Белый орел, Красная звезда (ЛП)

Диспозиция польской армии 12 августа в основном соответствовала функциям, которые она намеревалась исполнять. Находящиеся на позициях Северного и Центрального фронтов 156 тысяч человек обладали заметным превосходством в силе, даже по сравнению с номинальной численностью войск Тухачевского в 116 тысяч.^[239] Пятнадцать из двадцати одной дивизии занимали оборонительные позиции, на которых, согласно стандартам Мировой войны, они могли сдерживать силы, в три раза превосходящие их числом. Польский Южный фронт с его 29 тысячами человек примерно равен по силам двум наступающим армиям советского Юго-Западного фронта, 12-й армии и Конармии. Польские резервы и службы снабжения были под рукой, население было дружественным, они находились на своей земле. Хотя усталость поляков не могла быть меньшей, чем у неприятеля, их моральный дух поднялся благодаря надеждам на новый план. Когда перегруппирование завершилось без особых помех со стороны большевиков, закончился и наиболее рискованный период.

Варшавская битва развивалась в виде четырех отдельных маневров, на четырех отдельных участках - на Вислинском плацдарме, на Вкре, на Вепше и на прусской границе. Каждый из этих действий являлось частью гармоничного общего целого - Agitando, Maestoso, Presto и Tutti.

Рис. 13. Варшавское сражение

Вислинский плацдарм у Варшавы был хорошо защищен, и не доставлял особого беспокойства польскому командованию. Его три линии заграждений из колючей проволоки и двойная система окопов образовывали полукруг с центром в Праге, варшавском предместье на восточном берегу. Самой дальней его точкой был Радзымин, в двадцати километрах от реки. Левый край его опирался на Буг напротив Сероцка, а правый - на Вислу у Карчева; его нелегко было обойти с фланга. Здесь была наибольший войсковой контингент из всех польских участков обороны - 46 тысяч пехотинцев и около двух тысяч кавалерии, 730 тяжелых пулеметов, 192 артиллерийские батареи, танковая рота, сконцентрированные вдоль периметра в семьдесят километров длиной. При наличии 690 человек, десяти пулеметных точек и трех артиллерийских батарей на километр, это был единственный участок на польско-советской войне, который достигал уровня Мировой войны по концентрации сил. Лишь одна дивизия, 4-я пехотная дивизия 2-й армии, была передислоцирована сюда издалека, и могла еще находиться в состоянии дезорганизации после долгого похода. Здесь были опытные командиры - Халлер, овеянный прежней славой “Голубой Армии”, а теперь окруженный уважением к его добровольцам; Латиник, непреклонный защитник Тешина в прошлогоднем конфликте с чехами; Рашевский, познанец; Желиговский, достигший высокой должности в царской армии.

Фото 29. Юзеф Халлер, командующий Варшавским фронтом, 1920.

Ход битвы на этом плацдарме, и случившаяся там паника, довольно удивительны. Контакт с врагом произошел вечером 12 августа, когда части 21-й дивизии Витовта Путны советской 3-й армии достигли внешней линии у Радзымина, чтобы соединиться в течение ночи со всеми пятью дивизиями 16-й армии Соллогуба. На следующее утро, пока польские батареи продолжали бить над их головами с перелетом в 5-6 километров, Советы прорвали внешнее проволочное заграждение и захватили первую линию окопов. Радзымин был взят. Польская 11-я дивизия была разбита и отступила, вопреки приказам. Халлер был напуган. Он не считал Радзымин локальной временной потерей. Не ожидая подтверждения, он пришел к выводу, что вся тяжесть советского натиска направлена в сердце Варшавы. Розвадовский был рядом с ним, и вместе они начали слать телеграммы во всех направлениях с просьбой о подкреплении. 14 августа была рукопашная битва, где наряду с артиллерией в ход пошли штыки и гранаты. Но советские подкрепления не подошли, чтобы воспользоваться первоначальным успехом. Наконец Халлер осознал, что советская атака была предпринята силами не четырех армий, а только одной армии и одной дивизии. 15 августа он бросил резервы Желиговского на передовую. Танки наступали, пока не останавливались из-за механических поломок. Радзымин был отбит. 16 августа обороняющиеся вышли за пределы своих оборонительных линий. 17 августа 15-я дивизия продолжала наступать и у Миньска-Мазовецкого встретилась с передовыми частями Центрального фронта. 18 августа плацдарм был полностью очищен от советских войск. Можно было начинать преследование.

