Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани

— Ты сбегай, у тебя это получится быстрее.

Чак расстегнул пуговицы на рубахе Джона, подложил ему под голову ярко-красную кепку.

— Приятель! Приятель! — похлопал он Джона по щекам. — Очнись!

Джон слышал, как до него долетали мужские голоса, но что они говорили, он не понимал.

— Очнись! Очнись! — повторил Чак.

Билли остановился в двух шагах.

— Что с ним, Чак?

— Не знаю, наверное, прихватило сердце. У него едва прощупывается пульс.

Билли профессионально приложил два пальца к артерии на шее и глянул на свои часы.

— Ого! Да он почти мертвец, — спокойно констатировал Билли, — такое у нас было в тюрьме. Один мой приятель отрубился на прогулке, его сердце стучало точно так, как у этого.

Чак бросился к отелю. Он вбежал в широкую дверь и сразу же закричал:

— Где здесь врач? Где врач?

Портье поднялся со своего стула и испуганно глянул на Чака.

— Врач? Вторая комната по коридору.

— Срочно вызови «скорую»!

— А что такое? Что, ваш приятель сломал ногу? — портье попытался улыбнуться.

— Да нет, с моим приятелем все в порядке. Вашему постояльцу плохо.

— Постояльцу? Мистеру Кински?

— Ну да, наверное, мистеру Кински или черт его знает как его там… Возле причала.

Портье, вместо того чтобы броситься к телефону, подошел к двери и выглянул на улицу. Он увидел Билли и хромого, которые стояли у причала возле неподвижно лежащего Джона Кински.

Через полчаса немолодой врач со старомодным саквояжем в руке вышел из номера Джона Кински и спустился в бар. За столиком сидели Чак, Билли, хромой, а рядом с ними примостилась на краешке стула Луиза.

Все четверо вопросительно посмотрели на доктора. Тот пожал плечами.

— Ну, что я могу вам сказать, господа, такое иногда бывает. Солнце… Возможно, он вчера перепил виски и вот результат — слегка зашалило сердце. Это, думаю, не смертельно.

— Какое к черту сердце! — сказал хромой. — Скорее всего, он перебрал виски и перегрелся на солнце. И ходят же, придурки, без кепки! Я себе никогда этого не позволяю, — он погладил измятую шляпу на своем колене. — И ты молодец, — он обратился к Чаку, — кепку надел, а то мог бы лежать сейчас на причале.

Луиза посмотрела на Билли, тот пожал плечами.

— Да, я тоже думаю, что ему солнце напекло голову. Он сидел неподвижно, наверное, целый час, пока я выуживал огромную рыбу. Ты бы только видела, какую я поймал рыбу! Это был настоящий гигант, крокодил. Я думаю, что никто еще у вас никогда не ловил таких больших рыб, правда, Чак?

— Да, Билли. Луиза, он действительно поймал огромную рыбу.

— Ты бы видел, что он вытворял вчера! — смеясь, сказал Луиза.

— А что он такое вытворял вчера? — поинтересовался хромой.

— А вам это не обязательно знать. У вас все равно не получится.

Мужчина мерзко захихикал. Чак засмеялся громко, на весь бар. Билли даже покраснел от удовольствия — он любил, когда женщины его хвалят.

— Послушайте, — поинтересовался врач, — а где его жена?

Чак и Билли напряглись. Луиза заметила, как дрогнули пальцы Билли и как Чак сжал кулаки.

— Его жена. Это такая симпатичная женщина? — спросил хромой, обращаясь к Луизе.

— Ну да, миссис Харпер, она очень красивая. У нас давно уже в отеле не было такой красивой женщины.

— Она села на машину и куда-то поехала, — сказал Билли, — это было, когда мы с тобой, Луиза, болтали в баре, помнишь?

— Да, да, помню, болтали.

— Ты тогда еще разговаривала с Чаком, ведь правда, Чак?

— Да, было такое, — Чак одним глотком допил виски из своего стакана.

Хромой вопросительно посмотрел на бутыль, которая стояла рядом с Чаком. Билли взял бутылку, налил из нее в стакан и подтолкнул его хромому. Тот судорожно схватил его, но не расплескал ни капли и опрокинул в рот.

— Луиза, а ты выпьешь?

— Ты что? Я только после работы могу выпить, у меня такой закон, после работы могу выпить сколько угодно, а сейчас ни капли.

