Психоаналитическая традиция и современность

В работе «Об особом типе выбора объекта у мужчины» (1910) Фрейд, хотя и прибегал к понятию сексуальности, все же делал это не так часто, как в предшествующих работах. Обращаясь к научному осмыслению вопросов любовной жизни людей, он размышлял об объекте влюбленности, объекте любви, отношении любящего к объекту своего выбора, условиях любви, любовном поведении мужчин и женщин, типах любви.

Разумеется, раскрытие проблем инфантильной сексуальности, сексуальных объектов и целей, психосексуальных процессов развития человека будет занимать важное место в дальнейших работах Фрейда. В терминологическом плане он станет апеллировать и к любви.

В частности, в уже упомянутой работе о Леонардо да Винчи Фрейд выскажет важные соображения, касающиеся его первоначальных представлений о специфическом объекте любви у гомосексуалистов и о нарциссизме. Согласно его взглядам, при психосексуальном развитии мальчика его любовь к матери подвергается вытеснению. Вытесняя эту любовь, мальчик ставит себя на ее место, идентифицируется с ней, принимает за образец свою собственную персону, по подобию с чем и избирает свой новый объект любви. Так, склоняясь к аутоэротизму, мальчик становится гомосексуалистом, поскольку находит объект своей любви на пути нарциссизма. Из-за вытеснения любовь к матери консервируется в бессознательном, последующая исходящая от женщины притягательность переадресовывается партнеру-мужчине и, таким образом, снова воспроизводится механизм, с помощью которого была приобретена гомосексуальность.

В работе о Леонардо да Винчи Фрейд выскажет также свои соображения о материнской любви, о слишком раннем пробуждении эротики у ребенка со стороны неудовлетворенных матерей, о той любви матери к грудному младенцу, которая по своей природе представляет собой удовлетворяющую любовную связь, реализующую не только психические желания, но и физические потребности.

В плане апелляции к любви показательной является также работа «О самом обычном уничижении любовной жизни» (1912), где наряду с обсуждением проблем полового акта, психической импотенции, сексуального объекта, задержки развития либидо содержатся идеи о расщеплении любовной жизни некоторых людей на два направления, которые воплощаются в искусстве как небесная и земная (животная) любовь. Такие люди, как отмечал Фрейд, любя, не вожделеют, а вожделея, не могут любить, предаются эротически безрезультатной нежности и ищут объекты, которые им не нужно любить. Выявляя источники несовпадения нежного и чувственного течения в любовной жизни, он вскрыл причины любовного поведения мужчин, страдающих психической импотенцией, и любовного поведения фригидных женщин. Одновременно с этим он отметил то обстоятельство, что культурное обуздание любовной жизни влечет за собой общее уничижение сексуальных объектов. Кроме того, им был сделан важный вывод, согласно которому психическая ценность любовной потребности снижается, как только удовлетворение становится слишком доступным.

В той же работе Фрейд отметил: для того, чтобы иметь возможность наслаждаться любовью, люди во все времена создавали условные препятствия. В частности, что в период упадка античной культуры, когда удовлетворение любви не встречало трудностей и препятствий, любовь оказалась обесцененной и для восстановления необходимых аффективных ценностей потребовались сильнейшие реактивные образования. Он утверждал, что аскетическая атмосфера христианства придала любви психическую ценность, которую ей никогда не могло дать язычество. Другое дело, что, отождествляя такие понятия как «сексуальное влечение» и «любовное влечение», он был склонен полагать, что и в начале ХХ века любовь остается животной, какой она была испокон веков.

В работах Фрейда размышления о любви приводят к выявлению как причин невротизации человека, так и специфики психоанализа.

