Запертая любовь. Часть первая (СИ)

Продолжить список? Легко.

Саша.

– Да, у него небольшая частная клиника.

– О, это интересно… – Ещё бы это не было интересно. Ведь это куда больше денег, чем может получить врач, пусть даже и самый квалифицированный. – Я могу её знать? Тебе известно название?

– Нет, я не слышал о нём.

– Узнай для меня, если не трудно.

– Конечно.

– Вдруг окажется, что это та самая, где лежала наша Саша.

Этот момент должен был настать, она ждала его, можно сказать, с нетерпением: за весь ужин ни одного плохого слова в её адрес – это же сродни фантастике, разве такое бывает?

Отец аж рассмеялся от своей глупой шутки – так сильно его смешила возможность этого совпадения. Однако Крис посчитал нужным как можно скорее развеять его предположение.

– Нет, пап, это точно не та самая, – отозвался он сухо и тут же перевёл взгляд на Сашу.

Уголки её губ слегка приподнялись в признательной улыбке, когда они встретились глазами. Её глаза – вот уж что в самом деле будет преследовать его до конца жизни, если им вдруг суждено будет расстаться и когда-нибудь он в конце концов забудет, как она выглядела. Но это так, всего лишь глупое, чрезмерное преувеличение – Крис был уверен, что этого никогда не случится. А от её глаз он был и правда без ума. И оттого как она их красила. Этот тёмный растушёванный карандаш – как же сильно он ему нравился… Лучше и не придумаешь.

– А что её мать? – не унимался отец.

– Известный флорист и дизайнер по интерьеру. Если видели последнюю фотосессию Селин Дион для американского «Вог», – сказал Крис, больше обращаясь к их мачехе, – то она декорировала помещение цветами.

– Ах, флорист – это чудесно, – вздохнула та. – Всегда нужен свой человек в таком деле. Ты уж, пожалуйста, разузнай о ней поподробнее. Она нам может скоро понадобиться.

– Насколько я знаю, специализируется она в основном на свадьбах.

– Тем лучше, родной, тем лучше. Тебе с твоей девочкой не придётся искать никого другого.

Тебе с твоей… кем-кем? С твоей девочкой? Не придётся никого искать… для чего-чего? Для свадьбы?!

«Ну и стерва же ты, – думала Саша, исподлобья посматривая на блондинку, сидящую во главе длинного обеденного стола напротив отца. – Я его девочка, чтоб ты знала, я и никто другой». Немыслимо. И как такое только язык повернулся сказать?

– Ну, я думаю, пока что об этом не может быть и речи…

– Это почему же?

– Мне кажется, два месяца – слишком короткий срок, чтобы полюбить человека. Для меня, по крайней мере. Мы ведь даже не живём вместе.

– Так пускай переезжает к тебе. Саша, если мне не изменяет память, намеревалась снять для себя квартиру.

Прежде чем что-либо ответить, Крис посмотрел на сестру. Она сидела, опустив глаза на своё пирожное, и пыталась чайной ложкой очистить его верх от какао. А так как он не мог знать, что она разговаривает с ними со всеми в своих мыслях, его удивляло и немного тревожило её молчание на протяжении всего ужина.

Обычно он молил её молчать и не вступать в споры, чтобы это не закончилось для всех скандалом, но теперь ему страшно хотелось, чтобы она вмешалась. Сказала хоть слово. Ну, ладно, пускай хотя бы цокнет языком или шумно вздохнёт, напоминая о себе, но это будет хоть что-то.

И тут она его услышала. И так, как и сидела, не отрывая глаз от десертной тарелки, она спросила:

– Что, если он не хочет с ней жить?

Три пары глаз моментально впились в неё своими удивлёнными взглядами, и впервые за этот мучительно долгий ужин воцарилась полнейшая тишина. Саша была уверена, что слышала какие-то звуки, издаваемые шампанским в её нетронутом бокале, но это длилось совсем недолго, чтобы как следует разобрать.

– Прости? – прочистив горло, спросил отец.

