Сталинград: Записки командующего фронтом

Зелле, правда, не объяснил, почему число самолетов снизилось с 50-70 до 25 и даже 11. Дело в том, что хорошо организованная воздушная блокада вывела из строя большое количество транспортных самолетов противника. За ноябрь и декабрь Сталинградский фронт уничтожил на земле и в воздухе до 400 самолетов. Основная воздушная трасса немцев проходила с юга и юго-запада как раз над районом нашего фронта. [435]

Солдаты противника буквально голодали: в январе они получали в сутки только 120 граммов хлеба. Известно, что уже к 10 января на территории, занятой сталинградской группировкой противника, были съедены не только лошади, но даже кошки и собаки.

В немалой степени, по-видимому, ослабил моральный дух окруженных ультиматум от 8 января, переданный командованию окруженных. После того как оно отвергло ультиматум, его текст неоднократно передавался по радио, а также был распространен в листовках. Содержание ультиматума, несомненно, стало известно очень многим из окруженных.

В силу уже известных читателю причин боеспособность окруженных немецко-фашистских войск к этому времени резко снизилась. Ее уже нельзя было сравнивать с положением в декабре, когда была сделана первая попытка ликвидировать окруженных. Несмотря на почти полуторамесячные усилия блокированной группировки по созданию обороны (при широком использовании наших оборонительных обводов), 6-я армия теперь не смогла противостоять тем же, по существу, силам, которые безуспешно пытались ее разгромить в начале декабря.

Ликвидацию окруженных вражеских войск осуществлял, как было сказано выше, Донской фронт. План этой операции заключался в том, чтобы ударами в нескольких направлениях рассечь окруженные войска и уничтожить затем каждую часть обособленно.

По общему замыслу операции главный удар с целью расчленения окруженной группировки противника (сначала на две части) наносился войсками 65-й армии и смежных с ней флангов 21-й и 24-й армий из района южнее Вертячего в общем направлении на завод «Красный Октябрь».

Войска Донского фронта, имея почти равные силы с противником в людях и танках, превосходили его в артиллерии в 1,3 раза. Однако в результате проведенной перегруппировки советские войска на направлении главного удара превзошли противника в живой силе в 3 раза, а в артиллерии более чем в 10 раз; здесь было создано также превосходство в танках и подавляющее превосходство в воздухе (это, в частности, касается участка 65-й армии). [436]

Боевые действия начались 10 января после отказа командования 6-й армии принять ультиматум о капитуляции.

За первые три дня наступления наши войска продвинулись на 8-10 километров и вышли на реку Россошка, где проходила вторая линия обороны противника. Западный выступ окруженных был уничтожен, но рассечь группировку не удалось; противник пошел на дальнейшее сокращение фронта окружения, но не допустил расчленения своих сил.

15-17 января наступление продолжалось, особенно на направлениях, где действовали 21-я и 24-я армии. Их действия были поддержаны 57-й и 64-й армиями. Уже 15 января оборона противника на рубеже рек Россошка и Червленная была прорвана. Враг, неся большие потери, стал отходить к городу.

К вечеру 17 января наши войска продвинулись на 20-25 километров и приблизились к нашему бывшему внутреннему обводу, на котором враг занял оборону. Расчленить окруженных пока не удавалось. Противник всячески пытался остановить наступление советских войск, неоднократно переходил в контратаки, с особым упорством он стремился удержать населенные пункты. Наши войска в наступлении вели борьбу с противником, по-прежнему проявляя величайший героизм и самоотверженность. Территория, занятая окруженными, сократилась теперь почти в два раза. Последующие три дня войска фронта готовились к прорыву обороны противника, созданной на внутреннем обводе. 22 января наступление возобновилось. Оборона противника и здесь была прорвана. Замысел советского командования на заключительном этапе операции предусматривал ударами 21-й и 65-й армий расчленить и окончательно уничтожить прижатую к Волге группировку противника; встречный удар наносила 62-я армия.

К исходу 26 января войска 21-й и 62-й армий соединились в районе Мамаева кургана, в результате чего окруженная группировка была расчленена на две части.

