Осколки (СИ)

— Амнелл, все будет хорошо. Слышишь?

Кэлен заплакала беззвучно, обхватив руками её шею, притянув Мэйсон, заставив её, до того опиравшуюся на локти, буквально рухнуть на себя, прижать, придавить к кровати. Прошептала сквозь всхлипы, сквозь затихающие уже слезы:

— Да… да все и так хорошо, Мэйсон. Просто… мне просто обидно… забрали дело… отстранили меня… обидно, понимаешь?

— Понимаю, — объятия Кэлен чуть ослабли, и Мэйсон снова приподнялась, опираясь на локти, заглянула в лицо. Кэлен приоткрыла глаза: Мэйсон просто смотрела на нее. И молчала. Просто лежала, молчала и смотрела, как катятся по лицу Кэлен слезинки, как она шмыгает носом, смотрела на подрагивающие губы и ресницы… Кэлен вздохнула. Вот Кара бы не стала просто смотреть. Кара бы её сейчас целовала, собирала губами слезинки, прижималась бы их, свои губы, к закрытым глазам Кэлен, к горьким от слез губам… Кара бы не молчала… Кэлен не знает, что она, Кара, говорила бы ей сейчас — может, утешала, может, расспрашивала бы… да, именно, она бы задавала вопросы, позволяя Кэлен выговориться, рассказать, поделиться — и этой обидой, и тревогой, и страхом. Она, Кара, разделила бы все это с Кэлен — и Кэлен стало бы легче, не так ли? Да, если бы была Кара…

Но Кары сейчас не было. Была Мэйсон, которая просто смотрела и молчала. И… Кэлен была благодарна ей и за это. За то, что она есть, что она здесь, с ней. За то, что Мэйсон выбрала быть здесь, с Кэлен, — а могла бы выбрать работу, её-то в отпуск не выгоняли же, ну! Она выбрала Кэлен. И за это Кэлен прощала ей сейчас и молчание, и этот спокойный, невозмутимый взгляд — без тени, без капли сочувствия. Она, Мэйсон, и не сочувствует… хоть и говорит, что понимает...

Кэлен вздохнула, длинно, протяжно, и, сняв одну ладонь с шеи Мэйсон, провела пальцами по её щеке, заправила за ухо выбившуюся из косы прядь:

— А тебе не обидно? У нас ведь забрали дело…

— Обидно? — Мэйсон задумалась, совершенно искренне, честно задумалась. Качнула головой: - Нет. Как по мне, это разумно, Амнелл. Если бы мы продолжили расследование, это могло навредить делу. И тебе.

— Ну, конечно, — Кэлен повернула голову на бок, обиженно поджав губы. — Тебя ведь не выгнали с работы.

— Тебя тоже не выгнали, Амнелл, — Мэйсон недоуменно хмыкнула. — Тебя попросили взять отпуск на время.

— Приказали! — Кэлен снова уставилась ей в глаза, возмущенно, яростно даже.

— Иначе ты бы не согласилась, — Мэйсон вдруг улыбнулась. — Ты ведь упертая, - и, склонившись к её губам, уже касаясь их своими, повторила — шепотом: — Все будет хорошо, сладкая. Я тебе обещаю.

— Ладно… — Кэлен, улыбнувшись в ответ, вновь отдалась её губам. Все уже хорошо. Просто оттого, что у неё, у Кэлен, есть она, чертова Мэйсон, нечуткая категорически, зато — надежная. Заботливая. И честная. Вроде бы, холодная — щенячьи нежности не для неё, ведь делают её слабой, ну! — а почему-то Кэлен с ней тепло… Странно, да? Странно. Но — хорошо. И — еще у Кэлен есть Кара. Кара, которая может согреть не только объятиями, поцелуями — но и солнцем, что живет в её зеленых глазах. Кара тоже честная, прямодушная — и при этом чуткая. Вот она определенно может, умеет сопереживать. Она может разделить боль Кэлен, её обиду, тревогу — и всего этого станет куда как меньше, правда же? А самое главное, Кара любит, совершенно точно любит её, Кэлен, — Кэлен это чувствует. И — Кара не откажется помочь Кэлен с расследованием, не откажется же, ну?

— Зачем ты взяла её на кровать? Она тут напрудит же, ну! — Кэлен таки заставила Мэйсон лежать ровно и спокойно на спине, и, повернувшись на бок, прижавшись тесно всем телом, утомленным, расслабленным, устроила голову у неё на плече. На животе у Мэйсон поверх одеяла возлежала Снежка, вытянув лапы, уронив на них лохматую мордочку, и делала вид что дремлет, хотя — Кэлен замечала, определенно, — подглядывала время от времени, чуть приоткрывая один глаз.

