Евреи в древности и в Средние века

В этом-то резком переломе как в условиях жизни, так и в

мировоззрении и господствующем настроении иудейского народа, переломе, повлекшем за собою быстрое распространение

и акклиматизацию иудеев и иудейства по всему миру, мы и

должны видеть одну из главных причин самого широкого и

повсеместного соприкосновения и взаимодействия эллинской

и иудейской культур, наступающего с началом эллинистической

эпохи почти внезапно после многовекового неведения обоих

народов друг о друге. Но если первоначальные причины последующей диаспоры мы должны искать еще в исторических

судьбах и условиях исторического развития израильского народа в доэллинистическую эпоху, если почва для рассеяния

Израиля по всему миру была подготовлена, таким образом, заранее, то окончательный толчок в этом направлении дан был

встречей и соприкосновением их с греками и с греческой культурой со времени азиатского похода Александра Македонского и образования по его смерти эллинистических государств.

160

Почти одновременно с переворотом, совершившимся в судьбе

и характере иудейского народа, и в жизни и условиях исторического развития греков произошла не менее значительная

перемена, хотя и обратная и даже прямо противоположная по

своему характеру, но оказавшаяся тождественной по своим результатам. В отличие от иудеев, остававшихся в течение почти

всей предшествовавшей эпохи вплоть до своей первой встречи

с греками народом почти исключительно земледельческим и

замкнутым в себе, греки с самого своего появления на исторической арене предстают перед нами прежде всего в качестве

нации мореплавателей и предприимчивых торговцев по преимуществу. Если географическое положение и характер местности осуждали Иудею на замкнутое и обособленное положение в среде других народов, то, напротив, положение греческого полуострова в центре всего известного в то время культурного мира в наиболее доступной и представлявшей наибольшие удобства для развития мореплавания по характеру своей

береговой линии части Средиземного моря делало из греков

прежде всего мореплавателей по призванию и естественных

посредников в торговых сношениях между тремя частями света, омываемыми Средиземным морем. С Азией соединяла их

цепь островов, составлявшая как бы продолжение греческого

полуострова и в значительной мере облегчавшая плавание по

морю и делавшая его доступным даже для самых неопытных

моряков. От южной оконечности Италии отделял северную

Грецию лишь узкий пролив, сообщение через который облегчалось еще расположенным в этом проливе островом Керкирой.

Далее следование вдоль юговосточного берега Италии и южного берега Сицилии выводило греческих мореплавателей к

островам Корсике и Сардинии и, наконец, к южной Франции.

Балеарские острова облегчали сообщение с Испанией.

Благодаря всем этим условиям, способствовавшим развитию морского дела в Греции, греки были мореплавателями

еще задолго до того времени, как начали играть видную роль

в международной торговле, и первоначальная колонизация и

занятие ими берегов Средиземного моря совершались даже

вовсе не с торговыми, а прежде всего с земледельческими целями ради приобретения новых мест для поселения в виду

растущей земельной тесноты1. Акт завоевания территории, 1 Ср. Белох. История Греции. Перевод М. Гершеизона. М., 1897.

Т. I. С. 135-136: «За открытием новых земель последовала их

161

6 А. Тюменев

служившей впоследствии местом их постоянного обитания и

исторического развития, то есть тот акт, который евреи совершили в качестве кочевников, перешедших на правый берег

Иордана, совершен был греками уже в качестве мореплавателей, обладавших известным опытом в морском деле. Если

древнейшие ветхозаветные предания говорят нам о патриархах, пасущих и умножающих свои стада, то в древнейших

сказаниях греков, как, например, в сказании о Фесее, об аргонавтах, о троянском походе, о странствованиях Одиссея, идет

речь о морских походах и предприятиях. Аристократия греческих городов, и прежде всего тех из них, которые расположены были вдоль морских путей, направлявшихся вдоль островов архипелага к Греции и затем Коринфским заливом к

острову Керкире, удовлетворяя своим стремлениям к внешнему блеску и удобствам жизни, не находилась при этом в

зависимости от соседних торговых наций, как аристократия

иудейская, и не должна была, подобно этой последней, ограничиваться в своих сношениях с внешним миром исключительно пассивной ролью.

Правда, и в деле развития внешних сношений Греции финикийские купцы сыграли известную роль, познакомив греков с изделиями и произведениями отдаленных стран, однако

торговое влияние их в Греции не было ни продолжительным, ни столь значительным, как предполагали ранее. Во всяком

случае, греки были, по-видимому, уже опытными мореплавателями, когда финикияне появились на Эгейском море: вся

развитая морская терминология Гомера - чисто греческого

происхождения, по крайней мере, не обнаруживает никаких

колонизация. Некогда в седую старину недостаток земли заставлял греков уйти на острова Эгейского моря и на западное побережье Малой Азии; теперь эти области были заняты, и кому на родине становилось слишком тесно, тот принужден был переселяться в

бо;-ое отдаленные края. При этом в первое время торговые интересы вовсе еще не принимались во внимание… Искали плодородных

стран, а были ли вблизи хорошие гавани, это имело второстепенное

значение. Поэтому первым делом поселенцев было поделить между собою землю: еще в начале пятого столетия сиракузские старожилы называли себя “надельниками”». Более обстоятельная характеристика первоначально чисто земледельческого характера

греческой колонизации вдоль побережья Средиземного моря дается мною в «Очерках экономической и социальной истории древней

Греции». Т. I.

162

следов семитского влияния2. Обладание удобной береговой

линией, как уже сказано, рано развило в греках предприимчивость, располагавшую их к отдаленным морским предприятиям. Вот почему греческие аристократы предпочитали вместо

того, чтобы приобретать иноземные товары через финикийских

купцов, сами отправляться в дальние плавания и получать нужные им продукты и изделия непосредственно обменом на месте, а где представлялся случай, и силой. Морское пиратство было

развито среди греческих аристократов и не только не считалось в то время чем-либо зазорным, но, напротив, такие разбойничьи предприятия и набеги служили предметом похвальбы и

хвастливых рассказов3.

В своих набегах греческие пираты ограничивались, разумеется, опустошением лишь прибрежных местностей и поселений, не проникая далеко вглубь страны. Эту особенность

сохранила и греческая торговля, развивавшаяся впоследствии

из первоначальных пиратских экспедиций. Заняв береговую

полосу своими колониями и торговыми факториями, греческие

торговцы вступали обычно в непосредственные сношения лишь

с населением ближайших прибрежных местностей4. К началу шестого столетия почти все обитаемое побережье Средиземного моря, включая и берега Черного моря, занято было

греческими колониями, представлявшими, по выражению Цицерона, как бы «греческую кайму, подшитую к обширной ткани варварских полей»5.

В качестве торговой нации и торговых посредников по преимуществу греки к этому времени совершенно почти вытес2 Белох. История Греции. Т. I. С. 58; ср. Beloch. Die Phoniker am agaischen Meer. - Rhein. Mus., 1894. S. 111-132; более раннее исследование сношений финикиян с классическим миром см. Movers. Die Phonizier. Band II (1856). S. 3 ff. и в особенности Schmulling. Der phonizische Handel in den griechischen Gewassern. Munster in W., 1885.

3 Одиссея IX, 39-41; XIV 230 и след., 245-272; ср. XVI, 425-427.

Фукидид I, 5.