Богдан Хмельницкий

3)

Рукоп. И. П. Вибл. Misc. № 68.

4)

Annal. Polon. Clim., I, 379.

6) Полки: Чигиринский (4.300), Прилуцкий (3.600), Миргородский (2.000),

Полтавский (3.000), Киевский (3.000), Белоцерковский (4.000), Корсунский (3.000),

Каневский (4.000), Черкасский (3.400). См. Diariusz roku, 1653, рук. Ими. П. Библ.

521

прочитал в письме желание водворения мира, Хмельницкий глубоко вздохнул и

сказал: «Дай Господи, дай Господи мир!»

Выговский, читая далее, наткнулся на совет покориться королю.

Хмельницкий снова прервал чтение и сказал: «Я очень рад и готов помириться;

больше скажу: долго ли, не долго ли будет тянуться эта война, я всегда готов

поклониться его величеству нашему законному государю и благодетелю». По

окончании чтения Хмельницкий сказал посланнику: «Бог мне свидетель, хотя я иду

теперь с войском своим на войско его величества, но не затем, чтобы драться с ним: Бог

это видит! Я затем иду, чтобы, при посредстве князя Радзивилла, от его величества

короля нашего милосердого государя получить вечный мир; пусть кровь христианская

перестанет литься, а я обращу всю свою силу на врагов креста святого. Клянусь Богом,

не хочу войны!»

Хмельницкий говорил эти слова с большим чувством. Принесли горилки.

Хмельвицкий выпил, провозгласил здравие князя Януша Радзивилла, и в это время

выпалили из пяти пушек. Потом выпил за здравие того же князя писарь Выговский,

выпалили из двух пушек.

После горилки Хмельницкий снова говорил: «У короля войска будет тысяч сорок

пять, кроме посполитого рушенья: так мне говорили, правда ли?»

«Не знаю»,— отвечал Загоровский.

«А у вас?»—спрашивал Хмельницкий.

Загоровский перечислил ему отделы литовского войска. По его счету выходило

тысяч пятнадцать.

«Так, как,—сказал Хмельницкий,—я все знаю, все знаю. А вот, пане Загоровский,

посмотрите на мое войско».

Он приказал заранее выставиться козакам, предложил Загоровскому лошадь и

вместе с ним поехал за обоз. Над ним во все время пути держали бунчук. Козаки стояли

в строю, по бокам козацких рядов копошились толпы татар.

«У меня войска тридцать тысяч Козаков,—сказал Хмельницкий,—его могло быть и

больше, да я распустил его по домам. Нехай хлиб роблють, а орды будет у меня тысяч

восемьдесятъ».

Загоровский не сказал ему ничего, но заметил про себя, что у Хмельницкого сил

будет менее, чем он показывал. Козацкие ряды стояли очень красиво; развевалось

множество знамен, и между ними одно превосходило прочия величиною: оно было

красное из адамашка, с позолоченным шаром на верху древка, и уже ветхое. То было

знамя, подаренное козакам королем Владиславом; козаки дорожили им и держали при

своей артиллерии. Хмельницкий показал посланцу и свои пушки; некоторые поражали

своею величиною; нужно было шесть лошадей, чтобы сдвинуть их с места.

На другой день, 7-го июня, Загоровского пригласили к гетману на обед.

Хмельницкий усердно угощал гостя, но в то же время приказал татарам мимо шатра

своего прогнать толпу польских пленников; двое из них были племянники пана

Маховского. Хмельницкий, как-будто ничего не зная, стал с любопытством

расспрашивать, что это за пленники? Объяснилось, что это польский подъезд,

напавший на селение Кливцы: там неожиданно татары и козаки захватили поляков и

привели пленными.

522

«Боже мой! Боже мой!—сказал со вздохом Хмельницкий:—люди его королевского

величества бьют невинных христиан и жгут города; я иду с покорою, а паны ляхи

войну замышляютъ».

Тут писарь Выговский в присутствии Загоровского выкупил у татар племянников

пана Маховского, не предчувствуя вероятно, какое значение будет современем иметь

для его собственной жизни этот пан Маховский, которому он теперь оказывал услугу.

