Осколки (СИ)

— Что это?

Кэлен поморгала, словно просыпаясь, пару секунд сверлила бездумным взглядом щеку Мэйсон, все еще — по инерции, не иначе — продолжая стягивать куртку. Затем, будто очнувшись, дернула её, куртку, вверх, возвращая на плечи. Тоже повернула голову, медленно, как под водой, посмотрела на пол: белый пушистый шарик сидел — или стоял? — точно в центре комнаты. Кэлен тряхнула головой, выдохнула хрипло:

— Щенок…

— Игрушка?

— Нет. Настоящий.

Мэйсон разомкнула объятия, отступила на шаг и уставилась на Кэлен, чуть склонив голову вправо. Как на сумасшедшую уставилась, ей-богу. Кэлен вздернула подбородок:

— Что?

Мэйсон пожала плечами, снова покосилась на щенка:

— Где ты его взяла?

— Сидел в подъезде и дрожал, — соврала Кэлен. Вдруг поняла, что и сама сейчас дрожит. И вообще, стоит голая перед полностью одетой Мэйсон, а та — беспардонная, нахальная, нет, — наглая, категорически наглая же, ну! — смотрит на Кэлен, как на идиотку, еще и допрашивает! Кэлен разозлилась: — Иди к черту, Мэйсон! Мне нужно в душ и одеться. Или нас не ждут на месте преступления? — и, оттолкнув напарницу с дороги, почти выбежала из комнаты. Мэйсон двинулась следом, а у нее за спиной зацокали по полу коготки. Кэлен остановилась у раковины — вернувшись в трезвый разум, она здраво рассудила, что принять душ точно не успеет, а потому решила умыться по-быстрому, — включила воду, выхватила зубную щетку из подставки.

— И зачем ты его подобрала? — чертова Мэйсон застыла в дверном проеме ванной комнаты. Щенок сел у её ног. Мэйсон бросила на него взгляд и… принюхалась. Хмыкнула, скривившись: — Теперь понятно, во что я вляпалась в прихожей… Зачем ты его домой притащила, Амнелл?

— А ты бы просто мимо прошла? — Кэлен через зеркало посмотрела ей прямо в глаза.

— Типа того, — ухмыльнулась, встретилась глазами с Кэлен — так же, через зеркало. Кэлен взгляда не отвела, уточнила с нажимом, без улыбки:

— Да? Просто прошла бы мимо, Мэйсон?

— Пфррр.. — Мэйсон фыркнула, скорчив презрительную мину. — Я-я? — и вдруг опустила ресницы:

— Нет. Я бы тоже подобрала… Но домой бы не потащила.

— Да? — снова спросила Кэлен — с насмешкой в голосе, и глянула с насмешкой. — И что бы ты сделала?

— Отвезла бы в приют, — Мэйсон пожала плечами. Кэлен еще на миг задержала взгляд на ее глазах, затем, хмыкнув, сунула в рот щетку и склонилась над раковиной.

— Что ты будешь с ней делать, Амнелл?

— С кем? — Кэлен сплюнула в раковину, выпрямившись, снова глянула в зеркало и замерла, оторопев: Мэйсон держала щенка на руках, смотрела на него с удивленным возмущением и… страхом? — да, лицо у нее совершенно точно испуганное, ну надо же! — а найденыш бесстрашно и сосредоточенно облизывал ей, Мэйсон, кончик носа. Кэлен прыснула, задавила смех, повторила:

— Ты про него?

— Про нее, — Мэйсон отняла щенка от своего носа и… прижала к груди. — Это девочка.

— Серьезно? — Кэлен даже губу прикусила, сильно, до боли, иначе бурлящий уже в горле хохот прорвется же, ну! — Она сама тебе это сказала?

— Типа того, — вновь хмыкнула Мэйсон. — Она мне показала, — и повторила: — Так что ты будешь с ней делать, Амнелл?

— Не знаю, — Кэлен вздохнула. Не от вопроса Мэйсон, нет, — на самом деле она решала, что делать с собственными волосами. И какого черта она отрастила такую гриву, а? Одна морока ведь с ними! Нет, красиво, шикарно даже, несомненно, но — такая морока, морока же, ну! Подстричься, что ли? Оставить локоны длиной по плечи — как у Мэйсон. А что, тоже красиво, и возни куда как меньше — Мэйсон, например, косу свою заплетает за пару минут, Кэлен сама видела! Кэлен посмотрела в глаза своему отражению, улыбнулась кисло и с очередным тяжелым вздохом взяла в руки расческу с длинными толстыми редкими зубьями. Перевела взгляд — через зеркало, да, — на Мэйсон: — Думала, переехать вместе с ней к тебе, — и замерла: напарница прижимала одной рукой к себе щенка, уютно устроившего мордочку у нее на плече, другой задумчиво — и очень нежно, ну надо же! — поглаживала белую шерстку. Встретилась с Кэлен глазами:

— Ладно.

