Осколки (СИ)

Кэлен хотела было возмутиться. Высказать чертовой Мэйсон все, что думает об этой её манере распоряжаться, так безапелляционно, так… самоуверенно, да! Она, Кэлен, уже и рот открыла, и встретилась с Мэйсон глазами, и…:

— Зачем ехать? Разве по телефону мы их опросить не можем?

— Можем, — Мэйсон чуть склонила голову. — Но я хочу на них посмотреть. Как по мне, по телефону соврать легко. А понять, что тебе врут, сложно.

— А в личной беседе ты, значит, поймешь, врут тебе или нет? — Кэлен усмехнулась, весьма скептически.

— Типа того, — Мэйсон пожала плечами. И подхватив с принтера лист с адресами, вышла за дверь. Она даже не сомневалась, что Кэлен послушно идет за ней, вот ведь, а! А что Кэлен? Она и шла. И даже… и черт побери, ей это даже нравилось! Нравилось, что можно ничего не решать, ни о чем не думать — и не тревожится ни о чем, просто — послушно идти следом. Нравилось, что чертова Мэйсон берет и… боже, да просто — берет на себя ответственность, вот и все!

Кажется, ничего подобного с Кэлен до сих пор не было. Ну да, точно. Она всегда была сильной. Вечно все решала сама, вечно заботилась о других, вечно нагружала на себя все… Она — ну, а что себе врать-то? — и партнеров выбирала всегда таких, что безропотно отдавали ей ответственность, принимали её лидерство, смотрели, что называется в рот. Взять хоть Сайфера: хороший же парень, ну. И, вроде бы, самостоятельный… умный, сильный. Решительный даже. Только вот у Кэлен — ну, если честно посмотреть на их отношения — все было ощущение, будто она Ричарда за ручку водит. Да… да он ведь уже через пару недель без её согласия, без одобрения и шагу ступить не мог, да что там, футболку себе выбрать!

Теперь вот она, Кэлен, влюбилась в Кару. Влюбилась… и любит. Кару, которая тоже ничего не решает, ни за что не отвечает, не так ли? Нет, не так. Да, Кара сама все это сказала, что не решает, не отвечает… только это не правда, не правда же ну! Кара просто в таких обстоятельствах, что не имеет возможности решать. Поступать так, как ей хочется. И потому решать, выбирать приходится Кэлен, снова и снова… Да наверняка же, будь обстоятельства другими, — и Кара вела бы себя иначе, разве нет? Конечно. Кэлен ведь уже видела, знает — Кара умеет принимать решения… Просто — таковы обстоятельства, да. Эта нелепая, странная, мучительная ситуация, невозможная, невыносимая. С которой приходится мириться. Это нелегко, что уж тут… Нелегко мириться с этой ситуацией. И вечно быть сильно и ответственной ей, Кэлен, оказывается, тоже нелегко. Ну и не удивительно, что Кэлен так нравится просто идти следом за Мэйсон — чертовой нахальной самоуверенной Мэйсон, которая сама принимает решения. За двоих.

Мэйсон вдруг притормозила у поворота на лестницу, обернулась:

— Я в туалет. Подождешь в машине?

— Ладно, — Кэлен пожала плечами, сдерживая улыбку. Надо же, Мэйсон не поставила её перед фактом, не приказала — попросила. И глаза отвела, как будто смущенно. В туалет она, ага, да. Скорее всего чертова Мэйсон намылилась в К-9, проведать Снежку. И побоялась Кэлен в этом признаться, побоялась же, ну? А Кэлен-то уж было поверила, что чертова Мэйсон ни черта не боится! И еще — похоже, не такая уж она, Мэйсон, честная, да?

Отчего-то Кэлен стало весело. Хотя, казалось бы, что это за повод для радости — Мэйсон скрыла от нее, что беспокоится за собачку — ерунда же, ну! А вот стало весело, да. И, спускаясь по лестнице, Кэлен уже не сдерживала улыбку. Даже мелькнувшее сожаление — в самом деле, зря Мэйсон не призналась, зашли бы в К-9 вместе — не омрачило настроения, и улыбку эту не погасило. Интересно, что ж её, Кэлен, так обрадовало, а? Смущение самоуверенной Мэйсон? Пожалуй. Тот факт, что и на солнце — читай, все той же Мэйсон, безупречной, почти идеальной же, ну! — есть пятна? Несомненно. А еще — да, именно, это главное — Мэйсон, сама того не желая, даже и не осознавая, наверно, показала, что способна испытывать чувства. Вот те самые, что считает слабостью. Например — Кэлен даже хихикнула — скучать по кому-то. Любопытно, а по ней, по Кэлен, чертова Мэйсон скучает? Хотя, когда бы? Они ж ведь почти не расстаются…

— Чего улыбаешься, сладкая? — чертова Мэйсон плюхнулась на пассажирское сиденье и хлопнула дверью, заставив Кэлен вздрогнуть.

