросом, поддерживающим части живой субстанции, а собственно сексуальные влечения – с составляющими частями Эроса, обращенными на объект. Действующий с самого начала жизни Эрос выступил в качестве влечения к жизни, противостоящего влечению к смерти, возникающему с зарождением жизни.

Ранее выдвинутое Фрейдом представление о противоположности между сексуальными влечениями и влечениями Я сменилось сперва положением, согласно которому речь может идти о противоположности между либидозными влечениями к Я и к объекту и другими влечениями, обосновывающимися в Я и обнаруживающими деструктивный характер, а затем идеей, в соответствии с которой следует говорить о противоположности между влечениями к жизни (Эросом) и влечениями к смерти.

Фрейд понимал, что используемые им понятия «либидо», «половая любовь» и «любовь» нередко вызывали у противников психоанализа недоумение или чаще всего возмущение. Видимо, поэтому в 1921 году он вновь предпринял попытку внести ясность в их психоаналитическое толкование в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я».

«Либидо» является термином из области учения об аффективности и используется в психоанализе для обозначения количественной величины энергии всех тех влечений, которые в обобщенном виде можно назвать любовью. И хотя Фрейд констатирует, что сутью подобного понимания любви является половая любовь, тем не менее он не отделяет от нее всего того, что вообще связано с понятием любви, включая любовь к себе, к родителям, детям, дружбу и общечеловеческую любовь.

Стремясь понять природу массовой психологии, Фрейд обратил внимание на либидозные связи, лежащие в основе массообразований, включая церковь и армию. В частности, он подчеркнул, что, несмотря на имеющиеся между церковью и армией различия, в обоих случаях культивируется одна и та же иллюзия, основанная на обманном представлении будто бы Христос и полководец равной любовью наделяют каждого отдельного члена массы. Кроме того, хотя религия считается религией любви и верующие называют себя братьями во Христе, вместе с тем она оказывается жестокой и нетерпимой к тем, кто к ней не принадлежит.

Размышляя о влюбленности, Фрейд еще раз подчеркнул, что в подобном состоянии имеет место сексуальное превышение оценки, когда любимый объект освобождается от критики и идеализируется. При влюбленности большая часть нарциссического либидо перемещается на объект. Влюбленность основывается на одновременном наличии прямых и заторможенных в смысле цели сексуальных стремлений, когда объект перетягивает на себя часть нарциссического либидо Я. Влюбленность вмещает исключительно Я и объект.

Иногда объект служит заменой недостигнутого собственного идеала Я, в результате чего объект поглощает Я и занимает место идеала Я. Другого человека любят за совершенства, которых хотелось достигнуть в собственном Я и которые окольным путем хотят приобрести для удовлетворения собственного нарциссизма.

В конечном счете, в случае влюбленности наблюдается проявление черт смирения, ограничение нарциссизма, причинение себе вреда. Имеет место влюбленная зависимость. В любовном исступлении идут даже на преступление.

Как бы там ни было, но, с точки зрения Фрейда, любовь является той жизненной ориентацией, которая всегда стоит в центре внимания человека. Любить и быть любимым – такова психологическая установка всех людей, а половая любовь, как одна из форм любви, приобщающая человека к опыту потрясающего наслаждения, служит прообразом его устремлений к счастью. Другое дело, что любящий человек оказывается беззащитным перед лицом страдания и глубоко несчастным в том случае, когда имеет место утрата любимого существа или его любви.

Любовь лежит в основании культуры. Такова позиция Фрейда, явственно выраженная им в работе «Неудовлетворенность культурой» (1930), где он подчеркнул, что составляющая остов семьи любовь не отрекается от сексуального удовлетворения, сохраняет свою первоначальную форму и продолжает воздействовать на культуру, будучи заторможенной по цели и включающей проявление нежности.

Фрейд отдавал себе отчет в том, что, апеллируя к слову «любовь», исследователи, включая психоаналитиков, сталкиваются с неточностью употребления этого термина. Такая неточность имеет, как он считал, генетическое основание, поскольку под любовью чаще всего понимаются отношения между мужчиной и женщиной, устанавливающиеся для удовлетворения их сексуальных потребностей. В то же время любовь включает в себя также добрые чувства между родителями и детьми, братьями и сестрами, что предполагает проявление заторможенной по цели любви, именуемой нежностью. Когда-то на заре становления человечества заторможенная по цели любовь была вполне чувственной и таковой осталась в бессознательном и в наше время. Другое дело, что по мере развития любовь утратила однозначное отношение к культуре, в результате чего она вступила в противоречие с интересами культуры, с одной стороны, а культура стала угрожать любви различными ограничениями, с другой стороны.

Первые ограничения сексуальной жизни начались с фазы тотемизма, принесшей, по мнению Фрейда, запрет на кровосмешение, оказавшийся глубокой раной для любовной жизни человека. С установлением тотемистической экзогамии был вбит клин между нежными и чувственными стремлениями мужчины, что сказывается и сегодня на его любовной жизни. Посредством табу и закона были введены дальнейшие ограничения, касающиеся как мужчин, так и женщин. Культура поставила под запрет также проявление детской сексуальности и тех форм выражения реализации сексуальности взрослых, которые не ограничивались только и исключительно продолжением человеческого рода. Другое дело, что культура заходит в этом слишком далеко и ее требования одинаковой для всех сексуальной жизни не учитывают различий во врожденной или приобретенной конституции людей, отнимают у них значительную часть сексуального наслаждения, не способствуют проявлению их индивидуальности.

Разумеется, благоприятная конституция позволяет некоторым людям находить счастье в любви. Фрейд считает, что такое вполне возможно. Только необходимо учитывать те психические изменения самой функции любви, которые имеют место в подобных случаях. Речь идет о том, что главная цель у таких людей может смещаться на собственную любовь. От потери любимого объекта они могут защищаться тем, что их любовь направляется не на отдельный объект, а в равной степени на всех людей. Избегая изменчивости половой любви и разочарований в ней, эти люди исповедуют всеобщую любовь, чаще всего граничащую с религиозным восприятием мира и идеальным культурным требованием, предъявляемым прежде всего христианством и отраженным в заповеди «Возлюби ближнего своего, как самого себя».

Фрейд исходил из того, что любовь человека является для него самого безусловной ценностью, и он не может безответственно разбрасываться ею. Любовь налагает на человека определенные обязательства, для выполнения которых ему приходится идти даже на жертвы. И если он любит другого человека, то тот должен хоть как-то заслужить эту любовь. Это предполагает, что заслуживающий любовь другой человек в чем-то важном похож на любящего, то есть в нем любят самого себя, или он совершеннее, и тогда в нем любят идеал собственной личности. Но если он чужд человеку, не привлекает его никакими собственными достоинствами, не вызывает никаких позитивных чувств, то любить его трудно. Кроме того, если рассматривать любовь как предпочтение, то отождествление любви к чужаку с любовью к близким людям может расцениваться последними в качестве несправедливости.