Пассионарная Россия

Сохранили восторженные воспоминания от посещения поселений и многие гости России из иностранных держав. Верил и их словам и мнениям, и своим глазам государь. А жалобы на Аракчеева относил к проявлениям обычной человеческой неблагодарности к благодетелям…

Что же видел действительно во время посещения поселений император? Отличные дороги, от которых ключи хранились у сторожа, а рядом проходили грязные и ухабистые, непролазные истинные российские дороги. Но их-то Александру не показывали! Видел одинаковые, но чистые и аккуратные домики с палисадниками. Видел чистых, одинаково подстриженных мужиков, расписанных по ротам, одетых в мундиры, в которых, под бой барабанов, выходят они пахать. Видел детей, обмундированных с шестилетнего возраста, и читал донесения Аракчеева о том, как это детям нравится. Заглядывал в дома крестьянские – в них чисто и единообразно – одинаковая мебель, занавески, расположение комнат. Читал правила и циркуляры – когда открывать форточки, кормить младенцев, мести комнаты, топить печи. Узнавал о нововведении Аракчеева: совершать браки не по любви, а по жребию. Понравилось государю и питание крестьян: жареные поросята, жирные щи и каша.

Не знал он, правда, что поросенка носят из избы в избу по ходу продвижения императора со свитой (один из придворных, оставивших о сём мемуар, подшутил, заподозрив спектакль, отрезал ухо поросёнку, потом и встречал одноухого в других избах). Видел государь прекрасные больницы и не видел при этом, как мрут вокруг крестьяне от всевозможных болезней. Видел пол паркетный, но не знал, что, боясь его испортить, больные прыгают с постелей прямо в окна. Видел, как мужики мостят аллеи, но не видел, как в это время на поле рожь осыпается. Видел печные заслонки с амурами, но не знал, что топить те печи нечем. Видел, что кабаки закрыты, но не знал, что всё ровно все пьют по-черному, а кто не пьет – сходит с ума.

«Спаси, государь, крещеный народ от Аракчеева!» – мысленно кричали крестьяне. Однако государь их не слышал. Или не хотел слышать. Ему так хотелось увидеть зримое, наглядное воплощение задуманных им в юности реформ, цель которых – сделать людей счастливыми. Аракчеев предложил ему сказку, блеф, миф. И Александр поверил. Ибо очень хотел поверить в правильность своей государственной политики.

А то, как производится столь понравившаяся ему одинаковость, равные условия жизни для каждого представителя народа, он не знал. Не знал, что солдаты сносят целые селения, разрушают церкви, срывают кладбища, стаскивают с могил воющих старух…

Полноте, ту ли эпоху описывает Д. С. Мережковский? Того ли царя – реформатора, свободолюбца?

Противоречива и неподвластна логическому раскладу наша история. Мы чаще всего ограничиваемся полуправдой. А правда каждый раз оказывается неожиданной и непривычной.

История взаимоотношений Александра I и Аракчеева имеет множество любопытных страниц. Одну из них рассказал широким кругам читателей писатель Юрий Кларов в документальной повести «Ларец времени». Повесть имеет подзаголовок: «Легенда о часах». Применительно к интересующему нас сюжету – легенда о часах, заказанных после смерти в 1825 г. Александра I Аракчеевым. Лучший часовщик Парижа изготовил часы с изображением покойного императора. Раз в сутки, около одиннадцати вечера (т. е. в то время, когда государь скончался), они исполняли молитву «Со святыми упокой». Самым примечательным в этих часах было выложенное бронзой в нижней половине циферблата число «1925».

В 1833 г. Аракчеев, желая увековечить память об Александре I (а заодно, замечает Ю. Кларов, и о себе), внес в Государственный заемный банк весьма солидную по тем временам сумму – 50 тысяч рублей. До 1925 г, эти деньги вместе с начисленными на них процентами никто не имел права трогать. А в 1925 г. три четверти образовавшегося капитала должны быть выплачены в качестве премии тому, кто напишет лучшую историю царствования Александра I, четверть же предназначалась на издание этого труда. В 1925 г. претендентов на премию, естественно, не нашлось. А «лучшая книга» о непростой жизни и судьбе противоречивой, но, думается, крупной личности Александра I пока еще не написана.

