Альтист Данилов

зад я сидел в какой-то компании. Познакомился с социологом Облаковым и двумя экономистами. Они были короли бала, шумно, умело говорили, я же человек иного склада и ума, и характера, мне многие их слова были смешны, казались далекими от земных забот. И я, для того чтобы поддержать светский разговор, взял и высказался насчет инициативной группы хлопот о будущем, как о некоем возможном направлении исследовательских и практических работ. Я дурачился, пользовался неизвестной мне терминологией, пародировал ее, но они не поняли ни насмешки, ни пародии, напротив, оживились. А что, говорят, плодотворная идея, надо, говорят, попробовать. Тут бы мне и о них, и об "идее" забыть, но взыграла моя дурацкая натура. Они явились ко мне в Настасьинский, вот, говорят, наши наметки, хотели бы услышать ваши замечания. И меня понесло. До того мне захотелось, чтобы на самом деле возникла инициативная группа хлопот о будущем и выстроилась очередь (я уже чернильные номерки на ладонях предчувствовал, сам рос после войны), что расстарался. И все возникло, и все выстроилось. И теперь все как будто бы потекло само собой и вдали от меня. Впрочем, не все. Облаков и его сотрудники - люди неглупые, аналитики и организаторы, люди деловые, но фантазии, следовательно, у них нет, воображение - бедное и робкое, ум хоть и с научным аппаратом, но такому уму примусы в коммунальной квартире расставлять. Я же в этой истории - дилетант, существо внебытовое и внеслужебное, моя фантазия раскована, не испугана практическим знанием. Я им предлагал идеи. Они казались им бредовыми и подоблачными. Но всегда находился человек, напоминавший о необходимости безумных идей. Хлопобуды начинали думать: "А что? Есть ведь что-то..." Кстати, они привыкли и к слову "хлопобуды", а поначалу не принимали его. Вот. Затея стала самостоятельной, независимой от меня. Но многие направления хлопобудам дал я...

- И прогнозы для Клавдии Петровны?

- Да, мои... Как бы узнавал тайным образом и в обход очереди сообщал ей... А все придумывал...

- И про голографа, и про горящие дипломы, и про изумруды от вулкана Шивелуч?

- Да, - вздохнул Ростовцев.

- Но ведь это нехорошо, - сказал Данилов строго, он теперь чувствовал себя чуть ли не представителем интересов Клавдии, чуть ли не нежным ее другом, которого дурачили вместе с ней, доверчивой женщиной. - Я не знаю степени ваших приятельских отношений с Клавдией Петровной... Но ведь это нехорошо. Зачем же заставлять женщину пускаться в столь тяжкие хлопоты? А с камнями и просто рисковать. Тут, на мой взгляд, мало остроумия.

- Эти хлопоты были ей нужны! - горячо сказал Ростовцев. - И вы это знаете не хуже меня. Она бы сама придумала себе предприятия.

- Но вы ее подталкивали к делам бесплодным, - сказал Данилов менее решительно.

- Кто знает, бесплодным или нет, - сказал Ростовцев. - Я-то, возможно, шутил безответственно, но ее энергия и вправду превратит лаву в изумруды.

- Думаю, вряд ли.

- Вы читали в вечерней газете об опытах с шивелучской лавой?