Вечно 17 (СИ)

– Рэйчел, смотри кто там стоит, – громко воскликнула мама, немного взбудоражив меня. Сон как рукой сняло. Я пытаюсь найти взглядом человека, на которого указывала мама, но сонные глаза отказываются подчиняться. Потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть около рекламного щита высокого мужчину в чёрном пальто и шляпой. Он радостно помахал нам и улыбнулся во все зубы, блеск которых чуть не ослепил меня. Или это из-за освещения? Наконец, мы вступаем на землю, и я понимаю, что ноги все ещё находятся в ватном состоянии. Мама, можно сказать, подбежала к мужчине и обняла его, громко протягивая:

– Ри-и-и-и-чард! Здравствуй! – они поцеловали друг друга в щеку. – Наконец мы увиделись! Что, Клариса заставила нас встретить?

– Я доброволец, – смеётся мужчина с щетиной и обнимает меня, чуть не сломав мои рёбра. До меня сразу доходит запах его любимого одеколона, которым дядя пользуется с рождения Джесс.

– Прям как в голодных играх, дядя, – украдкой улыбаюсь я, целую его колючую щеку. Ричард, смеясь, что-то говорит, а затем помогает нам с чемоданами. Мама хватает меня за руку, и теперь мы все вместе направляемся к выходу. Вокруг очень много людей, словно тут раздают бесплатную пиццу и весь Портленд собрался в аэропорту. За пять минут ходьбы до автостоянки, взрослые успели обсудить все на свете: и дела мамы, состояние бабушки, работу, политику, мои оценки. Вот это я и ненавижу! Не выношу, когда родственники начинают сравнивать своих детей со мной, типа: а мой ребёнок получил медаль. А мой собрал киборга. Зато мой ребёнок побывал на Венере.

К чему все это? Никогда не понимала. Я достаю из кармана куртки мобильник, все ещё надеясь на пропущенный вызов Эрика, однако, меня ждало огромное разочарование. Он не позвонит мне… Где-то глубоко внутри я это знала, но не хотела признавать. Зато пропущенные вызовы от Бена с Коди было навалом, и ещё два пропущенных от Эммы. Но ни с кем из них мне говорить не хотелось; только с Нансеном. Из-за всех этих мыслей я замедлила темп ходьба, от чего и отстала от Ричарда с мамой. Мне пришлось сделать три гигантских шага, чтобы сократить дистанцию. И вот, передо мной стоит чёрный «Мерседес», в багажник которого дядя кладёт наши чемоданы. Мама приказала мне сесть в машину, пока они возятся с пакетами, и я решила послушаться. А какой толк стоят на улице и мёрзнуть? От резкой смены климата меня может убить. Шутка…

Я прыгнула в кожаный салон, в котором было также прохладно, как и снаружи, и протяжённо выдохнула. Все тело ломит, голова болит, глаза горят и мне до жути хочется спать. Такое ватное состояние, будто бы мной кто-то управляет. Кажется, если я закрою хоть на мгновение глаза, больше не смогу их распахнусь. Мне нужен двенадцатичасовой сон. Я пытаюсь отвлечь себя любыми мыслями, но в голову ничего не лезет, кроме Эрика. Мне не под силу прекратить о нем думать, так и было во время поездки и в самолете. Я гадала: а что же сейчас делает Эрик? Думает ли он обо мне? Скучает? Быть может, хоть каплю сожалеет о своих словах? Эти вопросы терзали душу, вселяли надежду, но в тоже время отнимали её у меня. Самое обидное то, что я нуждаюсь в человеке, которому на меня плевать. Несправедливо.

Спустя кое-какое время дядя с мамой садятся в машину, активно планируя завтрашний день. Не понимаю, откуда у них столько энергии, когда я похожа на вялый цветок? Пристегнувшись, Ричард заводит автомобиль, и я чувствую легкую дрожь.

– Надеюсь, завтра будет хорошая погода, – говорит мама, смотря в окно. Дядя выезжает на полупустую трассу, все больше набирая скорость.

– Да вроде дождь не обещали, возможно, просто будет пасмурно, – Ричард останавливается у перекрёстка и включает поворотники налево. Мама шмыгнула носом.

– Ричард, прости нас, мы не хотели доставлять неудобства.

– Хейли, прошу тебя, не неси чушь. Все отлично. Вы правильно сделали, что вырвались к нам в гости. Джесс очень рада приезду Рэйчел, – сказав это, мужчина посмотрел на меня через водительское зеркало, но я сделала вид, что этого не заметила.

