Богдан Хмельницкий

там кармелитский монастырь, выманили хитро коменданта замка, Льва, и нагнали на

засаду. Жолнеры едва пробились назад в замок и дали коекак знать Тышкевичу в

Бердичеве; старый воевода обратился к Иеремии и умолял его поспешить для обороны

Махновки. «Чернь ругается над святынею,—извещал он,—едва-едва защищается

замок; парканы не надежны; может быть уже его взяли!»

Иеремия немедленно обратился к Махновке и пришел к ней тогда, когда козаки уже

разрушили деревянные укрепления; разломаны были ворота, надворная команда

выбилась из сил. Вдруг Вишневецкий ударил на пехотинцев сзади. Увидя помощь,

сильнее стали напирать бывшие в замке жолнеры... как вдруг, во мгновение ока,

бросается на Вишневецкого сзади Кривонос с конницею; он стоял неподалеку и

поспешил выручить пехоту. Пехота, ободренная тем, пустила сильный залп, и в

сумерках чуть было сам Вышневецкий не погиб: Кривонос лично гонялся за ним и едва

было не проколол его копьем. Князь принужден был приказать спешиться драгунам и

сражаться, отступая. Битва шла до самой ночи. Вишневецкий надеялся поправить дело

на другой день, но Тышкевич убеждал воротиться назад, представляя, что войско

изнурено и что сражаться опасно. «В самом же деле,—говорит летописец, — он боялся,

чтоб в сражении не сожгли его гумен, куда отряд пробился, отступая; да притом он не

хотел раздражить слишком Козаков, чтоб не навлечь на себя горшей беды». Козаки

обратились тогда снова на Махновку, взяли замок и сожгли его, а жолнеров истребили

вместе с комендантом. Иеремия отступил на другой день и стал отдыхать в Грыцове 4).

1) Летоп. Велич., I, 96.—Истор. о през. бр.—Wojna dom. Ч, I, 18.

2)

Раш. о wojn. kozac. za Cbmieln., 12.—Bell, scyth. cos., 25,—Pochodnia wojen.

slawy.

3)

Korona polska, t. III, о Tyszkiewiczacb.—Летоп. Самов., 10.

4) Летоп. Велич., I, 96.—Pam. о wojn. kozac. za Cbmieln., 13.—Истор. о през. бр.—

Wojna dom. Ч. I, 18.—Latop. Jerl., 68.—De rebus, gestis contra cos. 59—61.— Poch. wojen.

slawy.—Рук. И. И. Б. разнояз. F. Дг 5.

193

Здесь прибежала к нему толпа шляхтичей из Волыни. Разогнанные из домов, они

собрались-было в местечке Полонном, но, слыша об ужасной силе Козаков, не

надеялись устоять и прибежали к Иеремии просить у него войска, чтоб спокойнее

сидеть, как они говорили. «У меня нет войска,— отвечал он,—мои люди изнурены до

крайности, по целым дням ходят не отдыхаючи». Между тем он послал к двум панам,

Корецкому и Осинскому, приглашать биться вместе с ним против неприятеля: паны

вышли с своими отрядами, но не знали, чтб им делать, ибо должны были повиноваться

князю Доминику Заславскому, которого тогда назначили начальником: он требовал их в

Заславль, а потому они и отвечали Вишневецкому, что не имеют гетманских

приказаний. Князь оскорбился. «Они ждут гетманских приказаний,— говорил он,—а

кто-ж ил даст? Разве они не знают, что гетманы в плену? После этого следует и мне

оставить войну, да отыскать себе спокойный уголок, а то еще скажут: зачем я начал

войну без гетманских приказаний?» Иеремия рассудил, что если он долго будет

драться, то придет в бессилие, потому что ему никто не помогает. Он отправился в

Константинов, откуда хотел ехать в Збараж и там, по крайней мере, хотел дождаться,

чем кончатся переговоры с козаками; но вдруг догоняют его. те самые паны, которые

отказали в помощи. «Прости нас, — говорили они,—что не послушали тебя. Прими нас

под свое начальство. Ужасная сила идет на тебя». Причина такой скорой готовности к

битве была та, что Кривонос, соединясь с загоном Половьяна, бросился прямо на

Корецкого и Осинского. Иеремия сначала не хотел-было опять начинать войны, но

после рассудил, что все равно придется встретиться с козаками, если они идут на него,

и, уважая просьбы знатных панов, принял их с отрядами и воротился *).

