Богдан Хмельницкий

черниговскому, киевскому и брацлавскому. Сообразно козацкой просьбе, король обещал

написать к киевскому воеводе, чтоб и он сам и другие паны жительствовали в этих трех

воеводствах без вооруженной ассистенции, ограничиваясь только домашнею

прислугою, но заявлял свое недовольство составленным козацким реестром: из

шляхетских имений брацлавского воеводства вписано в реестр много хлопов; шляхта

на это жалуется и король приказывал или заменить их другими, или вывести из

шляхетских имений, чтоб они пе присвоивали себе панских грунтов и не волновали

подданных, с которыми имели совместное жительство. Относительно желания, чтоб

коронное войско не приближалось к козацкой границе, король замечал, что коронное и

запорожское войско равным образом принадлежат Речи-Посполитой и коронное войско

будет иметь право идти повсюду, где окажется нужным, не делая вреда запорожскому, а

гетман коронный должен сноситься с запорожским о мерах порядка и защиты. Что же

касается до Чаплинского, то король высказал, что находит требование Хмельницкого

уже неприличным, после того как под Зборовом он вошел в милость короля и все

прежнее должно быть забыто. Король прибавил, что не нуждается ни в какой услуге

Чаплинского 2). Вместе с тем король писал к воеводе, чтоб он внушил шляхтичам и

панам не раздражать простого народа, обращаться с подданными ласково, не подавать

никакого повода к беспорядкам 3).

Папство вообще было очень недовольно этими требованиями Хмельницкого.

«Видимое ли дело! — кричали поляки. — Хмельницкий смеет требовать

*) Памяти, киевск. комы., П, 3, 9—18.

2)

Рукоп. И. II. Б. разнояз. № б.

3)

Памяти, киевск. коми., II, 3, 38.

352

уничтожения унии, и от кого же? от короля-католика! И король принимает такия

посольства!»

Хмельницкий знал об этих толках. В мае он прибыл в Киев с полковниками,

сотниками и двумя тысячами Козаков; козаки окружили замок, где был тогда Кисель, и

гетман имел с ним свидание. Бедные шляхтичи думали, что их ограбят и перебьют

вместе с воеводою. Но хотя гетман и воевода поговорили друг с другом крупно за.свое

первенство, однако расстались друзьями, и вслед затем в Киеве казнено несколько

бунтовщиков ‘). Но это не успокоило народа. Более вела к спокойствию уступчивость

самого дворянства.

Некоторые паны, видя, что «плетью обуха не перешибешь», как гласит пословица,

стали приходить в свои маетности одни и соглашались жить и управлять на таких

условиях, какие им предложат. Мужики, услыша это, покидали оружие и возвращались.

Они сходились на сходки и рассуждали, как им принимать панов.

В Немирове была подобная сходка из соседних сел; мужики выбрали себе атаманом

какого-то Куйку и советовались, как жить с панами и служить им. «А що, говорил

Кубка, дамо ему плуг волив, та чотири мирки солоду; буде з его; абы не вмер з голоду».

В других местах хлопы уговаривались отдавать панам поклоны по большим

праздникам, то-есть приносить им от своего желания что-нибудь, и отказывались от

всякой панщины. Дворяне принуждены были довольствоваться тем, что дают им из

милости их собственные подданные 2), над которыми они так недавно имели

неограниченную власть; дворяне принимали такия условия, надеясь поправиться

современем. «Но какого исправления можно было ожидать от такпх своевольных и

необузданных подданных? — говорит современный пан.—-Наше перемирие с ними

пахло рабством для нас самихъ» 3). Самые богатые прежде паны не получали ни гроша

из огромных маетностей, которые только по имени слылп собственностью их. Те же,

которые были попроще и победнее, — говорит летописец 4), — принялись сами пахать

и косить, и жены их, прежде боявшиеся выйти на солнце, чтоб не загореть, вязали

снопы в июльский полдень. «Не было деревни, не было дома, где бы бедный шляхтич

мог и зевнуть свободно,—говорит современник;— чуть мало кто-нибудь погорячился,

тотчас бунт, а сорок тысяч реестровых, словно горох из мешка, рассыиавшись по целой

Украине, производили страшный для нас шорохъ» 5).

