Сталинград: Записки командующего фронтом

– Значит, – подчеркнул генерал Шумилов, обращаясь к самому Паулюсу, – я могу донести в Ставку о том, что войсками моей армии пленен генерал-фельдмаршал Паулюс? [439]

– Йаволль! ^{65}– прозвучал и без перевода понятный ответ.

Затем был проведен официальный допрос «высокопоставленных» военнопленных, во время которого Паулюс держал себя спокойно, отвечал на вопросы, обдумывая каждое слово. Разница в поведении и облике Паулюса, очевидно, объяснялась тем, что при первой встрече с представителями 64-й армии ему еще не было ясно, как отнесутся к нему в плену; встретив же гуманное отношение к себе и к окружавшим его офицерам и генералам штаба, он, по-видимому, сумел овладеть собой.

После этого пленным предложили пообедать, на что они с радостью согласились. Характерно, что Паулюс попросил подать, если это возможно, русской водки. Когда на стол была поставлена бутылка, он разлил всем и, подняв бокал, сказал: «Предлагаю тост за тех, кто нас победил, за русскую армию и ее полководцев». Все пленные, стоя, последовали примеру своего шефа».

Вскоре пленные генералы и офицеры штаба 6-й армии во главе со своим командующим Паулюсом были через штаб фронта препровождены в Ставку Верховного Главнокомандования.

Таким образом, длившаяся более полугода Сталинградская битва завершилась полным и окончательным разгромом тех, кто, выполняя волю Гитлера и его хозяев, с таким упорством стремился овладеть городом.

Как известно, после Сталинградской битвы было подобрано и похоронено 147 тысяч 200 убитых немецких солдат и офицеров и 46 тысяч 700 убитых советских солдат и офицеров.

По вине германского империализма тысячи представителей немецкой нации нашли себе могилу на полях Сталинграда.

Сталинград праздновал свои первые мирные дни, широко отмечая великую победу.

Здесь я не могу не рассказать об одном памятном эпизоде, глубоко тронувшем меня. Военный совет Южного, бывшего Сталинградского, фронта был приглашен на эти дни в Сталинград. Я, к глубокому сожалению, по состоянию здоровья поехать туда не смог. [440]

В Сталинграде на многолюдном митинге Никита Сергеевич от имени командования фронта горячо поздравил сталинградцев – военных и гражданских – с большой исторической победой.

Вечером же за скромным ужином, который устроили городские власти, генерал Шумилов – командующий 64-й армией, части которой пленили фельдмаршала Паулюса и его штаб, передал личное оружие командующего 6-й германской армией Никите Сергеевичу, сопроводив эту передачу такими словами:

– Оружие побежденного фельдмаршала должно находиться у командования Сталинградского фронта, вынесшего на своих плечах всю тяжесть обороны и принявшего самое активное участие в контрнаступлении под Сталинградом.

Возвратясь на командный пункт фронта, Никита Сергеевич пришел ко мне. Измученный непрекращавшимися болями в ноге, я лежал. Товарищ Хрущев подробно рассказал мне о своих впечатлениях от поездки. Закончив свой рассказ, он передал мне небольшой вороненый револьвер:

– Это личное оружие генерал-фельдмаршала Паулюса. Командование 64-й армии передало его нам, как командованию бывшего Сталинградского фронта. Считаю, что это оружие по праву принадлежит тебе, Андрей Иванович.

На мое возражение, что оружие принадлежит нам обоим, Никита Сергеевич безапелляционно заявил:

– Бери, оружие принадлежит тебе – командующему Сталинградским фронтом.

С благодарностью я принял пистолет как память о незабываемых днях великой битвы.

* * *

В заключение хочется сказать несколько слов о командных пунктах, с которых пришлось осуществлять управление войсками.

В практике минувшей войны у нас в крупных объединениях (армиях, фронтах) применялись основные командные пункты и передовые командно-наблюдательные [441] пункты. Пользовались мы и вспомогательными пунктами управления (сокращенно ВПУ) ^{66}.

Сразу же после организации Юго-Восточного фронта управление его войсками осуществлялось с основного командного пункта. Штаб в то время находился в процессе формирования; еще не было ни начальника штаба, ни командующего ВВС, ни заместителей командующего войсками. До 14 августа командный пункт фронта находился в центральной части города Сталинграда, в двух километрах южнее реки Царица (теперь Пионерка); оперативное управление и командующий размещались в помещении школы. Это время было наиболее тяжелым с точки зрения организации управления войсками.