В работе «„Культурная“ сексуальная мораль и современная нервозность» (1908) он рассмотрел часто встречающееся явление, когда в силу определенных условий замужества и опыта супружеской жизни у женщины нет оснований любить своего мужа, но она хотела бы любить, поскольку это отвечает идеалу супружества, навеянному воспитанием. Подавляя в себе все то, что могло бы обнаружить истинное положение дел и что противоречит ее идеалу, такая женщина может приложить все усилия к тому, чтобы играть роль нежной и заботливой супруги. Последствием такого самоподавления станет невроз, который так или иначе отомстит нелюбимому мужу, породив у него чувства неудовлетворенности.

В работе «Бред и сны в „Градиве“ В. Йенсена» (1907) Фрейд привел важное, на мой взгляд, соображение, согласно которому аналитический метод психотерапии не ограничивается осознанием вытесненного, но нацелен на пробуждение чувств пациента, поскольку выздоровление предполагает «возврат любви». Любое психоаналитическое лечение является, согласно его представлениям, своего рода попыткой освобождения вытесненной любви, ранее нашедшей компромиссный выход в форме симптома и в процессе терапии избирающей своим объектом персону аналитика, на которого переносится вновь пробудившаяся страсть, будь то любовь или ненависть. В этом отношении психоанализ сродни методу литературы: писатель в своем произведении изображает сцену исцеления страдающего бредом молодого человека, когда находящаяся рядом с ним и уверенная в том, что она любима, девушка признается в своей любви к нему. Писатель связывает друг с другом исчезновение бреда и появление потребности в любви, способствующей лечебному исходу в виде обретения любви.

Если в период выдвижения психоаналитических идей Фрейд исходил из того, что психоанализ – это лечение истиной, то по мере развития его теории и практики психоаналитическое лечение стало восприниматься им также в качестве лечения любовью. В этом смысле метод писателя действительно обнаруживает полное согласие с терапевтическим методом, используемым в психоанализе. Другое дело, что в «Градиве» В. Йенсена представлен идеальный случай излечения бреда, чего не в состоянии достичь психоаналитическая техника. Как подчеркивал Фрейд, изображенная в «Градиве» девушка могла ответить на любовь, проникшую из бессознательного в сознание, в то время как аналитик не может позволить себе этого. Аналитик является посторонним человеком для пациента и после завершения лечения он обязан стремиться стать вновь посторонним. Более того, по убеждению Фрейда, аналитик нередко не может посоветовать пациенту, как ему использовать в жизни вновь обретенную способность любить.

Мне представляется, что выдвинутая Фрейдом идея, согласно которой психоанализ является своего рода лечением любовью, недостаточно осмыслена даже со стороны тех, кто считается специалистами в области бессознательного. И дело не только в том, что за размышлениями Фрейда об идеальном случае исцеления любовью в художественном произведении В. Йенсена и невозможностью достижения этого в рамках психоанализа стоит важная для терапии проблема переноса, которая на протяжении всей истории развития психоанализа является объектом пристального внимания и глубокой проработки со стороны психоаналитиков. Существенным является и то, что в процессе терапевтической работы с пациентом психоаналитик должен, по сути дела, пробудить в нем любовь не только к терапевту (перенос, невроз переноса и его проработка), но и к себе, другим людям, окружающему миру и жизни в целом.

В этом смысле психоанализ действительно является лечением любовью. Другое дело, что, сознательно или бессознательно способствуя пробуждению любви у пациента, психоаналитик нередко оказывается в затруднительном положении, поскольку в отличие от других психотерапевтов, прибегающих к суггестивным воздействиям, он не только не дает советов, но и оставляет право выбора по использованию вновь обретенной пациентом любви за ним самим.

Собственно говоря, психоаналитик лишь способствует тому, чтобы пациент смог обрести с детства желанную любовь, которой ему так не хватало или которая превратилась у него в невротическую потребность в любви. Но, как и куда направить эту любовь в процессе своей дальнейшей жизни за пределами психоанализа, это – важнейшая задача самого пациента. Психоаналитик должен лишь с уважением отнестись к соответствующему выбору завершившего анализ пациента, даже если решение того по реализации обретенной им любви не будет соответствовать личным предпочтениям или убеждениям психотерапевта.