— Да так… своим разным мыслям, — Кэлен посмотрела ей в глаза и состроила озабоченную мину: — А у тебя проблемы с пищеварением, Мэйсон?

— Нет. С чего вдруг? — нахмурилась недоуменно.

— Значит, в туалете была очередь? — Кэлен добавила во взгляд наивной невинности.

— А… — Мэйсон тихо коротко рассмеялась, откинулась на подголовник. — Меня долго не было?

— Ага. Тридцать пять минут, напарник. Так что случилось в туалете? — и уставилась жадно, азартно: давай, Мэйсон, соври, наплети что-нибудь, ну! Мэйсон на миг отвела взгляд в сторону… но только на миг, а после посмотрела прямо в глаза Кэлен:

— Я ходила к кинологам. Проверить, как там Снежка.

Черт! Все-таки честная… Кэлен улыбнулась шире, прищурила засиявшие глаза:

— Соскучилась по ней, Мэйсон? — и замерла в ожидании: ну, вот сейчас, да? Сейчас соврет, соврет же! Разве она, Мэйсон, признается, что соскучилась — да еще по какому-то там щенку? Ведь нет же, ну! А у Мэйсон… лицо вдруг стало задумчивым… и глаза… да, точно — словно бы испуганными. Ну так, немножко, совсем капельку, но — испуганными. Она даже чуть подалась к Кэлен, спросила тихо и… как-то растерянно:

— Думаешь, я… соскучилась?

— Ну… — отчего-то вмиг расхотелось смеяться над ней, шутить. Отчего-то вмиг стало понятно, что и Мэйсон не шутит, не издевается, а… она и правда растерялась. И пытается понять, разобраться в том, что с ней происходит. В том, в чем она в самом деле разбирается из рук вон плохо, — в собственных чувствах. Не удивительно, что Кэлен расхотелось шутить над ней. И вместо веселья её накрыло, затопило нежностью, смешанной с жалостью: так трогательно-беззащитна, так уязвима была Мэйсон в этой своей искренней растерянности… Боже, да у Кэлен даже слезы к горлу подкатили! Она сглотнула, заталкивая их обратно, улыбнулась мягко, и, дотянувшись, прикоснулась подушечками пальцев к щеке Мэйсон:

— Да… Ты соскучилась по Снежке, Мэйсон. И — беспокоилась за нее.

— Хм… — она опустила ресницы, нет, пожалуй, даже зажмурилась. И вдруг прижалась щекой к пальцам, к ладони Кэлен: — Вот это как… скучать. Странное ощущение… как по мне.

— Да… — Кэлен снова попыталась проглотить этот тугой комок, запирающий горло. Тщетно, слезы, кажется, все же заплескались на донышках глаз. И безумно, до озноба захотелось поцеловать Мэйсон. — Ну и как она там, Снежка?

— О! — Мэйсон оживилась, улыбнулась – и, кажется, даже в глазах появилось солнце. Почти, ну почти как у Кары! — Она мне обрадовалась, представляешь?

— Конечно, — кажется, Кэлен уже плавилась от умиления. Господи, кто бы мог подумать, что чертова Мэйсон может быть вот такой? Даже страшно… так ведь и влюбиться можно! Впрочем… не опоздала ли она, Кэлен Амнелл, с этим страхом? — А ты? Рада была её видеть?

— Ну… — Мэйсон снова опустила ресницы, отчего её улыбка стала выглядеть весьма смущенной. — Типа того… — вдруг нахмурилась, поджала губы. И отлепилась от ладони Кэлен: — У нее там все в порядке. И я этому рада. Ну что, поедем уже, Амнелл?

— Конечно, — повторила Кэлен, пряча улыбку — и подавляя все нарастающее желание поцеловать Мэйсон. Все же, не удержавшись, прежде чем убрать руку на руль, погладила еще раз по щеке, заставив Мэйсон дернуться, нахмуриться и сердито запыхтеть.

Они успели пообедать — неспешно, с удовольствием и в уютном молчании, затем — проверить троих из шестерых кандидатов на роль маньяка, когда Кэлен позвонила Лиза Джулз:

— Амнелл, вы где?

— В городе. Работаем по делу. А что? — Кэлен, прижав трубку к уху плечом, сбавила скорость, медленно двигаясь по Франкфорд-авеню в поисках парковки.

— Вам нужно вернуться.

— С чего вдруг? — свернула, наконец, на стоянку перед небольшим магазинчиком, остановила машину. И, отняв телефон от лица, включила громкую связь — дабы не пересказывать напрягшейся Мэйсон разговор. — Что-то случилось?