Сакалиба

собранные монахами средства в 973 г. [171, т. 7, с. 54-56]. Если нападениям подвергались и

монахи, то непонятно, что могло удержать разбойников от нападения на купцов, ведших к

тому же с собой невольников. Более того, пираты из Фраксинетума предпринимали и

дальние походы. Согласно некоторым источникам, они совершали набеги на

приальпийские районы Франции, Прованс, регион Арля и даже на Бургундию [171, т. 7, с.

108], а документы, относящиеся к правлению Отгона Великого, рассказывают и о

действиях разбойников в Швейцарии. В одном из писем короля, написанном в 940 г.,

говорится о постоянных грабежах мусульман в районе Хура, а в одном документе 955 г.

церковь Хура упоминается как разрушенная сарацинами [166, т. 1,с. 113,257 соотв.]. А так

как Хур находится совсем рядом с Валенштадтом, можно заключить, что пираты имели

реальную возможность угрожать переходу караванов работорговцев через

западноальпийские перевалы. Набеги совершались и в другом направлении. Согласно

Лиутпранду, разбойники из Фраксинетума дважды подходили к городу Аккуэ,

расположенному немного юго-западнее Павии [152, с. 56,103], т.е. при случае могли

угрожать и Ломбардии. Оплот мусульманских пиратов во Фраксинетуме просуществовал

до 975 г., и исходившая от него постоянная угроза не могла не сказаться на работорговле

по направлению Франция - Венеция в X в. Упоминание о captivi-mancipia в договоре 967 г.

с Венецией следует, видимо, объяснять другим: невольничьи караваны проходили

восточнее.

Здесь вновь следует обратиться к работе Ш.Верлиндена. Выше уже говорилось, что,

согласно этому ученому, часть невольников могла направляться из Центральной Европы

не на запад, как остальные, а на юг, в сторону Венеции. Справедливости ради надо сказать, что идея о поступлении центральноевропейских невольников в Европу высказывалась еще

более чем за сто лет до появления второго, посвященного, в частности, Венеции, тома

труда Верлиндена: А.Ф. Гфререр в изданной в 1872 г. <Истории Венеции> писал, что

рабы-сакалиба, служившие при дворе кордовских халифов, происходили из Венгрии или

Краины и вывозились через Пулу [464, с. 273]. Использование этого пути для

работорговли можно констатировать и на основе данных источников. После смерти

славянского апостола Мефодия (885) некоторые его ученики были схвачены и проданы

торговцам-иудеям, которые увезли их в Венецию [17, с. 4]. Однако именно Верлинден

попытался восстановить пути, по которым вели невольников. Базируясь на данных о

поселениях иудеев в Австрии, он вывел несколько маршрутов: из славянских земель,

расположенных на территории нынешней Словении, в Фолькермаркт (бывший Forum

Judaeorimi), оттуда в Клагенфурт и Филлах, а далее через Понтеббу и Озоппо к Венеции; из славянских земель, занимавших территорию нынешних Чехии и Словакии, в Вену,

оттуда в регион Фолькермаркт - Клагенфурт - Линц и далее по первому маршруту; из

Регенсбурга через Зальцбург и Теурнию к Венеции [614, т. 2, с. 122, 123]. Несмотря на то, что приводимые Верлинде-ном данные по еврейским поселениям отноЬятся к более

поздней эпохе, чем та, которая интересует нас в настоящем исследовании (в основном, к

началу XI в., т.е. уже после связанных с первым крестовым походом погромов и миграций

евреев), реконструированные им маршруты согласуются с данными других специалистов.

Так, К.Бруннер в новейшей истории Австрии говорит о следующих маршрутах: из Акви-

леи через перевал Плекен к Теурнии, Филлаху и Вирунуму, а оттуда через перевалы

Качберг и Радштеттер Тауэрн к Зальцбургу; от Лайба-ха, то есть Любляны (куда, заметим, вела старая римская дорога из Аквилеи) к Вирунуму, а оттуда к Лорху; от Аквилеи через

Бирнбаумер Вальд на Лайбах, оттуда на Целею (Целье) и далее на Петтау (Птуй), где два

различных пути вели в Венгрию, к Саварии (Сомбатхей) и в Штирию через Ляйбниц

(Флавия София) [568, с. 203,444]. Приводимые Бруннером маршруты могли

использоваться и для торговли со славянскими землями. О контактах Зальцбурга со

славянскими землями, видимо, через Пассау свидетельствует тот факт, что уже в IX в.

