Решающие войны в истории

Создав план, который в основном уже был составлен полковником Гофманом из штаба 8-й армии, Людендорф сосредоточил около шести дивизий против левого фланга Самсонова. Эта группа, уступая в силе русским, не могла играть решающую роль, но Людендорф, обнаружив, что Ренненкампф все еще находился возле Гумбиннена, взял на себя рассчитанный риск отвода остальных германских войск, кроме кавалерийского заслона, с этого фронта и бросил их в бой против правого фланга Самсонова. Выполнение этой дерзкой операции облегчалось отсутствием связи между двумя русскими командующими и легкостью, с которой немцы расшифровывали русские приказы, передававшиеся по радио. Под сходящимися ударами немцев фланги Самсонова были разгромлены, центр окружен, и его армия была практически уничтожена (два с половиной корпуса из пяти. — Ред.). Если бы эта возможность была предоставлена, а не создана, то эта кратковременная Танненбергская кампания представляла бы почти безупречный пример непрямых действий в форме действий по внутренним линиям. Затем, получив два свежих армейских корпуса с фронта во Франции, германский командующий набросился на медленно продвигавшегося Ренненкампфа, чье отсутствие энергии частично объясняется потерями при Гумбиннене и последующим отсутствием информации, и выбил его из Восточной Пруссии. В результате этих сражений Россия потеряла четверть миллиона человек убитыми, ранеными и пленными и, что она еще меньше могла себе позволить, большое количество военных материалов. Вторжение в Восточную Пруссию, однако, по крайней мере, вынудило немцев перебросить два корпуса с Запада и тем самым помогло французам прийти в себя на Марне.

Но эффект Танненберга был ослаблен, потому что вдали на Галицийском фронте чаша весов колебалась не в пользу центральных держав. Наступление 1-й и 4-й австрийских армий в Польшу поначалу развивалось, но было сведено на нет наступлением 3-й и 8-й русских армий против более слабых 2-й и 3-й армий, охранявших австрийский правый фланг. Эти армии были наголову разгромлены (26–30 августа) и отброшены назад через Лемберг (Львов). Наступление русского левого фланга стало тем самым угрожать тылу успешно наступавшего австрийского левого крыла. Конрад попытался, в свою очередь, развернуть часть своего левого фланга против русского фланга, но этот удар был парирован, а затем, когда его войска были захвачены врасплох возобновившимся наступлением русского правого фланга, Конрад был вынужден 11 сентября начать всеобщее отступление, откатившись к концу сентября назад почти до Кракова. (Австро-венгерские войска потеряли в Галицийской битве от 325 до 400 тысяч, в том числе 100 тысяч пленными, русские войска потеряли 230 тысяч, в том числе 40 тысяч пленными. — Ред.) Сложившаяся обстановка, тяжелая для Австрии, заставила немцев послать им помощь, и основная масса новых войск, прибывших в Восточную Пруссию, вошла в состав новой, 9-й армии и переброшена на юг в юго-западную часть Польши, откуда начала наступление на Варшаву в сочетании с возобновившимся австрийским наступлением. Но сейчас русские уже заканчивали полную мобилизацию своих войск; перегруппируя силы и контратакуя, они также возобновили свое наступление, за этим последовал мощный удар с целью вторжения в Силезию.