Действия на Вкре представляли собой сложнейшую задачу, и у Сикорского было мало времени, чтобы к ней подготовиться. Штаб-квартира в Модлине и его место сбора были выбраны только 10 августа. Его войска были слабы числом, бедны вооружением, разномастны по форме, качественно неоднородны, и разбросаны на широком пространстве. Из 45 000 состоящих на довольствии, только 26 000 были действующими бойцами, из них 4 000 кавалеристов. Его 5-я армия была наиболее разнородной по составу. Гарнизон в Модлине состоял из местных рекрутов, которые еще не научились стрелять; на вооружении у них было шесть наполеоновских пушек, но ни пороха, ни снарядов к ним. Группа генерала Рои, которая потеряла пятьдесят процентов своего состава в недавней стычке с Кавкором, была выведена с линии фронта под охраной. 18 пехотная бригада потеряла тридцать пять процентов состава под Гродно. 17 пехотная дивизия сократилась до 850 человек. У Сибирской бригады полковника Румши было прекрасное американское и японское снаряжение, но за время своего полугодового путешествия домой она растеряла свой боевой дух. Добровольческая дивизия нуждалась во введении жесткой дисциплины из-за непокорности состоящих в ней ксендзов и поэтов, однако стала первоклассной боевой единицей, “la terreur de la Russie”, по словам Сикорского.^[241] Ядром 5-й армии стали доукомплектованная 18-я пехотная дивизия и кавалерийская дивизия генерала Карницкого. В течение следующих недель под командование Сикорского поступили группа полковника Хабихта в Дзялдово, Резервная группа “нижней Вислы”, и гражданские формирования с баррикад Плоцка. Положение 5-й армии были неплохим. В самом Модлине было шесть отдельных фортов, хоть и требующих ремонта, но обеспечивающих контроль над довольно топкой низиной. Ширина Буга в этом месте достигает 300 метров; Висла, последняя линия обороны, еще шире; Вкра это всего лишь речушка, но чистая и хорошо очерчивающая рубеж. Именно в этой местности, когда части армии все еще находились в состоянии доукомплектования, пополнения продовольствия и инструктажа, Сикорский получил приказ от Халлера об ускорении начала операции на сутки. Утром 14 августа 5-я армия начала наступление. 18 пехотная дивизия, все еще без танков, перешла Вкру. Добровольческая дивизия переправилась вброд через Вислу, неся тяжелые английские винтовки над головой, чтобы занять позиции рядом с Сибирской бригадой. Начало было нерешительным, поскольку сопротивление Советов оказалось сильнее, чем ожидалось. На следующий день генерал Карницкий предпринял смелый рейд на Цеханув, в тридцати километрах на северо-восток. Он ворвался в город, не имевший охраны, несмотря на присутствие там командования советской 4-й армии. Советский командир, замещавший раненного Сергеева, запаниковал и сжег собственную радиостанцию. Карницкий завладел советскими планами и шифрами. Рейд на Цеханув имел огромное психологическое значение. Цеханув, когда-то резиденция мазовецких князей, отмеченный в повестях Сенкевича и эпических войнах с Тевтонским Орденом, был овеянной легендами приграничной крепостью. Захват его, пусть и на несколько часов, вызвал ликование в польских рядах и испуг в советских. 15 августа стал днем, когда обе стороны впервые получили более-менее ясное видение общей ситуации. Теперь Сикорский знал определенно, что он атаковал центр основных сил неприятеля, а не правое его крыло. Его три пехотные и одна кавалерийская дивизии бросили вызов двенадцати пехотным и двум кавалерийским дивизиям советских 4-й, 15-й и 3-й армий, собравшихся на Вкре. Розвадовский осознал ложность тревоги на Вислинском плацдарме и, оставив Халлера в Варшаве, отправился в Модлин с Соснковским и Вейганом. Действия 5-й армии в ближайшие дни должны были стать решающими для судьбы всего сражения. Ожили призраки 1831 года, когда российская армия Паскевича свернула вправо, прошла через Цеханув и овладела Варшавой с тыла. Сикорский не дрогнул. Полностью осознавая неравенство сил и угрозу обхода его открытого левого фланга, он продолжил атаку. 16 августа он двинулся вперед и занял Насельск. Танки и восемь малых броневиков, находившие слабые места в рядах неприятеля дали эффект, превзошедший ожидания. Его два бронепоезда, курсировавших вдоль линии Модлин – Цеханув, осыпали позиции противника градом снарядов, словно двадцать батарей. 17 августа он вновь пошел вперед, а 18-го продвинулся еще дальше, приблизившись к обозначенным целям - Ожицу и Нареву. В этот момент перед советским командованием стояла дилемма. Сконцентрировав 15-ю и 3-ю армии и ускорив отход 4-й, они легко получили бы огромное численное преимущество, чтобы отбросить наступление Сикорского; но, выполнив этот маневр, они рисковали подставить себя под полное окружение польскими силами с других участков. Сикорский, рискуя уничтожением своих частей, обеспечил очищение Вислинского плацдарма и успех контрнаступления на Вепше. Для выхода из дилеммы советским 15-й и 3-й армиям было приказано отойти, оставив Сикорского безнаказанным и предоставив судьбе 4-ю армию.