Белый орел, Красная звезда (ЛП)

Таким образом, дипломатия союзников ничего не достигла. С личной точки зрения Ллойд Джорджа, достижение было совершенно удовлетворительным. С точки же зрения интересов Антанты в целом, это была почти катастрофа. Интересам Антанты отвечали только два варианта - победа Польши, или окончание войны. Ллойд Джордж ничего не сделал, чтобы способствовать первому, и потерпел провал в достижении второго. Его неискренние усилия к достижению соглашения привели к отдалению от него почти всех друзей и соратников. Французы отдалились от него из-за его постоянной готовности верить обещаниям большевиков; поляки - из-за его нежелания дать им материальную поддержку. Он оскорбил Керзона, узурпировав его полномочия, Форин-офис, чьи советы игнорировал, и остальных членов союзнической миссии, на чей призыв о помощи Польше он ответил отказом. Он разочаровал консерваторов, желавших больше активных действий, оппозицию, которая хотела привлечь к делу Лигу Наций, и социалистов, которые вообще хотели бросить Польшу на произвол судьбы. В конце концов, он остался в одиночестве, имея возможность для бесед лишь с Красиным и Каменевым. Он потерял всякую возможность воздействовать на дальнейший ход событий. Ему оставалось только ждать. В конечном счете, судьба Ллойд Джорджа, как лидера союзных держав и британского премьер-министра находилась в руках людей, которых он всеми силами отговаривал от сопротивления, в руках польских солдат, обеспечивавших оборону осажденной Варшавы.

* * *

Летом 1920 года по всему миру прокатился лозунг “Руки прочь от России”. Этот призыв бросили друзья Советской России, чтобы помешать ее врагам в получении поддержки и снабжения. Впервые он был поднят в Манчестере в феврале 1919 года малоизвестным подразделением британских профсоюзов, провозгласивших себя комитетом “Руки прочь от России”. Лозунг набрал популярность только к маю 1920-го, когда докеры, сначала в Гамбурге, а затем и в Лондоне отказались прикасаться к грузам с вооружением, предназначенным для отправки в Польшу, и когда Исполнительный комитет Коминтерна адресовал этот призыв “пролетариям всех стран”.^[198] Он используется в коммунистической историографии для демонстрации того, как люди всего мира, в противоположность своим правительствам, были целиком на стороне Советов.

Значение движения “Руки прочь от России” лучше всего оценивать по ее течению в Великобритании, где оно зародилось, и где произвело наиболее заметный эффект. Комитет ни в каком смысле не представлял ни британский народ, ни даже рабочий класс или профсоюзы. Только два его члена, Том Манн и Вилли Галлахер оставили след в истории британского социалистического движения. Это они начали кампанию, которая затем набрала популярность и позднее вышла из-под их контроля. 4 марта 1920 года они направили протест польскому консулу в Лондоне, опираясь на резолюцию публичного собрания в Кингсуэй-Холле. “Данный комитет, - утверждали они, - отражает точку зрения, принятую Конгрессом Профессиональных Союзов... Если польские империалисты будут продолжать нынешнюю политику, имя польского правительства будет смердеть для всех членов рабочего движения в Великобритании”.^[199] Заявление доказало правоту, когда в апреле пришли известия о Киевской операции. Польское вторжение на Украину было осуждено всеми британскими профсоюзными отделениями без исключения. Особое значение здесь имел факт, что делегация лейбористской партии в Советской России стала свидетелем событий своими глазами. Первый практический результат состоялся 9 мая, когда корабль “Jolly George” был задержан в порту лондонскими докерами. Действия Польши были официально осуждены в резолюциях Конгресса Профсоюзов от 6 июня, и на съезде лейбористской партии в Скарборо 24 июня. События достигли пика в начале августа, когда Совет Действий, по-прежнему под лозунгом “Руки прочь от России”, стал готовиться к всеобщей забастовке против предполагаемых правительственных планов интервенции на стороне Польши. Однако к этому времени кампания, начатая как инструмент воинственной коммунистически настроенной группы, перешла под управление группы решительных, но вполне умеренных социалистов.

