Сакалиба

себе приобретать многочисленных невольников. Но уже во второй трети XI в. ситуация

была совершенно иной. В результате смуты 1009-1013 гг. и последовавших за ней борьбы

за власть и междоусобиц великолепный халифский двор перестал существовать (об этих

событиях см.: часть Ш, гл. 2). Дворы правителей удельных княжеств-/ио иф,

образовавшихся на развалинах халифата, располагали меньшими средствами и вряд ли

нуждались в столь большом количестве слуг и евнухов. Невелик был, по

Слути-сакалиба

173

всей вероятности, спрос на привозимых издалека дорогих невольников и у частных

покупателей: они много потеряли в годы смуты, да и высокие налоги, ставшие одной из

характерных черт того периода, не способствовали росту покупательной способности.

Мне представляется, что в XI в. спрос на невопьнкков-сакалиба в Андалусии упал, что

повлекло за собой немаловажные последствия. Прежде всего, с падением спроса

сократилось и предложение: работорговцу не было смысла проделывать длинное,

сопряженное с затратами и риском путешествие для того, чтобы в конце не иметь

возможности вознаградить себя выгодной продажей товара. Сокращение ввоза

невольников-<г*:йлы&( в Андалусию не могло не затронуть и Северную Африку, куда, как

мы видели, сакалиба в большинстве своем ввозились из Испании. Именно этим, видимо, объясняется отмеченная выше синхронность сокращения числа упоминаний о

певопьниках-сакалиба в мусульманской Испании и Северной Африке. Ситуация в

Северной Африке, правда, была иной - сколько-то невопьшков-сакалиба ввозили

венецианцы, - но не много. Число сакалиба сильно сократилось, и, соответственно,

количество упоминаний о них стало гораздо меньше.

Одновременно шел и другой немаловажный процесс. Место сакалиба занимали слуги и

евнухи другого происхождения. На них постепенно переходило название сакалиба, чем, по

всей вероятности, объясняется трансформация этого понятия, начавшаяся, как уже

говорилось во Введении, во второй половине XI в.

3. Сакалиба-пленники

В рассказе о славянских переселенцах было отмечено, что славяне, которых византийцы

переселяли в Малую Азию или зачисляли в свои войска, попадали в плен к арабам и

становились тогда невольниками-сакалиба. В силу того что столкновения арабов с

Византией проходили в основном в Азии, такой канал доставки невольников-ожалиба

следует признать свойственным в основном Машрику. В то же время иногда пленники

попадали и в другие части мусульманского мира. Мансур ал-'Азизи (конец X в.)

рассказывает в жизнеописании Джаузара (об этом источнике см.: часть III, гл. 3), что

фатимидский халиф ал-Му'изз распорядился однажды сделать коврик для молитвы для

нового раба-саклаби, взятого в плен во время сражения у рва [290, с. 88]. Сражение у рва

(вак'ат ал-хуфра) произошло в 964 г., в нем фатимидские войска разбили при Раметте

византийскую армию стратега Мануила. Наиболее полно об этом сражении рассказывает

ан-Нувайри; из его рассказа мы узнаем, что в византийском войске, помимо греков были

армяне, русы и язычники [298, т. 24, с. 371]17. Учитывая, что в войсках русов, как

показывают описания походов киевских князей на Константинополь, участвовали и

варяги, и славяне [19, с. 23,33], можно представить себе, что речь шла о каком-то

славянском вожде, попавшем в плен в сражении18.

Какую роль играл этот канал в доставке неволытков-сакалиба в мусульманский мир? На

разных этапах, кажется, она была разной. Славянские невольники стали попадать в плен к

арабам уже во время арабских завоеваний. В VII и VIII вв. невольннш-сакалиба поступали

в мусульманские страны в основном по этому пути: в Малой Азии были людные

славянские поселения, на которые арабы совершали набеги, а торговля рахданитов,

венецианцев и русов (о последних речь пойдет ниже) еще не успела развернуться. Но в

последующие времена неволь-ников-саколмба по нему поступало, очевидно, все меньше.