С 25 января началась массовая сдача в плен целых частей и соединений. К 31 января сопротивление южной группы окруженных фактически прекратилось, и она капитулировала. В этот же день был взят в плен и генерал-фельдмаршал Паулюс со своим штабом. [437]

Вот что рассказал мне командующий 64-й армией товарищ М. С. Шумилов о пленении генерал-фельдмаршала Паулюса.

«29 января нам стало известно, что штаб 6-й армии отошел на западную окраину Сталинграда, но, где точно он находился, мы пока не знали. 30 января захваченные пленные показали, что штаб Паулюса находится в подвале универмага, т. е. в полосе наступления нашей армии. Мною было принято решение не прекращать действий и этой же ночью окружить универмаг. С этой целью был организован подвижный отряд из танков, мотопехоты 38-й мотобригады с армейским инженерно-саперным батальоном для разминирования подступов к универмагу. При отряде находился начальник разведки бригады старший лейтенант Ильченко со средствами связи.

К 6 часам утра отряд окружил танками и мотопехотой универмаг и предложил штабу 6-й армии сдаться. Один из ответственных генералов штаба Росске заявил, что переговоры о сдаче в плен будут вестись только с представителями командования армии или фронта. Об этом старший лейтенант Ильченко немедленно доложил на наблюдательный пункт армии, который находился на северной окраине Ельшанки. В штаб Паулюса были немедленно направлены начальник оперативного отдела штаба армии полковник Лукин и начальник разведывательного отдела подполковник Рыжов с несколькими офицерами и охраной. Им было приказано предъявить ультиматум о полной капитуляции армии без каких-либо условий. Прибыв к универмагу, эта группа встретилась здесь со старшим лейтенантом Ильченко и заместителем командира бригады по политической части. Переговоры велись сначала с генералом Росске, затем с начальником штаба 6-й армии генерал-лейтенантом Шмидтом. В результате переговоров была достигнута договоренность о капитуляции южной группировки окруженных; однако штаб Паулюса не имел возможности доставить приказ о капитуляции в войска, так как на этом участке наши части глубоко вклинились в оборону противника. Было решено доставить приказ совместно с нашими офицерами. Для этого были выделены начальник разведывательного отдела штаба армии подполковник Рыжов и начальник [438] политотдела штаба армии полковник Мутовин. Отдать приказ северной группировке о капитуляции Шмидт и Паулюс отказались, мотивируя это тем, что в каждой группировке имеется свое командование. Лишь после того, как приказ о капитуляции войск южной группировки был отправлен в части, начальник штаба Шмидт провел нашу делегацию к Паулюсу. Полковник Лукин рассказывал, что, когда наши офицеры вошли, Паулюс сидел на кровати, но, увидев вошедших, встал и приветствовал их. Как свидетельствуют члены делегации, он производил впечатление уставшего, нервного человека, у него подергивались веки. На сборы штаба 6-й армии был дан один час. В это время сюда прибыл направленный мной начальник штаба 64-й армии генерал-майор Ласкин, который получил приказание доставить Паулюса и его начальника штаба Шмидта на командный пункт 64-й армии, в Бекетовку.

В комнату дома, где размещался штаб, вошел высокий, худой, с проседью в волосах человек в форме генерал-полковника; это и был Паулюс.

По укоренившейся за годы гитлеровского режима привычке он поднял руку и хотел, видимо, произнести нацистское приветствие, но тут же, поняв неуместность этого, опустил руку и сказал обычное немецкое «гутен таг». Генерал-полковник Шумилов попросил пленного предъявить документы. Паулюс, вынув из кармана бумажник, отыскал в нем и протянул советскому командарму солдатскую книжку, являвшуюся документом всех военнослужащих германской армии. Посмотрев документ, Михаил Степанович потребовал предъявления документов, удостоверяющих то, что Паулюс является командующим 6-й немецкой армией. Получив такой документ, он спросил, действительно ли Паулюсу присвоено звание генерал-фельдмаршала. Генерал Шмидт, вмешавшись в беседу, подчеркнуто официальным тоном заявил: «Вчера приказом фюрера генерал-полковнику фон Паулюсу присвоено высшее военно-полевое звание империи «генерал-фельдмаршал».