Запертая любовь. Часть первая (СИ)

Его интонация говорила о том, что он собирается перечислять и перечислять интересующие его моменты, но Саша вновь прервала его. В её голосе слышалось раздражение, когда она вдруг спросила:

– Почему все люди такие любопытные?

– Я спрашиваю лишь потому, что хочу помочь тебе, – спокойно отозвался Штайн. – Я заинтересован в вашей истории не из простого любопытства, поверь. Не потому, что мне нравится слушать о всяких странностях вроде секса с родным братом. Мне действительно всё равно, спят ли со своими родственниками мои коллеги, мой банкир или девчонка, у которой я каждый день покупаю кофе. Мне важно узнать об этом, потому что это касается тебя.

Саша фыркнула, скрестив на груди руки. Можно подумать, инцест – такое распространённое явление. Она была уверена, что они с Крисом были чуть ли не единственными во всём Ванкувере, кто сделал… все знают что.

– Итак, с чего бы ты хотела начать?

«Очень хитро», – подумала Саша. Фактически это значило, что он хочет услышать абсолютно всё, – по крайней мере, так она это расшифровала. Проблема заключалась в том, что она ни с чего не хотела бы начинать. Ей вообще с трудом верилось в то, что она вроде как согласилась на это; обсуждать это с кем-то – даже с ним – было довольно странно… Она собиралась поделиться с ним большим, чем знал Крис, большим, чем знал Глеб, она собиралась открыть ему всё, что знала сама, – все эти болезненные воспоминания и все мысли, полные тоски и печали, хранящиеся в дальних закоулках её памяти.

– Ты же знаешь, что ни с чего, – проворчала она. – Так что выбери сам.

– Как насчёт утреннего разговора?

– Утреннего разговора?

– Вы ведь должны были говорить о чём-то с утра? Ваш случай – не секс на одну ночь между двумя незнакомцами, которые, скорее всего, никогда больше не встретятся.

Саша усмехнулась: вероятно, Крис тогда посчитал именно так.

– Но даже незнакомкам иногда хотя бы оставляют записку на прикроватной тумбочке, – тихо сказала она. – Мол, «спасибо за классную ночь», знаешь?

Рома кивнул, ещё не понимая, к чему это всё ведёт.

– Он оставил тебе записку? – предположил он, хмуря брови. Подобный поступок в его представлении никак не ассоциировался с Крисом.

– Нет, он… – она прервалась, и можно было заметить, как быстро её глаза наполнились слезами. – В том-то и дело, что он даже записки не оставил. Я проснулась одна.

После этих слов повисло немое молчание.

Саша быстро закопошилась в своей сумке, пряча глаза, и извлекла из неё пачку бумажных платков, в то время как Роман смотрел на неё и не знал, что сказать. Это было последним из того, что он ожидал услышать. Теперь он начинал понимать, что, вероятно, всё куда хуже, чем он предполагал.

– Когда вы встретились?

– Через пять дней, – грустно улыбнулась она сквозь слёзы. Он ожидал, что каждое слово из неё придётся вытягивать клещами, но неожиданно она заговорила сама: – И всё это время я не слышала от него ни слова. Я звонила ему, наверное, тысячу раз, но в итоге он просто отключил телефон. И это был момент, когда я поняла, что это конец. – Саша закрыла глаза, и ледяные волны из песни Криса тут же накрыли её с головой, затягивая в глубины памяти. – Хотя… думаю, я поняла это ещё тем самым утром, когда не обнаружила его в постели. Было воскресенье, и предполагалось, что он будет дома до вечера, но он просто сбежал – так скоро, как только понял, что мы наделали. Это были худшие дни в моей жизни.

– Худшие?

– Определённо… – Она подняла глаза на Романа и тут же поняла, о чём он думает. Прекрасно зная о некоторых событиях последних двух лет её жизни, он полагал, что ей пришлось пережить и более тяжёлое время, но он ошибался. – Это было… очень больно.

– Когда вы наконец увиделись… что он сказал?

– Что всё не может так больше продолжаться… Что это не то, какими отношения между нами должны быть… – пробормотала Саша. – Сказал, что не хочет меня терять, и пока этого не случилось, нам стоит остановиться. А главное… что у него нет таких чувств ко мне. Но я в это не верю.