Именно в этом «прости» и крылись все его так называемые манеры. Саша не могла представить себе более вежливого и одновременно унизительного обращения. То ли он тем самым притворялся, что не расслышал, то ли просил разъяснить ему суть сказанного… Но это было не так важно, как интонация, с которой оно прозвучало. Прости? Кто это у нас тут заговорил? А я и не заметил, что нас здесь четверо. Ах да, это же моя маленькая больная дочь. Действительно, она здесь. И что же это она себе позволяет, вмешиваясь в серьёзный взрослый разговор?

Крис, конечно, тоже смотрел на неё с удивлением, но совсем не с тем, что эти двое, – она поняла это сразу же, как только оценила обстановку (то есть выражения лиц всех троих). Он был удивлён по-хорошему, восхищён, если хотите, но Саша побаивалась это признать. И несмотря на то, что на его лице не было явного проявления улыбки, она знала, что он улыбается. Глазами и чёрт знает как ещё, но она это чувствовала.

И набравшись немного смелости, она ответила:

– Что, если он не хочет с ней жить? Да он ведь не любит её ни капли! Он не любит её, и это просто умора – то, о чём вы тут говорите. О какой вообще свадьбе идёт речь? Ау! Мы не в восемнадцатом веке. Вы ведь не всерьёз? Обсуждаете её предков так, будто они вам уже лучшие друзья, хотя вы их и знать не знаете. Деньги, пап, деньги, задурили тебе мозги, и всё, чем могут блестеть твои глаза, – это отражением горок золота. Ты ведь уже просчитал в голове, какой годовой доход приносит управление частной клиникой, не так ли? Ты ведь уже прикинул, сколько «Вог» платит своим флористам? Но женятся не на деньгах, пап, женятся на любимой женщине – неужели тебе это неизвестно? А ты о любви и словом не заикнулся. Ты спросил его хоть раз, чего хочет он с этой девушкой? Ты задумывался хоть раз, счастлив ли он?

От такой неожиданной и пламенной речи Даша даже тихо присвистнула, забыв обо всех своих светских манерах. Судя по виду Криса, он был сражён наповал, и отец выглядел так, словно его только что окатили ведром ледяной воды. И пока они все сидели, разинув рты, Саше вдруг стало так неловко – главным образом, перед Крисом, – что ей ужасно захотелось оттуда исчезнуть. Испариться. Провалиться сквозь землю. В воду кануть. В общем, чтобы они её больше не видели.

– Извините, – пробормотала она, быстро вставая из-за стола.

Полотенце, что было у неё на коленях, неуклюже упало на пол, и её щёки только сильнее раскраснелись, когда ей пришлось наклониться, чтобы его поднять. Избегая встречаться глазами с братом и не говоря больше ни слова, она пулей вылетела из столовой, оставив всех сидеть в неудобном молчании.

Первым опомнился отец, что было ожидаемо, и, процедив сквозь зубы «вот нахалка», встал и принялся подливать в бокалы вино.

– Ничего не съела, – заметил он, проходя мимо места дочери. – Снова начала свои фокусы? Идёт к успеху своей матери.

Его серьёзное лицо не выражало никаких эмоций, хотя бы отдалённо напоминающих переживания о произошедшем. Не показал он и того, что слышал, как захлопнулась входная дверь на первом этаже дома, оповестившая его жену и сына о том, что Саша ушла на улицу.

Крис переглянулся со своей так называемой мачехой. Голубые глаза блондинки, которые уже тронули первые глубокие морщинки, смотрели на него взволнованно и несколько виновато за последние слова их отца, и она кивнула в сторону арки, через которую недавно выбежала Саша, намекая на то, чтобы Крис последовал за ней. Он ничего не ответил и, обернувшись к огромному окну от потолка до пола за своей спиной, увидел, как её маленькая фигура быстро удаляется от дома по дорожке слева от теннисного корта. На пару секунд она скрылась за деревьями, прежде чем он увидел её снова, направляющуюся к огромному дубу с качелями.

Стремление оказаться сейчас там же боролось в нём с неуверенностью в том, что в этот момент она ищет чьей-то компании, – сбегала ведь она, очевидно, для того, чтобы побыть одной, а не пытаясь вызвать в нём желание следовать за ней, – и ещё несколько минут он просидел, колеблясь и то и дело порываясь встать, пока его не подтолкнул к этому телефонный звонок, на который отвлёкся отец. «Иди», – одними губами прошептала ему Даша, после чего он встал и, поблагодарив за ужин, быстро направился вниз.