Тавриз туманный

Слова Гасан-аги вызвали всеобщий смех. Его сестры и их мужья тоже развеселились. Даже лицо Нины прояснилось. Заметив, что она успокаивается, я подошел к ней:

- Мой неустрашимый друг! Ты прекрасно знаешь, что у нас совсем другие условия борьбы, чем в России. Русская революция 1905 года явилась толчком для подъема освободительного движения на всем Востоке. Мы должны без устали бороться за его расширение, должны поднимать массы против угнетателей и эксплуататоров. Необходимо освободить народы Востока, уничтожить косность, суеверие - лютых врагов наших народных масс. Подумай, имеем ли мы право отказаться от исполнения своего священного долга? Честно ли, не довершив начатое, уехать отсюда?

Нина задумалась, потом подняла на меня свои ясные глаза.

- Ты, конечно, прав, но мне очень тяжело, я так беспокоюсь за тебя!

ПЕРЕПИСКА С ХЕЛМИ-БЕКОМ

В громадной столовой женщины накрывали стол на пятьдесят человек. В это время послышался стук в дверь. Тутунчи-оглы, возвратившийся в город после прихода турецкого отряда, пошел открыть. Через минуту он вернулся.

- Там пришли офицер и четыре аскера с письмом от Хелми-бека. Он говорит, что ему приказано отдать письмо лично вам.

Я велел впустить его. Аскеры остались во дворе. Офицер, войдя, по военному отдал честь и протянул мне письмо.

- Его превосходительство приказал вручить вам это письмо, - и, пристукнув каблуками, вышел.

В письме повторялось все, о чем говорил мне раньше Мирза-ага Биллури. Не было сомнения, что он сам продиктовал его Хелми-беку.

"Уважаемый Абульгасан-бек!

По воле халифа вселенной и под его покровительством, а также при помощи нашей святой и чистой веры мы, располагая горсточкой прославленных бойцов, победили гигантскую силу Москова*. Однако аскеров наших, готовых пожертвовать собой ради спасения ислама, тавризские мусульмане встретили очень холодно. К сожалению, были даже такие случаи, когда их избивали, оскорбляли. При мобилизации транспорта для нужд армии халифа, четверо наших бойцов были разоружены. Как мне стало известно, Вы лично принимали участие в этом преступлении и оскорбили посланного к вам для выполнения этого поручика Кадри-бека.

______________ * Турки Россию называют Москов.

Мы приняли решение предать участников этого преступления военно-полевому суду армии халифа.

Предлагаю вам всех виновных арестовать и передать в распоряжение суда. Все вооруженные провокационные силы, находящиеся в Вашем распоряжении, приказываю немедленно разоружить и оружие сдать нашему представителю. Даю Вам срок 24 часа.

В случае невыполнения этого приказа к указанному времени, мы будем расценивать Ваши действия как направленные против армии халифа, и передадим Ваше дело в военно-полевой суд, который несомненно вынесет вам смертный приговор"

Нина просила меня прочесть письмо, но я лишь вкратце пересказал его и добавил:

- Это пустые угрозы, у них нет сил, чтобы осуществить их. Хелми-бек верит обещаниям Гаджи-Мирза-аги Биллури и надеется, что со дня на день азербайджанские ханы со своими всадниками присоединятся к его неорганизованным и недисциплинированным частям. Но я твердо знаю, что этому не бывать.

Мы сели за стол. Все были немного встревожены и вполголоса разговаривали о своих делах, последних событиях. Обед закончился быстро. Подали чай, после которого я предложил:

- Теперь идите отдыхать, а я займусь ответом Хелми-беку.

Раньше всех поднялись из-за стола Нина и Тахмина-ханум. Меджид побежал за ними. Я отправился в свой кабинет, сел к столу и задумался над бесконечными угрозами Хелми-бека. Что ответить ему? Прежде всего необходимо дать ему понять, что угроз я не боюсь, а обвинения безосновательны. Мое письмо должно было положить конец нашим спорам, должно было убедить его, что мы не сдадимся.

Наконец, письмо было составлено. Вечером я зачитал его на собрании революционного комитета. После некоторых поправок мы отправили его в штаб Хелми-бека.

"Уважаемый Хелми-бек!

