Альтист Данилов

- Кланяйся в ножки! Будешь обязан мне по гроб жизни.

- Хорошо, по гроб жизни, - согласился Данилов.

- Я умолила Ростовцева встретиться сегодня с тобой.

- Сегодня у меня трудно со временем.

- У него! Ты бы молчал! Я и так пожалела тебя. У тебя окна с четырех до шести. В пятнадцать минут пятого будь в кафе-мороженом. Горького, девять.

- Ладно, - сказал Данилов.

- Данилов, - сказала Клавдия. - Для меня это все серьезно... Что-то происходит в последние дни с Ростовцевым... Чем-то он увлечен... Я прошу тебя, ты... так... между прочим... выясни, что с ним... Вдруг он откроется тебе... Зачем-то он ходит на ипподром...

- А как же твоя независимость? - спросил Данилов.

- Ее не достигнешь сразу, - сказала Клавдия.

"Стало быть, - думал позднее Данилов, - она подпускает меня к Ростовцеву неспроста... Он, видно, отбивается от рук, и ей нужна информация о нем..." Данилов не стал говорить Клавдии о том, что очередь ему не нужна. Он пожалел Клавдию, почуяв ее действительную, а может, и мнимую (не все ли равно!), озабоченность. Да и Ростовцев был интересен ему. Помнил Данилов и о совете Малибана. Словом, в начале пятого Данилов оказался на углу проезда Художественного театра. Постоял минуты две и увидел Ростовцева на лошади. Ростовцев ехал по тротуару ему навстречу и на вид был сегодня простой, не имел ни попугаев на плече, ни трости, ни кальяна. Среди прочих людей, оказавшихся в ту пору на улице Горького и нисколько не удивленных всадником, он выделялся лишь не по сезону легким костюмом, видно жокейским. Ростовцев спрыгнул с лошади, привязал ее к липе и пошел к Данилову. Данилов раскланялся с Ростовцевым, протянул ему руку, сказал, что, по всей вероятности, и Ростовцев знает, с кем имеет дело, хотя они и не были друг другу представлены. Да, согласился Ростовцев, это так. Они вошли в кафе, разделись (Ростовцев сдал в гардероб жокейскую кепку) и поднялись на балкон. Заказали пломбир и бутылку "Твиши". Тут Данилов все же взглянул на демонический индикатор и опять не обнаружил присутствия в Ростовцеве чего-либо особенного.

- Как я понял из слов Клавдии Петровны, - сказал Ростовцев, - вы, Владимир Алексеевич, хотели бы попасть в очередь хлопобудов?

- Да, - сказал Данилов.

- Простите, зачем это вам?

- Мне... собственно... - замялся Данилов, подумал: "Предварительный досмотр, что ли? А вдруг он потребует вступительный взнос? У меня пятерка. Тут хоть бы за мороженое расплатиться..." - Знаете, может, Клавдия не слишком поняла меня... Я не так чтобы отчаянно рвусь. Если для вас содействие хоть сколько-нибудь обременительно, давайте сейчас же и забудем об этом деле...

- Нет, - сказал Ростовцев строго и как бы имея право на эту строгость. - Не обременительно. Но зачем это вам?

- Из-за книг! Дежурить в магазинах у меня нет возможности, переплачивать на черном рынке - тем более.

- А вам нужны книги?

- Да, - сказал Данилов. - Я собираю. И читаю... О музыке, об искусстве, об истории, о народовольцах... Сейчас вышел