Она не могла не вспомнить, как счастливы они были, проводя всё своё время вместе. Им больше никто не был нужен; находясь в компании друг друга, они забывали весь мир и с головой уходили в свой собственный. Она радовалась самым простым вещам рядом с ним, она позволяла ему учить себя готовить, ей нравилось лежать, уткнувшись носом ему в плечо, пока он рассказывает свои истории. Она слушала его презентации по учёбе на темы, в которых ничего не понимала, но Крис всегда был достаточно терпелив, чтобы всё объяснить. Они могли лежать рядом обнявшись и читать каждый свою книгу, и им было комфортно. Его объятия всегда были нежными и тёплыми, и поцелуи мягкими и осторожными. И если он не чувствовал при этом того же, чего и она, то она, должно быть, ничего не смыслит в любви…

– Даже если признать, что та ночь была случайной ошибкой, – продолжила Саша, – я никогда не поверю, что он не был ни капли в меня влюблён. Ему было так же хорошо со мной, как и мне с ним. Я знаю это, это было заметно.

– Почему тогда ты дала ему решить за вас обоих?

– Он был довольно убедителен. Думаю, он всё решил ещё тем утром. Что мне оставалось делать? Да, я приняла его решение, но не смей меня за это винить. Я бы приняла всё, что бы он ни сказал, всё, в чём бы он ни признался.

– И ты простила его… – покачал головой Роман. Во всё это с трудом можно было поверить. Он всегда подозревал, что не знал о многом в этой истории, но эта новая информация его сильно озадачила.

– Конечно, я простила его, я бы простила ему что угодно… Я люблю его сильнее всего на свете, и ничто не способно заставить меня любить его меньше. Если бы он оказался каким-нибудь ужасным преступником, даже тогда я бы его не разлюбила, – усмехнулась она. Кривая улыбка на её печальном лице была подтверждением того, как глубоко эта больная тема затрагивает её изнутри. – Здесь нет никаких условий; я люблю его просто за то, что он есть, вне зависимости от обстоятельств и того, что я получу взамен. Он может ошибаться и поступать неправильно, но я всегда буду на его стороне, даже если весь мир от него отвернётся.

Последняя фраза была произнесена до того дрожащим голосом, что Штайн не удивился, когда она спрятала лицо в руках, вслед за чем раздались горькие всхлипы. Ему пришлось подняться со своего места и присесть рядом с ней.

Он приобнял её одной рукой, поглаживая по плечу, всё ещё поражённый её чувствами по отношению к брату.

– Я всё ещё люблю его. Боже, я так его люблю… – призналась она, размазывая по щекам слёзы.

– Он не знает обо всём этом?

– О чём? Ну, полагаю, он знает, что я люблю его очень сильно, но… не в том смысле.

– О том, что ты чувствовала после того, что между вами было, – уточнил Роман.

– Нет. Конечно нет. – Она затрясла головой. – Он никогда не узнает об этом. Я не проронила ни слезы во время того разговора, я не дала ему ни одного намёка на то, что что-либо не в порядке… Быть может, это и к лучшему – в конце концов, мы действительно не потеряли друг друга, – улыбнулась она. – Хотя не знаю, может ли это вообще произойти. Мы с ним – как игроки из одной команды. Между ними порой могут быть сложности и разногласия, но они всегда помнят, что они команда, что они должны держаться друг за друга, что бы там ни было. Так же и у нас.

Роман кивнул, показывая, что понимает, о чём она.

– Никогда не думал, что всё было именно так… – пробормотал он.

– Похоже, тебя это всё немного ошарашило?

– Да. Я больше привык слышать о том, как сильно Крис тебе помог пережить все эти ваши разрывы с Глебом, походы по больницам…

– Выкидыш, – продолжила за него Саша, увидев, что он замялся. – Он помог. Он поддерживал меня всё это время. Но он понятия не имеет, что больше всего он помог мне тем, что тогда со мной сделал. – Она встретилась непонимание в глазах Штайна и поспешила объяснить: – По сравнению с этим всё остальное уже казалось мне такой ерундой… Я уже знала, что смогу со всем справиться, потому что бывало и хуже, понимаешь?