Машина повернулась налево, и мы вновь находимся в движении. За окном темно, хоть и фонари освещают нам путь, почти ничего не видно. Вокруг лишь зелень и дорожные знаки, ну и ещё куча машин. Всех словно с цепи сорвало, именно сегодня столько людей прибыло в Портленд. В следующую секунду мы все слышим телефонный звонок. Ричард одной рукой держит кожаный руль, другой роется в кармане джинс, пытаясь, судя по всему, достать мобильник. Спустя некоторое время, ему это удаётся.

– О, а вот и Клариса, – сообщает дядя и кладёт сотовый к уху, – да?

– Передай «привет» от меня! – поворачивается к Ричарду мама, по-детски смеясь. Её слова меня рассмешили. Я поправляю волосы за ухо.

– Мам, зачем? Мы же скоро увидимся, – говорю я, на что мама отвечает:

– Какая разница? Я что, не могу передать «привет»?

Мужчина тем временем параллельно с нами говорил по мобильнику. Он изредка играл бровями и кривил губой, словно тетя читала ему нотацию.

– Хорошо, мой цветочек, – улыбается Ричард. Я же говорила вам, помните? «Flor» – цветок. – Мы уже скоро будем дома, жди нас.

Мужчина прячет телефон и двумя руками хватается за руль, медленно выдыхая.

Я пытаюсь настроить себя на хорошие мысли, пытаюсь забыть то, что не забывается. Эта поездка – доказательство того, что мне удастся оставить Эрика Нансена в прошлом. Он моя первая и последняя любовь, ибо больше никто не посмеет разбить мне сердце. Его «навсегда» продлилось недолго, его «никогда не брошу» было обманом. Зачем делать так больно? Любовь – херня, и не нужны ей никакие философские объяснения.

***

Знаете, что самое трудное по утрам? Нет, не подъем, а осознание того, что снова придётся проходить через боль и разочарование. Жизнь становится невыносимой, когда каждый чертов день – сплошная борьба. Но ещё ужаснее, когда и во сне происходит битва с реальностью. Было это так:

Я, Эмма, Адриан и Джей находимся в «сходке». Погода была омерзительной – шёл снег с дождем. На тот момент я ещё не понимала, что это сон – все было очень реалистично, как наяву. Помню, что спросила у Эммы, почему мы здесь. Девушка пожала плечами и кивнула в противоположную сторону от меня. Разворачиваюсь. Из тумана выходят Коди и Бен, а за ними Кристиан и Эрик. Эти лица… Они были полны холода, тоски, ненависти, будто лично я обидела их чем-то. Отчётливо помню своё желание: мне до жути хотелось обнять Нансена и сказать «люблю», но придя в здравый рассудок, до меня дошло, что это лишь эгоистичная прихоть. Рыжеволосый что-то шепнул на ухо Эрику и тот обратился в нашу сторону:

– Ребята, я вернул «сходку». Это место снова наше! – смеётся Нансен. Мое каменное лицо растаяло, и я начала смеяться, параллельно обнимая Эмму.

– Чувак, ты гений! Как тебе это удалось? – кричит Джей, приложив руку ко лбу. Замечаю как Эрик делает несколько решительных шагов в нашу сторону. Он уже совсем близко, и единственное о чем я могла думать, было: «Боже, не верю! Он пришёл в себя, это мой прежний Эрик, который был всегда весёлым и жизнерадостным! Спасибо, спасибо, он снова с нами». Я смотрю в его глаза и понимаю, что Эрик идёт ко мне. Обнять? Да, наверное, да. Я сделала шаг навстречу, как тут Нансен проходит мимо меня и подходит к Адриану.

– Так как тебе это удалось? – обнимаются они. Брюнет шмыгнул носом и улыбнулся.

– Я вернул «сходку», но есть одно условие, – сообщает зеленоглазый. Все замерли. Мне почему-то стало страшно, словно всех нас ждёт подвох, вот только где неизвестно.

– Какое?

Глаза Эрика замерли на мне. В груди кольнуло.

– Рэйчел должна стать девушкой Криса, – говорит Нансен, и я замираю. Грудная клетка принялась гореть, будто внутри меня подожгли костёр. На щеках появляются слезы, которые обжигали мое лицо. Мне стало так больно, так обидно, что я автоматически сделала шаг назад, словно показывая своё негодование.

– Нет. – мотаю головой я, как чувствую чье-то дыхание на своём затылке. По телу прошлась дрожь. Кто-то обнял меня со спины и начал гладить руки. Замираю.