После того как состоялись назначения: товарища Н. С. Хрущева членом Военного совета, а меня командующим обоими фронтами (Юго-Восточным и Сталинградским), управление войсками пришлось осуществлять через командный пункт каждого из этих фронтов. Оба командных пункта располагались в центре города, а их оперативные управления и узлы связи размещались в подземных убежищах, вырытых в виде штолен в отвесных склонах глубокого оврага, по дну которого протекала река Царица. Штольня, которую занимал командный пункт Сталинградского фронта, находилась западнее [442] моста, по которому проходила основная городская магистраль; штольня, которую занимал командный пункт Юго-Восточного фронта, находилась восточнее того же моста (ближе к Волге).

Местопребыванием командования фронтов (командующего и члена Военного совета) был командный пункт Сталинградского фронта. Здесь штольня, построенная еще до войны, была получше. Она представляла собой убежище П-образной формы, двумя своими концами выходящее к реке Царица. Кроме проходного ствола, в котором размещался узел связи, имелось еще пять комнат. В них работали оперативный и разведывательный отделы, командование. Оборудование убежища было удовлетворительным; некоторые недостатки имела вентиляция. Углубление убежища составляло 15-20 метров. Что касается убежища Юго-Восточного фронта, то оно было сделано надежно, но более примитивно.

Таким образом, оперативные группы и основные узлы связи обоих фронтов к началу массированных налетов авиации противника были укрыты. Это в значительной мере способствовало надежности управления войсками при самых ожесточенных бомбардировках с воздуха, а вместе с тем и обеспечило непрерывную связь как с Верховным Главнокомандованием, так и с командующими армиями (хотя связь довольно часто нарушалась).

Здесь командные пункты фронтов находились с 16 по 27 августа. Сложность управления войсками, которые действовали в этот период на широком фронте, заключалась в том, что осуществлять его приходилось через два управленческих аппарата. Чтобы в этих условиях содействовать большей конкретизации управления, приближению его к войскам, было создано два вспомогательных пункта управления: один на Сталинградском фронте во главе с моим заместителем по этому фронту товарищем Горловым, второй на Юго-Восточном фронте во главе с моим заместителем по Юго-Восточному фронту товарищем Голиковым.

С выходом противника к Волге, в район Латашанка, Рынок, фронты оказались разъединенными: Сталинградский фронт оказался к северу от Сталинграда, Юго-Восточный же фронт – к западу от него. На войска последнего [443] легла основная тяжесть выполнения задачи по непосредственной обороне города.

После 23 августа, с наступлением периода массированных систематических налетов вражеской авиации на город, когда он по существу был превращен в руины, оставлять основные командные пункты в центре города было весьма опрометчиво. Было решено командный пункт Сталинградского фронта перенести на север от Сталинграда, в район селения Ивановка, тем самым приблизив его к своим войскам; небольшая оперативная группа была оставлена при командовании фронтами. Основной командный пункт Юго-Восточного фронта был переброшен за Волгу, в район деревни Ямы. Прежний пункт на реке Царица превратился теперь в передовой командно-наблюдательный пункт, на котором остались мы с Никитой Сергеевичем и небольшая группа оперативных работников.

Лишь 27 августа, когда противник в ряде мест вышел к окраинам города и подходы к расположению нашего пункта оказались в зоне ружейного и пулеметного огня, пришлось наш пункт перенести в район, находившийся вне досягаемости стрелкового оружия, на берег Волги, примерно туда, где теперь находится речной вокзал. Там имелось небольшое убежище. Это убежище представляло собой тоже штольню, вырытую в откосе волжского берега. Это сырое, тесное помещение было плохо приспособлено для работы. Тем не менее мы руководили отсюда войсками примерно в течение недели. В этот период очень часто прерывалась наша связь со Ставкой. Специального бронированного телефонного кабеля, который можно было бы опустить на дно Волги, у нас не было, пользовались обычным кабелем, а он беспрерывно рвался. С разрешения Ставки мы 7 сентября перешли на левый берег Волги, в район деревни Ямы, где и расположился первый оперативный эшелон командного пункта фронта.