Великий князь Николай сформировал огромную фалангу из семи армий — три в качестве ударной группировки и по две для защиты обоих флангов. Еще одна армия, 10-я, вторглась в восточный сектор Восточной Пруссии и там вступила в бой с германскими силами 8-й армии. Чтобы отразить эту опасность, германский Восточный фронт был передан в распоряжение компании Гинденбург — Людендорф — Гофман, которая придумала еще один мастерский удар, построенный на использовании системы рокадных железных дорог внутри германской границы. 9-я армия, отступавшая под ударами наступавших русских, замедляла их продвижение систематическим уничтожением редких коммуникаций в Польше. (Речь идет о победе русских армий в Варшавско-Иван городской операции, где были разгромлены 9-я немецкая и 1-я австрийская армии. — Ред.) Достигнув силезской границы, не испытывая давления, она сперва переместилась на север в район Познани — Торуня, а затем 11 ноября нанесла удар на юго-восток до западного берега Вислы против стыка двух армий, охранявших правый фланг русских. Этот клин, как будто он был вбит молотом, расколол эти две армии, вынудив 1-ю отступать на Варшаву, и почти сотворил новый Танненберг со 2-й, которая была почти окружена под Лодзью, когда 5-я русская армия из ударной группировки развернулась, чтобы вызволить ее. В итоге часть германских окружающих войск почти постигла судьба, которая планировалась для русских, но она смогла пробиться на соединение со своими главными силами. (Ударная группировка немцев под Лодзью была окружена и потеряла более 40 тысяч убитыми и пленными только 23–24 ноября. 6 тысяч немцев сумело прорваться к своим. — Ред.) Хоть немцам и не удалось добиться решающего тактического успеха, этот маневр был классическим образцом того, как относительно небольшая группировка своей мобильностью при внезапном ударе по жизненно важному пункту может парализовать продвижение врага, превосходящего по численности в несколько раз. (В Лодзинской операции немцы насчитывали 280 тысяч против 367 тысяч русских, но на направлении главного удара немцы создали большое превосходство в людях и артиллерии. — Ред.) Русский «паровой каток» был выведен из строя, и он больше не угрожал германской территории.

В течение недели с Западного фронта, где наступление под Ипром завершилось неудачей, прибыли четыре новых германских армейских корпуса, и, хотя было слишком поздно хвататься за упущенный шанс решающей победы, Людендорф смог использовать их, чтобы несколько оттеснить русских к линии рек Бзура — Равка перед Варшавой. Там, на Востоке, как и на Западе, образовался «траншейный тупик», но корка была не столь твердой, а русские израсходовали свой резерв боеприпасов до такой степени, что их слабо развитая в индустриальном отношении страна не могла ничем помочь. (Через некоторое время, в 1916 г., русская промышленность смогла в достаточной степени обеспечить армию. — Ред.)

Реальная история событий 1915 года на Восточном фронте состояла в столкновении характеров между Людендорфом, желавшим достичь победы через стратегию, которая, по крайней мере географически, была непрямым воздействием, и Фалькенхайном, считавшим, что он в состоянии как ограничить затраты людских ресурсов, так и сокрушить мощь России с помощью стратегии прямого действия. Имея более высокий пост, Фалькенхайн сумел утвердить свою теорию, но его стратегия не преуспела в решении ни одной из задач. Людендорф почувствовал, что в результате осеннего наступления русских на Силезию и Краков главные силы их армии глубоко увязли в польском выступе. В юго-западном углу они даже просовывали свои головы через проволочные заграждения на австрийскую территорию, когда Людендорф нанес удар в районе Лодзи и временно парализовал эти основные силы, а к тому времени, когда чувства и силы вернулись, порезанные участки заграждений были заштопаны и усилены. (Русские далеко продвинулись на австро-венгерскую территорию. Была занята Галиция, пал Перемышль, где в плен попали 125 тысяч австро-венгров, взято более 1000 орудий. — Ред.) С января по апрель русские ударные группировки яростно, но безуспешно сражались в Карпатах, но эти рывки просто еще больше запутывали в сетку их неуклюжую массу. (В Карпатской битве, потеряв 1 млн убитыми, ранеными и пропавшими без вести, русская армия не смогла прорваться на равнину в Венгрию и вывести Австро-Венгрию из войны. Противник потерял 0,8 млн. — Ред.) Компания Гинденбурга — Людендорфа — Гофмана хотела воспользоваться этой возможностью для непрямых действий вокруг северного фланга возле Балтики через Ковно (Каунас) и Вильно (Вильнюс) в глубину русского тыла и перерезать сеть их редких железнодорожных коммуникаций с польским выступом.

Однако Фалькенхайн забраковал как решительность этого плана, так и его требования резервов, хотя ему надо было для реализации собственных замыслов потратить значительно больше. С неохотой отказавшись от новой прямой попытки взломать окопный барьер на Западе и будучи вынужден делиться резервами ради усиления австрийских союзников, он решил использовать их в стратегически ограниченной, хотя и тактически неограниченной попытке сокрушить Россию так, чтобы ему никто не мешал вернуться к подготовке наступления на Западе.