Деятельность Совета Действий, будучи одним из самых туманных событий британской истории имеет множество интерпретаций. Ленин, к примеру, считал его прообразом британского Совета, который после переходного периода двоевластия - параллельного правления вместе с британским правительством - организует Великий Октябрь в Великобритании. Однако организатор Совета Действий Эрнст Бевин не имел столь далеко идущих планов. Он не был ни ленинистом, ни коммунистом, ни даже марксистом. В составе руководимого им Совета был лишь один представитель первоначального комитета. Целью его было помешать Ллойд Джорджа вовлечь страну в ненужную войну. Его смущал факт, что его деятельность, направленная на защиту Москвы от капиталистических атак, пришлась на время, когда войска Москвы штурмовали Варшаву. Он был изумлен, когда на встрече с премьер-министром утром 10 августа выяснил, что тот полностью разделяет его мнение. Получасовая встреча разрешила вопрос окончательно:

Премьер-министр: Означает ли это, что … если независимость Польши действительно окажется под угрозой, если Польша будет захвачена, а большевистская Россия сделает с ней то, что сделали ее царские предшественники полтора века назад, мы не сможем послать туда и пары обуви, или профсоюзы объявят забастовку? Вот что я хочу знать.

Эрнст Бевин: Наш ответ состоит в том, что это допущение не является верным, что независимость Польши не находится под угрозой… Профсоюзы обсудят этот вопрос, если он встанет.

Премьер-министр: Очень хорошо, это все, что я хотел знать.

Эрнст Бевин: Но предположим, что польский народ сам примет Конституцию, которая не понравится Союзным Державам?

Премьер-министр: Меня не волнует их конституция. Если они захотят иметь у себя микадо, это их дело.

Эрнст Бевин: Это все, что мы хотели знать.^[200]

Бевин ушел с Даунинг-стрит совершенно потрясенный. С тех пор о его «Совете Действия» больше не было слышно.

Ллойд Джордж разобрался в мотивах Совета Действия, лучше, чем сами его члены. Он расценил их как проявление ложных страхов. Как напоминал ему Хэнки: “Профсоюзное движение “Совет Действий” это неприятное явление, но поскольку его цель более или менее совпадает с правительственным курсом… никто лучше Вас не сможет воспользоваться им с выгодой”.^[201] И он воспользовался этим по максимуму. Сразу после встречи с Бевином он отправился в Палату Общин на дебаты по Польше. Он обвинял всех и каждого, сделавшего какое-либо положительное высказывание относительно польско-советской войны, огульно назвав их всех “маньяками, стремящимися к расширению конфликта, … фанатиками, пляшущими под аккомпанемент разбиваемой мебели”^[202]. Он намекнул, что незачем делать выбор между Черчилем с его инервенционистами и Бевином с Советом Действия. “Ленин - аристократ, - иронично заметил он, - а Троцкий - журналист. Фактически мой уважаемый коллега, военный министр, является воплощением их обоих”.^[203] Это был его типичный прием. Скидывая в одну корзину Черчилля и большевиков, он дискредитировал и правых и левых одним ударом. Он оставался командиром в центре поля боя, несомненным хозяином Палаты. Через несколько дней он высказался в заключение этого вопроса: “Социалистическая партия, - имея в виду Бевина, - весьма полезна, когда необходимо умерить амбиции буржуазии”.^[204]

Кампания “Руки прочь от России” оказала меньший эффект на течение польско-советской войны, чем на развитие британского рабочего движения. Хотя она была проявлением мимолетной симпатии между советским коммунизмом и лейбористской партией, она также позволила обозначить их ключевую несовместимость. Она не только не объединила британские социалистические силы, но разделила их. В 1920 году большинство британских социалистов осознали, что если советский коммунизм и подходит для России, он совсем не подходит для Британии. Приведем слова Тома Шоу, единственного члена парламента от лейбористов, посетившего Польшу в том году: “Если бы я был русским, я бы сражался на стороне Советов. Но как англичанин, я буду бороться против введения их режима в этой стране”.^[205] Лейбористской партии было не по пути с воинствующими коммунистами, и их вынудили идти своей дорогой. Весьма показательно, что 1 августа 1920 года, в тот самый день, когда Тухачевский пересек Буг и вторгся на территорию, которую он считал капиталистической Европой, а Бевин создал свой Комитет Действия, первоначальные основатели движения “Руки прочь от России”, Галлахер, Коутс и другие присутствовали на учредительной ассамблее Британской Коммунистической Партии, а Том Манн был избран заместителем председателя Межсовпрофа в Москве. Коммунистическое и социалистическое движения в Британии разошлись окончательно.