Хмельницкий не переставал наказывать строптивых. Эта потачка окураживала

владельцев; они стали заключать между собою договоры усмирять непокорных

оружием е); богатые паны, захвативши из своего хозяйства, что

*) Latop. Jerl., 112.

2)

А. ИО. п 3. Р., ИП, 401.—Pamietn. Jemioloxvsk., 17.

3)

Памяти, киевск. комм., II, 3, 19—35.

4)

Истор. о през. бр.

а)

Woyna dom. Ч. 2, 4.

б)

Памяти, киевск. коми., II, 3, 53.

353

возможно было захватить на скорую руку ‘), убегали в Польшу и возвращались в

Украину с командами, врывались в мятежные села и наказывали зачинщиков,

отрезывали уши, пороли носы, выкалывали глаза 2). Начали появляться в Украине

снова унитские попы, ксендзы и даже иезуиты 3).

Хлопы решительно не хотели служить владельцам, убегали за Днепр в степи и

селились в московских землях; другие составляли загоны, под названием левенцев, то-

есть молодцов, и бились с польскими партиями. Во всех трех воеводствах Украины

происходили все ужасы безначалия и беспорядка, и недоставало ничьих сил прекратить

такое состояние. В особенности же Подоль представляла жалкое зрелище. Гетман

Потоцкий, освободившись из крымской неволи, собирал вновь войско и ставил около

Каменца. Тогда жолнерские партии врывались за черту, под видом усмирения хлопов;

хлопы нападали на военные квартиры. Эта партизанская война сопровождалась

самыми отвратительными варварствами с обеих сторон 4). Хмельницкий ясно видел

невозможность удержаться в мире с поляками, на основании Зборовского договора,

заключенного с ними наскоро. Он не мог доверять своим козакам, когда до него

доходили сведения, что козаки то там, то в другом месте толкуют о том, что надобно

гетмана Хмельницкого свергнуть п избрать вместо него другого. Хмельницкий стал

полагаться более на татар, которых в его распоряжении было тогда двадцать тысяч, и

окружил себя, кроме того, поляками, которые находились в разладе с Речыо-

Посполитою, Это были банниты, то-есть за преступление объявленные вне законного

покровительства, и, по известию великороссиян, посещавших тогда Украину, было

таких около Хмельницкого до шести тысяч. Они-то особенно настраивали

Хмельницкого к вражде против их отечества: «теперь-то вот настоящая пора смирить

ляхов,—говорили они,—другой такой поры может быть никогда не будетъ» 5).

Из тогдашнего внутреннего положения Украины истекала причина новой

неизбежной войны. Хмельницкий заранее хотел обезопасить себя от соседей и

преклонить пх на свою сторону.

‘) Jemiolowsk. Pamietn., 17.

~) Ист. о нрез. бр.

3)

Пов. о том, что случ. в Укр.

4)

Annal. Polon. Clim., I.

5)

А. 10. и 3. Р., III, 404.

Н. КОСТОМАРОВ, КНИГА IV.

23

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

Сношения гетмана с Московским государством.—Московское посольство в

Польше.— Сношения с Турцией.—Чауш в Чигирине.—Молдавские дела.—Сватовство

Хмельницкого.—Союз с татарами..—Истязания поляков над мятежниками.—Поход в

Молдавию.—Вынужденное согласие на брак.—Посольство Кравчепка к Потоцкому.—

Письмо короля к Хмельницкому.—Универсал короля.—Сейм.—Посольство

Хмельницкого в Варшаву.—Требования Киселя.—Раздражение поляков.—Объявление

войны.—Посольство поляков к Хмельницкому.—Сношения Хмельницкого с Турциею,

Крымом и Ракочи.

Мы видели, что Московское государство и Турция обратили с самого начала

восстания Хмельницкого внимание на Украину. Хмельницкий обращался разом к царю

и к султану.

Гетман составил план затянуть Московское государство в войну с Польшею. Вскоре