Запертая любовь. Часть первая (СИ)

Пролог

Всем известно, что каждая история имеет свою завязку. Будь то приезд нежданного гостя, появление в округе богатого жениха, внезапная смерть дядюшки, оставившего наследство, или даже столкновение с призраком, всегда происходит некое событие, служащее в произведении отправной точкой.

В школьные годы, всякий раз обращая на это внимание в очередной прочитанной мною книге, я в тайне посмеивалась: мол, ещё бы после таких-то событий здесь не было, о чём рассказать, – ведь совершенно ясно, что хитрый автор сделал это специально, для своего же удобства. Во мне тогда отчасти говорила зависть: в нашей спокойной, размеренной жизни (в не самой глухой провинции!) никаких подобных событий не происходило. У нас всё шло своим чередом (почему я говорю «у нас», вы скоро поймёте).

Как и другие подростки, мы, хоть и не всегда исправно, но посещали занятия; по настоянию отца ходили в кретинские секции; выгнанные гулять, слонялись по нашему городишку в поисках приключений на свои головы; а вечерами большой компанией сидели в старой уютной закусочной, где ребят постарше случалось порой упросить купить бокал пива. Небольшое разнообразие наступало, только когда наш единственный родитель отправлялся в поездки по работе, но и тогда ничего особенного не случалось, разве что в его отсутствие мы могли делать вещи, обычно непозволительные. Впрочем, и они, как правило, повторялись.

Таким образом, со временем я заключила, что ничего похожего на то, о чём я читала в известных романах, в жизни не происходит. А отсюда следовал ещё один вывод: книги – всего лишь выдумки, имеющие довольно-таки туманное отношение к реальному миру.

Однако это не означало, что я перестала их читать, – я всё равно продолжала, проглатывая их одну за другой, и в глубине души лелеяла надежду на то, что с нами однажды произойдёт нечто не менее интересное.

Я вовсе не замечала, что именно в этом-то направлении мы и движемся…

Сейчас, оглядываясь назад, легко говорить: «всё к этому шло»; тогда же мы были слишком глупы и наивны, чтобы предвидеть, к чему приведёт наша любовь и нежная дружба. И конечно, мне и в голову не могла прийти мысль о том, что спустя годы я буду искать завязку в нашей истории.

Думаю, это не очень похоже на то, что делает автор: он этот зачин придумывает, создаёт в своём воображении, а затем переносит на чистый лист; мне же этот процесс напомнил поиск первопричины. Передо мною лежала не бумага, а прожитые годы моей ещё совсем короткой жизни, среди которых нужно было найти тот момент, в который всё началось. Но хоть меня никогда и не покидало чувство, будто началось всё ещё до нашего с Крисом рождения, возвращаться к тому времени, когда мы ещё и людьми-то не были – так, какими-то двумя оплодотворёнными яйцеклетками, – было бы несколько странно. Поэтому я сперва выбрала определённый отрезок времени – несколько крайних лет нашей жизни (здесь-то и сконцентрировались все самые важные события), а уже среди них и нашёлся тот самый день икс. (Хотя, как я уже сказала, он назревал все предшествующие ему годы.)

Но остановимся на главном. Итак, эта история – именно эта, а не всей нашей жизни, – началась около четырёх лет назад, когда нам обоим было по двадцать. (Вам, вероятно, не раз приходилось слышать одно до боли измученное выражение: «двадцать лет – ума нет»? Положа руку на сердце, могу сказать, что это чистая правда.)

Судьба распорядилась так, что мы родились близнецами, и непривыкшие к этому возрасту прожить друг без друга и дня, мы по-прежнему делили крышу над головой. Нам это нравилось. Нет, не просто нравилось – мы всем сердцем любили нашу совместную жизнь и, что бы там кто ни говорил (вы потом поймёте, кого я имею в виду), разъезжаться вовсе не собирались. Тот месяц, что мне однажды пришлось провести с Глебом в Сиэтле, не шёл ни в какое сравнение с нашим налаженным бытом и полным взаимопониманием между мной и Крисом. Впрочем, как оказалось позже, и с Глебом мы были способны жить мирно и слаженно, но выяснили мы это уже совсем при иных обстоятельствах, которые нас, пожалуй, и смогли сплотить; но не буду забегать вперёд.