Славянский элемент в Малой Азии постепенно поглощался греческим; немногочисленные

новые переселения, о которых мы знаем, не могли поправить положение. Участие

славянских контингентов в византийской армии носило скорее эпизодический, чем

регулярный характер. Поэтому вХ и последующих веках контингент слуг-сакалиба

пополняли лишь немногочисленные пленники, и то от случая к случаю.

4. Пути из русских земель

Подобно славяно-германскому региону и восточному побережью Адриатики, Русь была

одним из важнейших источников <живого товара> для средневековой работорговли. В

исламский мир невольники из русских земель попадали разными путями, так как

вывозились в нескольких направлениях - на запад, юг и восток.

Западное направление

О вывозе невольников из русских земель на запад мы уже говорили в связи с другими

темами. Купцы, по всей вероятности киевские, привозили рабов на продажу в Подунавье; упоминание о них содержится в таможенном установлении Раффельштеттена. Далее

невольников везли либо на запад, в Германию, либо на юг, в сторону Венеции. В обоих

случаях невольники с Руси - если, конечно, их не успевали продать по пути -

присоединялись к магистральным потокам поставки невольников в исламский мир,

изученным выше.

Южное направление

Невольники, вывозившиеся с Руси на южном, или точнее южностепном, направлении,

были пленниками кочевников, совершавших грабительские набеги на восточных славян.

Уже в описании северных народов неизвестного автора мы читаем, что венгры нападали

на славян, брали их в плен, а потом продавали грекам из византийских анклавов в

Причерноморье [132, с. 142-143; 313, с. 588; 175, ар текст, с. 22; 99, с. 65, 71, 108]. Кочевые

народы, занимавшие южнорусские степи, сменяли друг друга, но набеги на Русь не

прекращались. Печенеги, по сообщению Константина Багрянородного, могли нападать на

земли росов и уводить в рабство их жен и детей [14, с. 38-39]. <Повесть временных лет> рассказывает, что печенеги появились на Русской земле в 915 г., а через пять лет князь

Игорь уже воевал с ними [19, с. 31-32]. За печенегами в южнорусских степях появились

гузы (торки русских летописей), за которыми, в свою очередь, последовали половцы.

<Повесть временных лет> подробно рассказывает о половецких набегах и борьбе Руси со

степняками. Взяв в 1093 г. город Торческ, половцы <за-палиша и огнем, и люди разд-

ьлиша, и ведоша в вежъ к сердоболем сво-имъ и сродником своимъ> [19, с. 147].

Вторжения кочевников воспринимались на Руси как нечто неизбежное; Владимир

Мономах, убеждая своего брата Святополка и дружину выступить против половцев

весной, выдвигал такой аргумент: степняки обязательно сами двинутся в поход на Русь

весной, и лучше нанести упреждающий удар [19, с. 183,190]. Борясь с кочевниками,

русские воины не раз отбивали полон и возвращали людям свободу [19, с. 159, 185], но

случалось это не всегда.

Для того чтобы захватить полон, кочевники не обязательно должны были идти в набеги.

Источники показывают, что степняки устраивали нападения на направлявшихся по Днепру

в Константинополь куп-цов-русов, подстерегая их возле порогов [14, с. 39, 51]. Именно

там в 972 г. печенежский хан Куря напал на Святослава; последний погиб в сражении [19, с. 53]. В случае успеха кочевники захватывали в полон как русских воинов, так и

невольников, которых русы, как мы увидим далее, везли на продажу в Константинополь.

К русскому полону добавлялись и пленники, взятые кочевниками в набегах на другие

регионы. Объектом нападений степняков была, в частности, Болгария. Совершив в 895 г.

по инициативе Византии поход на болгар, венгры продали своих пленников византийскому