11-го июня Хмельницкий назначил отпуск посланцу Радзивилла. Писарь Выговский

был с ним. Хмельницкий был весел, любезен, пил за здоровье Радзивилла с такими же

церемониальными выстрелами, как и при первом свидании и, прощаясь с

Заговоровским, произнес такую речь:

«Если его милость, князь Радзивилл, успеет пас помирить, то приобретет себе

вечную славу и обяжет войско запорожское верною службою себе и своему тестю

молдавскому господарю, которого он, как сын, должен спасать вместе с моим сыном.

Папе Загоровский, проси князя Радзивилла, нехай буде до нас ласков, як отец и предки

ею були; нехай нас с королем помирит; а коли ласки ею королевской милости нам не

буде так ми або добъемося до покою, або один на другому поляжемо за вольности

наши! Мы яоневоле должны искать себе помощи: турецкий император обещал нам:

турки ко мне очень доброжелательны; и царь московский обещал мне помогать ради

того, что я воюю за веру и святую церковь; татары над Днепром стоят, и сами просят

дозволить помогать нам войском в несколько тысяч. Татары в моих руках —

благодетели наши! Но, правду сказать, у нас с ними скоро было бы разбратие, лишь бы

нал с Короною Польскою помириться, тогда бы их не стало на Украине; от Литвы мы

не чаем напада. Да хоть бы и напали — чтб возьмут? У нас ничего нет! покрутиться

по Украини та й пийдут до дому, а мы по старому будем на Украини сидиты: трудно

козацъке куринъня згубити, а хоч бы и подолилъг нас и обернули Украину в пустыню,

татар тым не стримают. Татарам тогда больше поля останется на кочевье и

подальше в Польшу пойдутъ» ').

Отпустивши Загоровского, Хмельницкий с войском шел далее; козаки взяли

Гродецкий замок и, как говорили поляки, не пощадили там ни шляхты, ни носпольства

2).

В польском лагере не знали вовсе ничего, как вдруг, под Зборовом, нечаянно

наткнулся на Козаков польский отряд, под командою Песочинского; отряд был

истреблен; однако, предводитель успел убежать в польский лагерь и принес

нерадостную весть, что Хмельницкий не ближе, как верст за сто от поляков. Таким

образом, польское войско имело время приготовиться и встретить неприятеля в

порядке. Король ободрял подчиненных своим примером и решимостью. Напротив, эта

стычка произвела тревогу между козаками Пленные поляки объявили, что в польском

лагере огромное войско; что коммиссия нашла средства успокоить жолнеров; что

король заключил союз с Валахиею и с Ракочи действовать против Украины; что скоро

должно присоединиться к польскому войску посполитое рушенье.

*) Рукоп. И. П. Вибл. Polon. Fol. Л» 133. 2) Diariusz roku 1663. Рукоп. И. И. Библ.

523

Козаки волновались, роптали на гетмана. Хмельницкий, дойдя до Тарноноля,

собрал под Желковом все войско на раду: «Що нам робыть: чи итти на ляхив чи ни;

орды немного маемо, и тая назад одступае». Так спрашивал он, хотя у него и всегда

было в обычае спрашивать, по замечанию пленного козака Уласенка. Все козаки

единогласно закричали: «Що Бог и ты .учиныш, мы готовы; яко почав, так и кпнчай!»

1).

Хмельницкий решился послать еще раз посольство к королю. Посланником избран

был Жданович, киевский полковник, в сопровождении нескольких козацких

чиновников. Отправив эту депутацию, Хмельницкий отошел из Галиции в Украину и

стал при Терном Острове 3).

Жданович явился тогда, когда для поляков представлялись новые надежды успеха в

предпринимаемой войне. Ракочи и волохские господари приглашали Яна Казимира с

войском в Молдавию для того, чтоб не впустить туда гетмана, уничтожить Тимофея и

тогда уже идти в Украину. Король готовился выступить. Ждановича не допустили до

короля и призвали пред гетмана Потоцкого.

В казацком прошении сначала излагалось, что после белоцерковского договора не

козаки, а поляки виновны в возобновлении кровопролитий, а потом было, между