— Не. Она умная. Ходит на пеленку, сама сообразила, — лежать ровно у Мэйсон получалось, спокойно - нет, категорически. И она, подтянув под одеялом на себя ногу Кэлен, теперь водила пальцами по бедру — от колена вверх и обратно, поднимаясь выше, ближе к все еще пылающему центру, вот уже начала прикасаться к нему с каждым заходом, дразня, возбуждая… — А может, и правда приученная… — говорила она медленно и как-то непривычно тихо. Кэлен положила ладонь на ее руку, придержала:

— Устала? Засыпаешь?

— Мммм… нееет… — зевнула, душераздирающе просто! — Я не устала.

— Вреешь… — Кэлен тоже чуть не вывихнула челюсти, зевая. Толкнула Мэйсон лбом в подбородок: — Черт! Не зевай! Это зараааа…зно… Дьявол! Вот спи лучше, раз тебя выносит.

— Ладно, — неожиданно согласилась Мэйсон, сжала бедро Кэлен пальцами, медленно отпустила и уронила на него ладонь, которая почти мгновенно налилась ощутимой тяжестью. Кэлен приподняла голову, изумленно заглянула ей в лицо: расслабленное, с закрытыми глазами. Дыхание ровное, глубокое… Черт, и впрямь, засыпает, надо же! Хорошо. Значит, еще немного, и появится Кара… Тело — ненасытное, неразборчивое же, а! — отозвалось на мысли о Каре легкой горячей пульсацией внизу живота, Кэлен, улыбнувшись, прикоснулась мягко губами к губам Мэйсон. Они шевельнулись в ответ, но не для поцелуя, нет — спросили:

— А ты? Тоже спать?

— Нет, я в ванне поваляюсь.

— Мммм…

В сон, вызвав искреннее изумление Кэлен, Мэйсон провалилась мгновенно: кажется, это свое «мммм» она дотягивала уже оттуда, из темной обители блаженного покоя. На секундочку Кэлен даже кольнуло жалостью: вряд ли эта способность — вот так засыпать, почти мгновенно ведь! — у Мэйсон появилась естественным образом, скорее всего, она выдрессированная… бог знает, при помощи каких методов. Кэлен со вздохом снова коснулась губами губ Мэйсон, осторожно выбралась из-под одеяла, погладила, успокаивая, встрепенувшуюся Снежку, и отчего-то на цыпочках — хотя, казалось бы, зачем? Мэйсон ведь точно сейчас из пушки не разбудить! — ушла в ванную.

Теплая вода под воздушным покровом ароматной, едва слышно потрескивающей пены, приняла Кэлен в свои объятия, обласкала, окончательно успокаивая, убаюкивая, смывая остатки тревоги, отголоски страха и обиды. Кажется, Кэлен и сама растворилась в этом безмятежном согревающем покое, закрыв глаза, погрузившись в мечты о Каре. Кэлен ждала её, Кару, с минуты на минуту, ведь чертова Мэйсон уснула — уснула же, ну! — Кэлен была в этом уверена, абсолютно, категорически. Потому и не засомневалась, когда почувствовала — именно, не услышала, а ощутила — её присутствие в ванной. И ошиблась, ну надо же, а! Не Кара. Мэйсон…

…Кэлен вздохнула едва слышно, удерживая на губах улыбку — и стараясь, очень стараясь, чтобы она смотрелась естественно:

— Ннууу… я замечталась.

— Подозреваю, не обо мне.

— Не о тебе, — не стала врать Кэлен. И, открыв, наконец, глаза, покосилась на Мэйсон: — Так ты будешь стоять, пойдешь спать или присоединишься?

— Кхм… — взгляд засветился, и кончик языка прошелся по губам. Мэйсон улыбнулась хищно: — Как по мне, в своем уме от такого не отказываются, — подмигнула, в полсекунды избавилась от трусов, ловко и, как показалось Кэлен, мгновенно забралась в ванну: — Подвинься, сладкая, — села за спиной, откинувшись на бортик. Кэлен навалилась на неё, и Мэйсон тут же заключила её в объятия, устроила ладони на грудях. Хрипло и проникновенно прошептала, касаясь губами уха: — У тебя потрясающая грудь, Амнелл. Форма, размер… просто идеально. Очень красивая. И возбуждающая…

— Мммм… — Кэлен улыбнулась — теперь уже искренне. Закинула руки вверх и назад, за голову, за шею Мэйсон: — Я знаю. А ты чего сразу вдохновляешься, а?

— А как еще? — в голосе прозвучало легкое изумление, Мэйсон даже оторвалась от шеи Кэлен, которую взялась уже исследовать губами.

— Да просто… посидеть, пообниматься…

— А смысл? — изумление усилилось. — Зачем просто сидеть, когда можно заняться сексом?

— Боже… — Кэлен рассмеялась тихо. — Затем, что это тоже приятно, Мэйсон. И затем, что я так хочу.