Кривонос, тем временем, напал на Полонное, взял это местечко, при помощи

тамошних православных жителей, и произвел в нем ужасное кровопролитие2);

перерезали всех шляхтичей, которые там искали обороны 3), а иудеев, по

преувеличенному известию современника, погибло там до десяти тысяч 4). Оттуда

козаки бросились на Звягель (Новгород-Волынский)5). Сам Кривонос пошел на

Старый-Константинов на встречу Вишневецкому 3).

Вишневецкий сошелся с ним недалеко от города 25-го июля, при каком-то пруде,

через который шла плотина. Он отрядил заранее Осинского в засаду, а в час пополудни

выслал на плотину отряд драгунов н отряд пеших, и поставил пехоту так, что она была

закрыта конницею. Кривонос думал, что у Вишневецкого только и воинов, что стояли

впереди, против него.—«Ну-те, молодцы-атаманы,—кричал он, ободряя своих,—ну,

Половьяне, Остапе, Демко, от теперь маемо в руках Яремку. Уже мы сих ляхив всих

собак возьмемо, таки потопком через их пийдемо!» Козаки с криком, гамом, летят

прямо на драгунов; те не двигаются с места; ко-

1) Раш. о wojn. .kozac. za Chmieln, 13,—Annal. Polon. Cl., I, 50.

2) Histor. ab. exc. Wlad., 22.—De rebus, gest. contra cos., 60.

3) Рук. И. П. Б. разнояз. № 5.

4) Окружи, пос.ч.'раввина.—De rebus, gest. contra cos., 61.

5) Annal. Polon. Cl., I. 50.

6) Pam. о wojn. kozac. za Chmieln., 13.—Poch. wojen. slawy.

H. КОСТОМАРОВ, KH. IV.

13

194

заки бросаются на них, драгуны только слегка отстреливаются; козаки

разгорячились, силятся сломить неприятельские ряды, хотят как будто съесть живьем

неприятелей, по выражению очевидца '), а сами потеряли порядок: это заметил

Иеремия, тотчас крикнул,—драгуны дали залп и расступились, а пехота неожиданно

выскочила на неприятелей. Они бежали словно обваренные, говорит польская летопись

2); а между тем Осинский бросился на них сзади 3); Козаков преследовали до самого

табора; но когда достигли онн табора, то дали отпор и, в свою очередь, довольно с

большим уроном заставили Вишневецкого отступить *). Однако Барановский привел в

лагерь пленного Половьяна. Князь приказал его пытать, и Половьян сказал: «Я прислан

от Хмельницкого с приказом Кривоносу не начинать без, гетмана ничего. Четыре дня

назад мы получили от Хмельницкого из Наволочи письмо, в котором он велел нам

забавлять вас до тех пор, пока подойдет он с огромными силами».

Паны тогда рассуждали так: «с Кривоносом-то мы сладим, но если придет

Хмельницкий, а у него тысяч пятьдесят, то нас побьют; свежих сил нет у нас, хлеба

мало, и лошадям недостает корма. Лучше отступимъ» 5).

И так паны отступали к Кольчину; но когда достигли Россоловец на Случи,

Кривонос, на другой день, догнал их во время переправы е). Вишневецкий снова

обманул его: поставленный спереди плотины небольшой отряд побежал, как будто

испугавшись неприятеля; козаки преследуют их, вступают на плотину: к большой их

радости, отступают и те, что стояли за плотиною. Тогда русские бросились все толпою

за ними, думая, что теперь перебьют поляков без сопротивления; но когда одна часть

перешла озеро, а другая толпилась на плотине, бегущие оборачиваются, и князь

приказывает «попотчивать их оловянными пилюлями». Из всех ружей грянули козакам

в лицо; они остановились. Князь приказывает «пустить им крови саблями», и поляки

начали их рубить 7). «И так тогда поразили хлопство,—говорит очевидец,—что все

поле покрылось трупами, как белым сукномъ». Они забрали у Кривоноса четыре

пушки8), полонили нескольких старшин и взяли двадцать семь значков; но в двух

сражениях потеряли и своих до четырех тысяч 9). Князь приказал снова пытать

Половьяна, чтоб добиться у него правды о Хмельницком. Козак уверял, что

Хмельницкий недалеко и орду за собою ведет, а войску козацкому числа нет. «Мы