епископ этого города Лиупрам (836-859) просил какого-то графа из пограничных земель

прислать ему искусного еврейского врача, жившего среди славян [569, с. 324]. Лорх

(Эннс), как говорилось выше, упоминается в хартии Карла Великого как город, через

который проезжали направляющиеся в славянские земли торговцы. Наконец, важным

центром торговли и работорговли была и Венгрия: после завоевания кочевниками-

венграми Великой Моравии и их не прекравшихся впоследствии набегов на рынок

поступало все больше <живого товара>, который продавался на юг [188, с. 132]. Особое

значение имел, по Бруннеру, также путь из Регенсбурга и Аугсбурга на юг, через Инсбрук, перевал Бреннер, Боцен, Триент и Верону в северную Италию, что давало выход и на

Венецию. Через Бреннер стали ходить уже во времена Людовика Немецкого, а

впоследствии этот путь использовали и паломники, и королевские армии [568, с. 203, 204].

Эта дорога пролегала довольно далеко от районов, в которых свирепствовали разбойники

из Фраксинетума; подчинение же северной Италии Отгоном Великим также сыграло,

видимо, большую роль для безопасности путешественников.

Какое значение в обеспечении венецианских рынков невольниками имели рассмотренные

выше торговые пути? По-видимому, для работорговли Венеции их роль была скорее

второстепенной. Многие из них подвергались разбойничьим нападениям: на путях из

Франции в Италию в течение почти всего X в. орудовали пираты из Фраксинетума, а на

догюгах из Австрии в Италию в первой половине X в. бесчинствовали венгры. Отношение

венецианских торговцев к рахдани-там, ведшим эту торговлю, было скорее

неприязненным. Дож Пьетро Кандиано II (932-939), например, обращался к королю

Генриху I Птицелову и епископу Майнца с призывом запретить иудеям пользоваться всем, на чем есть изображение креста, - в частности, тканями и монетами [426, с. 193; 534, с.

37], а это нанесло бы страшный удар по их торговле. В 945 или 960 г., как мы увидим

далее, в Венеции судовладельцам было запрещено брать иудеев на борт кораблей. Далее, я

полагаю, что договоры венецианцев, о которых говорилось выше, имели на работорговлю

большее влияние, чем многие готовы допустить. Согласно Верлиндену, то, что пункты о

работорговле переходили из договора в договор, говорит о том, что на практике

соглашения о выдаче работорговцев не выполнялись [614, т. 2, с. 126]. Но договоры

заключались отнюдь не для того, чтобы воспрепятствовать работорговле; их задача

состояла в том, чтобы регулировать отношения между Венецией и монархами,

правившими в данный конкретный момент в сопредельных областях Италии. Включение в

последующие договоры пунктов о работорговле, буквально заимствованных из

предыдущих, свидетельствует, видимо, не столько о размахе работорговли, сколько о

решимости венецианцев придерживаться в отношениях с данным правителем тех же

принципов, что и с его предшественником, в том числе и в отношении работорговли.

Поэтому не исключено, что положения договоров имели все-таки некоторое действие - в

особенности если учесть, что договоры венецианцы заключали с мощными государствами, контролировавшими северную Италию, причем, как правило,

12 Зэк, 101

первыми выступали с инициативой заключения договора. Логичнее ожидать от

венецианцев скорее выполнения своих обязательств, чем постоянного их нарушения.

Разумеется, вряд ли эти обязательства выполнялись полностью, но все же они были,

вероятно, более действенными, нежели предполагает Верлинден.

То, что соглашения между Венецией и правителями Германии и Италии действовали,