Каторга

.

6. УЧИТЕСЬ УМИРАТЬ

"Сейчас я живу в Найбучи на самом берегу Охотского моря, в заливе Терпения, и здесь пока тихо, а слухи о всяких японских мерзостях кажутся выдумкой злого волшебника. Дорогая мамочка, не буду скрывать, что рядом со мною хороший и заботливый человек, некто В. П. Быков, он уже в чине штабс-капитана, но давно стремится в Акад. Ген. шт., чтобы ускорилось его продвижение по службе. Он уже сделал мне предложение, но я..." - Клавочка Челищева писала письмо матери, совсем не уверенная, что оно дойдет от мерзкого Найбучи до ослепительного Петербурга; она писала его в местной лавке, сидя на мешке с затхлой мукой, среди неряшливых кульков с конфетами и ящиков с негодными консервами, когда с улицы вдруг громко всхрапнули усталые кони, скрипнули расхлябанные рессоры коляски, и знакомый мужской голос, когда-то вкрадчивый, проникающий до глубин сердца, а теперь властный, произнес:

- Вот и все! Кажется, мы достигли сахалинского Монрепо, где наша жизнь пока в безопасности... Клавдия Петровна вышла на крыльцо лавки.

- Добрый день, - сказал ей Полынов.

- Добра не жду, - ответила Клавочка, исподтишка оглядывая Аниту, вылезавшую из пролетки, и при этом Челищева с чисто женской неприязнью заметила, как та похорошела, как она выросла, а девичья грудь резко обозначилась под ее запыленным платьем. - Я всегда забываю, как вас зовут.

- Меня? - удивилась Анита, весело смеясь.

- Нет, не вас, а вашего властелина...

Полынов пояснил с предельной ясностью:

- Сейчас мне очень нравится изображать корсаковского судебного следователя Ивана Никитича Зяблова...

Анита поднялась по ступеням крыльца прямо в магазин, откуда послышалось шуршание раскрываемых ею кульков с конфетами.

- А вам, сударь, еще не надоело менять фамилии?

Полынов разнуздывал лошадей, выпрягая их. Он делал это умело, будто всю жизнь служил в ямщиках.

- Напротив! - отвечал он. - Каждый раз, влезая в чужую шкуру, я испытываю некоторое облегчение, какое, наверное, испытывает и гадюка, выползающая из одряхлевшей кожи...

Челищева вспомнила о недописанном письме к матери, где на середине оборвана фраза: "Он уже сделал мне предложение, но я..." "Какой ужас! вдруг подумала Клавочка. - Почему я завидую этой девке Аните, которая, словно худая крыса на помойке, копается в кульках с чужими конфетами... воровка!"

- Скажите своей мадам Монтеспан, чтобы она не ковырялась в чужих товарах, в этих краях карамель стоит денег.

Полынов, держа в руке кнут, ответил, что Анита проголодалась в дороге, а за раскрытые кульки с карамелью он рассчитается с хозяином лавки. После чего деловито сказал:

- Мне повезло! Я проскочил через Владимировку, занятую японцами, только потому, что лошади в упряжке барона Зальца оказались очень выносливы. Наверное, останемся с вами. Но прежде хотелось бы повидать штабс-капитана Быкова.

- Для вас он - господин штабс-капитан!

- А для вас?.. - вопросом ответил Полынов.

Быков встретил его первым и самым насущным:

-