Непростая, таинственная жизнь, противоречивая личность, множество разнообразных мнений о нем как государе и человеке в дореволюционной и советской историографии, в зарубежной литературе и – таинственная, обросшая множеством легенд и версий смерть. До сих пор существует легенда, даже научная версия о возможности «второй жизни» Александра – под видом «сибирского старца». Есть об этом и специальная литература: Николай Михайлович, вел. кн. «Легенда о кончине императора Александра I в Сибири в образе старца Федора Кузьмича» (Ист. вестник. 1907. № 7); Николаев Вс. «Александр Первый – старец Федор Кузьмич: Ист. биография» (Париж, 1985; книга интересна не только подробным анализом легенды, но весьма доброжелательным описанием трагедии монарха-реформатора); Крушинский П. «Тайна императора. Александр I и Феодор Козьмич» (Репринт с издания: Париж, 1927; Париж, 1986); Л. Д. Любимов «Тайна Александра I» (Париж, 1938) и др.

Обращаем внимание читателей, интересующихся тайной Федора Кузьмича, и на организованную издательством «Столица» экспедицию по следам старца. Экспедиция уже побывала в 1990 г. в Таганроге, где скончался император, в Киеве и Почаеве, куда, по предположению ряда исследователей, он отправился уже как безымянный странник, в дальнейшем ставший Федором Кузьмичом, поселившимся в Сибири. Экспедиция побывала также в уральских и сибирских городах – Красноуфимске, Тобольске, Томске. В результате подготовлена книга «Загадка старца Федора Кузьмича».

Тайны смерти Александра I касаются в своих научных монографиях и художественных произведениях многие наши исследователи и писатели. До недавнего времени попытки эти были робки и неуверенны, ибо советская историография исключала какую бы то ни было мистику. Пожалуй, наиболее убедительные рассуждения читатель найдет в связи с этой деликатной темой в книге выдающегося популяризатора истории России Н. Я. Эйдельмана «Первый декабрист». Необычайно интересны, в частности, сведения, приводимые автором о работе его друга Л. Любимова над продолжением книги «Тайна Александра I». В почте читателей статей и очерков Льва Любимова в «Неделе», «Вопросах истории», «Науке и жизни» в 60-е гг. встречались первые издания толстовских «Посмертных записок старца Федора Кузьмича», открытки 60-летней давности с изображением Томска и Федора Кузьмича, упоминания современника-мемуариста о том, что портрет старца стоял на письменном столе Александра III…

Один из читателей прислал воспоминание о том, как он, мальчиком, в Тобольске на Рождество с 1917 на 1918 г. пел в церковном хоре в присутствии сосланной царской фамилии и слышал разговор Николая II с царевичем Алексеем. На вопрос Алексея о том, почему Александр I не причислен к лику святых, Николай якобы ответил, что для этого было многое сделано, в частности «нетленные мощи старца Федора привезены из Сибири и помещены в гробницу императора».

На протяжении многих десятилетий новые факты, гипотезы, версии наслаивались одна на другую. В «тайну смерти» государя то верили, то не верили. Родилась даже шутливая версия поэта Давида Самойлова, предположившего, что Александра I унесли космические пришельцы: «на часах гвардейца хватил удар», свидетелем же чуда был некий Федор Кузьмин:

Однако ж продолжим рассмотрение фактов, не настаивая на верности той или иной версии, предоставляя судить об этом самому читателю.

В одной из журнальных публикаций цитировалась газетная заметка (кстати, автор ее – Л. Любимов) в парижской газете «Кандид» от 12 июля 1939 г.: «Коровин, известный художник, утверждал в разговоре со мною, что нарком просвещения Луначарский ему сообщил: «Гроб Александра I найден пустым». Это подтверждают и многие другие мемуаристы, участвовавшие или присутствовавшие при вскрытии могил Петропавловского собора. Все отмечают отличную сохранность тела и царских регалий в могиле Петра I и полное отсутствие и того и другого в могиле Александра I.