На тот момент, с которого всё начнётся, мы уже жили в городе, где, как ни странно, остаёмся и по сей день, – это столь дорогой сердцу Криса и, что уж греха таить, ставший милым и мне самой Ванкувер. Это несколько странно, ведь после всего, что с нами произошло в этом городе, желание уехать отсюда как можно дальше выглядело бы вполне логичным и обоснованным; и тем не менее что-то нас удержало от этого переезда, во всяком случае пока.

Крис тогда ещё учился; я же работала в ближайшем кинотеатре продавщицей попкорна и прочей вредной еды, которую люди таскают с собой в кинозал. Он получал высшее образование в бизнес-школе… а я, посмев ослушаться отца, без денег, со своими отметками – не попала никуда, за что ещё долгое время считалась в нашей «семье» изгоем. Он проходил практику в отцовском рекламном агентстве… а я уже тогда смирилась с тем, что по жизни мне, кроме профессий продавца да официантки, ничего не светит. Но несмотря на эти различия в нашем с ним положении, мы ни разу на этот счёт не то что не поругались, а даже не поспорили. Я приняла его выбор быть «папиным сыном», и он вроде как тоже принял мой. Про себя же, не зная о том, что он может преследовать собственные цели, я, каюсь, изредка таки смела осуждать его за то, что он пошёл по столь простому пути. А в итоге лишь благодаря этому мы сейчас и не бедствуем…

Зато я знала, что он остался учиться в Ванкувере только из-за меня, и никого больше. Это было не так престижно, как если бы он уехал по настоянию отца в Торонто, но тоже очень недурно, и в конце концов тот согласился с его решением, а момент нашего разъединения был отсрочен на какое-то время. Ведь судя по пророчествам окружающих, в один «прекрасный» день к нам непременно должна была нагрянуть разлука. Брату и сестре не подобается всю жизнь прожить вместе.

Я не раз думала, что если бы он уехал, то всё могло бы сложиться иначе. Тогда бы не случилось многих плохих вещей… Но вместе с тем не случилось бы и хороших, а они, несмотря ни на что, для меня значат больше, чем всё остальное в мире. Так что в итоге должна признать: я рада, что Крис остался. Более того, благодаря этому теперь я могу быть твёрдо уверена: с нами не может произойти ничего, что мы не в состоянии будем преодолеть. Никогда.

Говорят, темнее всего перед рассветом; я слышала, как люди произносят эти слова с самого детства. Пожалуй, я не совсем понимала, что они значат. Да и говорящие, используя эту фразу как вежливое утешение, вряд ли всерьёз задумываются о скрытом в ней смысле. Я не горжусь и не радуюсь тому, что мне удалось убедиться в её правдивости, но тем не менее не могу подобрать слов, которые подходили бы больше, и наверное, в конце вы со мной согласитесь.

Не бойтесь, рассвет настал, – тому есть подтверждение, что сейчас я пишу эти строки.

Пусть перед ним была долгая тёмная ночь, которая, казалось порой, не кончится никогда, сейчас она в прошлом. А у нас по-прежнему есть то, что было в самом начале. Мы есть друг у друга, а больше ничего и не надо.

Глава 1

Октябрь, 2010 год

Ванкувер, Канада

Покой пустой ночной улицы нарушали лишь возгласы двоих молодых людей, парня и девушки, которые обсуждали что-то взахлёб, постоянно прерывая друг друга и смеясь. Они то и дело останавливались из-за того, что девушка сгибалась пополам от хохота, но он тянул её за руку, и они шли дальше, медленно приближаясь к дому.