Ваше письмо я получил. Содержание его меня крайне удивило. Я полагаю, что оно попало ко мне по ошибке. Мы никогда не чинили никаких препятствий армии халифа. Мы не ставим перед собой подобной задачи.

Лично я очень далек от происходящих событий. Об этом я говорил в день вашего вступления в Тавриз Гаджи-Мирза-аге Биллури. Я не принадлежу ни к одной партии. Мое основное занятие - коммерция. В политических вопросах я совершенно не разбираюсь, хотя много лет живу в Тавризе. О том, что я не вмешиваюсь в политику, вам может сказать и губернатор Сардар-Рашид, который так угодливо выполняет ваши распоряжения.

Что же касается холодного приема, оказанного вам населением Тавриза, то я тут и вовсе ни при чем. Это можно объяснить вашей политикой. Вы обещали азербайджанскому народу освобождение, а в результате разграбили Савуджбулаг, Мияндаб и Марагу. Весть об этом дошла до Тавриза еще до вашего прихода. Теперь судите сами, могло ли население принимать вас с распростертыми объятиями, без страха за свое имущество, за свою судьбу, жизнь.

Несколько слов об оскорблении ваших людей. Они явились не как бойцы регулярной армии, которые никогда не осмелились бы без соответствующего приказа войти в чужую конюшню, а как провокаторы и мародеры. Нахалы, уводящие чужих жен, должны быть наказаны, кто бы они ни были, а мы ограничились лишь тем, что разоружили их при попытке применить оружие. Но если подобные действия будут повторяться, предупреждаю, мы примем более строгие меры, чтобы пресечь произвол.

Вы требуете разоружения отрядов якобы имеющихся в нашем распоряжении. По этому поводу я вынужден сказать вам следующее.

У нас нет вооруженных сил. Безусловно, оружие есть у многих местных жителей. Вы прекрасно знаете, что в течение многих лет тавризцы вели вооруженную борьбу с царскими колонизаторами и деспотией иранского шаха. Если ваши притеснения и произвол будут продолжаться, революционные тавризцы вынуждены будут повернуть свое оружие против вас.

Коснусь еще одного вопроса, который, пожалуй, не стоило бы затрагивать, но все же я решаюсь сказать об этом несколько слов. Опираясь на грабителей и мародеров, вы никогда не сможете заставить революционных тавризцев сдаться. Вам не удастся казнить ни одного человека. Если же вы хотите сохранить с нами добрые отношения, можете прислать за оружием, которое мы отобрали у ваших солдат.

Абульгасан-бек".

ТРИ СОВЕЩАНИЯ

Вечером того же дня члены революционного комитета, снова собрались у меня. Необходимо было решить, какие принять меры против двурушнической политики Сардар-Рашида. Он собирался оказать активную помощь Хелми-беку и Мирза-аге Биллури, в разгроме русских подданных и армян живущих в Тавризе. К этим преступным действиям он намеревался привлечь горожан. Это было чревато большими неприятностями в будущем. Царское правительство при первой же возможности могло жестоко отомстить тавризцам. Нужно было заставить Сардар-Рашида не только отказаться содействовать врагам, но и противостоять им. Мы решили послать ему такое письмо:

"Господин губернатор!

Двурушническая политика, которую Вы ведете, может ввергнуть население Тавриза в ужасные бедствия, последствия которых трудно представить. Ваша связь с грабителями, вторгшимися в город, ставит народ перед угрозой мести со стороны царского правительства и его армии. Поэтому мы требуем, чтобы Вы в точности исполнили следующие условия:

1. Никогда не выступать от имени народа Ирана в качестве его представителя.

2. Не вступать в контакт с грабителями, захватившими Тавриз.

3. Не дать им возможности захватить имущество и оружие, принадлежащее иранскому правительству.

4. Не допускать разгрома захватчиками домов русских подданных и армян.

5. Не восстанавливать население Тавриза против русского консульства.

Предупреждаем, если вы не выполните наши требования, революционный комитет вынесет Вам смертный приговор".

Часов в десять вечера я с несколькими товарищами поехал в армянскую часть города. Нужно было еще раз проверить, как там все приготовлено к обороне. Мы обошли все посты, все было в порядке. Потом мы зашли к Аршаку. У него собрались наши товарищи-армяне и несколько прогрессивно настроенных купцов.