Накануне

овторила она с невольным содроганием, - а когда мы говорили с тобой, я, сама не знаю отчего, упомянула о смерти; я и не подозревала тогда, что она нас караулила. Но ведь ты здоров теперь?

- Мне гораздо лучше, я почти здоров.

- Ты здоров, ты не умер. О, как я счастлива!

Настало небольшое молчание.

- Елена? - спросил ее Инсаров.

- Что, мой милый?

- Скажи мне, не приходило ли тебе в голову, что эта болезнь послана нам в наказание?

Елена серьезно взглянула на него.

- Эта мысль мне в голову приходила, Дмитрий. Но я подумала: за что же я буду наказана? Какой долг я преступила, против чего согрешила я? Может быть, совесть у меня не такая, как у других, но она молчала; или, может быть, я против тебя виновата? Я тебе помешаю, я остановлю тебя...

- Ты меня не остановишь, Елена, мы пойдем вместе.

- Да, Дмитрий, мы пойдем вместе, я пойду за тобой... Это мой долг. Я тебя люблю... другого долга я не знаю.

- О Елена! - промолвил Инсаров, - какие несокрушимые цепи кладет на меня каждое твое слово!

- Зачем говорить о цепях? - подхватила она. - Мы с тобой вольные люди. Да, - продолжала она, задумчиво глядя на пол, а одной рукой по-прежнему разглаживая его волосы, - многое я испытала в последнее время, о чем и понятия не имела никогда! Если бы мне предсказал кто-нибудь, что я, барышня, благовоспитанная, буду уходить одна из дома под разными сочиненными предлогами, и куда же уходить? к молодому человеку на квартиру, - какое я почувствовала бы негодование! И это все сбылось, и я никакого не чувствую негодования. Ей-богу! - прибавила она и обернулась к Инсарову.

Он глядел на нее с таким выражением обожания, что она тихо опустила руку с его волос на его глаза.

- Дмитрий! - начала она снова, - ведь ты не знаешь, ведь я тебя видела там, на этой страшной постели, я видела тебя в когтях смерти, без памяти...

- Ты меня видела?

- Да.

Он помолчал.

- И Берсенев был здесь?

Она кивнула головой.

Инсаров наклонился к ней.

- О Елена! - прошептал он, - я не смею глядеть на тебя.

- Отчего? Андрей Петрович такой добрый! Я его не стыдилась. И чего мне стыдиться? Я готова сказать всему свету, что я твоя... А Андрею Петровичу я доверяю, как брату.

- Он меня спас! - воскликнул Инсаров. - Он благороднейший, добрейший человек!

- Да... И знаешь ли ты, что я ему всем обязана? Знаешь ли ты, что он мне первый сказал, что ты меня любишь? И если б я могла все открыть... Да, он благороднейший человек.

Инсаров посмотрел пристально на Елену.

- Он влюблен в тебя, не правда ли?

Елена опустила глаза.

- Он меня любил, - проговорила она вполголоса.

Инсаров крепко стиснул ей руку.

- О вы, русские, - сказал он, - золотые у вас сердца! И он, он ухаживал за мной, Он не спал ночи... И ты, ты, мой ангел... Ни упрека, ни колебания... и это все мне, мне...

- Да, да, все тебе, потому что тебя любят. Ах, Дмитрий! Как это странно! Я, кажется, тебе уже говорила об этом, - но все равно, мне приятно