— Ладно? — кажется, Кэлен поперхнулась изумлением. Мэйсон пожала плечами:

— Ты стоишь того, чтобы потерпеть эту зассыху. А что, с зазнобой своей ты окончательно рассталась?

— Мэйсон!!! — Кэлен развернулась, возмущенно раздув крылья носа, наставила, словно пистолет, расческу на напарницу: пробившаяся было сквозь удивление нежность и благодарность растаяла без следа.

— Что? — Мэйсон, чуть склонив голову вправо, смотрела с недоумением. Искренним. Черт, она не понимает, категорически не понимает, что вопрос её был грубым и бестактным. Кэлен сникла — вот как на неё, на Мэйсон, злиться? Бессмысленно же, ну! Все равно, что сердиться на слепого от рождения за то, то он не понимает, что такое цвет… Кэлен махнула расческой:

— Иди к черту. Что ты, вообще, торчишь тут? Мешаешь только. Иди на кухню, пей кофе, — и отвернулась к зеркалу.

— Ладно, — Мэйсон снова пожала плечами. И осталась на месте.

Минут через десять Кэлен бегала по квартире в поисках корзинки. Самой настоящей, небольшой плетеной корзинки, прямоугольной, глубокой, из плоской широкой лозы — или из чего их там плетут, эти корзины? — купленной несколько лет назад на какой-то пригородной ярмарке. Зачем Кэлен туда зарулила, как это случилось, по какому поводу? Она и сама уже не помнила. Зато совершенно, абсолютно точно помнила, что корзинка где-то лежала, то ли в диване, в ящике для постели, то ли на антресолях, то ли в коробе для грязного белья, в котором Кэлен хранила кучу самых разных вещичек и штучек, категорически бесполезных и ненужных, но никак не выбрасываемых из жалости. Или жадности? Черт его знает… А вот белья, кстати, в этом коробе отродясь не лежало, да...

Искать корзинку, попутно одеваясь, она стала после вопроса Мэйсон: «А где щенок будет днем? Ты его здесь одного оставишь?». Кэлен вопрос застал врасплох, но, подумав, она решила, что лучше всего будет взять найденыша с собой, и, как только доберутся до управления, отнести к кинологам — поди, приютят до вечера. Мэйсон план одобрила и… попыталась запихать щенка себе под куртку. Кэлен пару мгновений озадаченно наблюдала за ней, затем, сообразив, что Мэйсон собралась вот так — с щенком под курткой — ехать на работу, а самое главное, появиться на месте преступления, закатила глаза, красноречиво постучала себя кулаком по лбу и заметалась по квартире в поисках корзинки. Чертова Мэйсон с песиком на руках бродила следом — чем изрядно раздражала Кэлен, — и что-то бормотала. В какой-то момент Кэлен, вдруг осознав, что разговаривает Мэйсон вовсе не с ней, а со щенком, на мгновение впала в ступор — ей-богу, не ожидала она подобного от напарницы, никак не ожидала же, ну! — а затем и вовсе чуть не рухнула, услышав:

— Не трясись, Снежка. Амнелл не опасная. И даже не злая. Добрая, скорее. Неуравновешенная, да, не без этого. Эмоции совсем не контролирует. Но добрая, тут можешь не сомневаться.

— Ты ей имя дала? — только и смогла спросить Кэлен. На всякий случай вгляделась в глаза — подумалось вдруг, не Кара ли это на самом деле прикалывается над ней все утро? Нет, все-таки Мэйсон. Чертова Мэйсон, холодная, жесткая, бесчувственная… воркующая сейчас с белым пушистым комочком. Который периодически облизывает ей, Мэйсон, нос – и чертова Мэйсон не возражает! Да и с чего бы Каре так шутить, это же бред, категорический! Ага, да. А Мэйсон нянькающаяся со щенком — не бред? Кэлен ошарашено покачала головой. Чертова же Мэйсон, невозмутимо пожав плечами, спокойно пояснила:

— Надо же её как-то называть.

Кэлен еще раз тряхнула головой, пробормотала: «Ну, да», и вновь заметалась по квартирке.

Корзинку Кэлен нашла — в духовке. Потрясенно задумалась — когда и зачем она её туда сунула, а? Никаких версий в голову не пришло, и Кэлен, обозвав себя «просто чудесной хозяюшкой», мимолетно мысленно спросив, сколько ж времени она эту плиту не включала, отмахнулась и с корзиной в руках снова заметалась по квартирке — теперь уже в поиске старого и очень теплого шарфа — для подстилки…