— Доктор, — Чак громко, через весь бар, позвал пожилого врача, — может, и вы выпьете с нами за здоровье мистера Кински или как там его?

— Да-да, мистера Кински, — врач подошел к их компании.

Луиза быстро сбегала к стойке, принесла стакан.

— Мне еще, пожалуйста, минералки, если она у вас, конечно, холодная, лучше — ледяную, — попросил врач.

— Секундочку, — Луиза прибежала с бутылкой, покрытой бисеринками влаги.

Доктор отпил немного, потом опустошил почти целую бутылку минеральной, раскланялся с мужчинами, приветливо кивнул Луизе и вышел из бара.

— Представляешь, Луиза, жил, жил человек, хороший веселый, общительный, богатый, а вот так посидел, позавтракал, вышел на бережок и вдруг помер.

— Да что, Билли, успокойся, ведь он не помер.

— Ну да, не помер, а мог и помереть — ударился бы головой об этот большой белый камень, раскроил бы череп и помер.

— Слушай, угомонись, — зло сказал Чак.

— Конечно, я могу заткнуться, но почему я не имею права порассуждать?

— Билли, мне совсем не нравятся твои рассуждения.

— Не нравятся, тогда иди к стойке и работай. Что ты здесь расселась? Ведь ты на работе не пьешь.

Луиза обиженно поднялась из-за стола и, вихляя бедрами, направилась к своему рабочему месту.

— Зря ты так, — сказал хромой, обращаясь к Билли.

— Что зря?

— Ну зря, хорошая девчонка, очень даже аппетитная.

— Аппетитная, это я и без тебя знаю, что она аппетитная. Знаешь, такая аппетитная, что даже можно намазывать на хлеб.

Хромой ехидно ухмыльнулся.

— А ты что, пробовал?

— Конечно, — Билли расплылся в самодовольной улыбке, — я вчера с ней такое выделывал, что тебе и не снилось.

— Ну что ж, я рад за тебя. Хотя с виду ты далеко не жеребец.

— Это-то он не жеребец? — Чак толкнул в плечо Билли, — по-моему, самый настоящий, к тому же племенной.

А вот эта шутка Билли уже не понравилась — здесь был явный перебор, и он недовольно посмотрел на своего приятеля.

Мужчины еще раз наполнили стаканы, выпили. Хромой, поняв, что ему больше не нальют, поднялся, распрощался и, припадая на правую ногу, двинулся к выходу.

— Мы еще с тобой встретимся! — крикнул ему вдогонку Чак.

— Конечно, я же тебе обещал дать свой катер, если надо. Поплавай, можешь даже половить рыбу, можешь даже его разбить — он застрахован.

— Разбить — это я всегда пожалуйста, — Билли помахал рукой ковыляющему мужчине.

Тот не ответил и покинул отель.

— Слушай, Билли, а что с ним такое? — глядя прямо в глаза приятелю, спросил Чак.

— А черт его знает. Не могу сказать, но мне кажется, он чуть не отдал концы.

— Да, и у меня такое чувство. Представь себе, и без нашей помощи.

— Ты думаешь, без нашей помощи? — Чак вновь пристально посмотрел в глаза Билли.

— Ну, а что мы делали? Ловили рыбу, кричали, ругались, ты, сволочь, отпустил добычу в океан.

— Да нет, я, Билли, думаю о другом.

— О чем это?

— Возможно, Кински почувствовал — что-то произошло с его женой и ему стало плохо.

— А что, такое бывает? — спросил Билли.

— Думаю, что бывает, но не у таких твердокожих, как ты.

— Ты, наверное, Чак, думаешь, что очень чувствительный?

— Да нет, я ничего не думаю, мне просто скверно. Скверно до чертиков, наверное, я сегодня напьюсь.

— О! Вот это мысль. Мне она нравится. А можно, я напьюсь вместе с тобой?

— Посмотрим. Надо еще дожить до вечера. Может, нам придется сматывать удочки и уезжать отсюда как можно дальше и скорее.

— Не хотелось бы. Я люблю, когда на меня ругаются девицы — видишь, как надулась Луиза, смотри, как у нее вздымается грудь. Меня это очень возбуждает.

— Ты опять за свое, Билли, ты несносный.

— Будет тебе, Чак, все нормально.

— Смотри! — вдруг сказал Чак, толкнув Билли ногой под столом.

Билли сразу же осекся и повернулся к двери. В бар зашел Джон Кински. Его лицо было бледным, но шел он уверенно и как будто бы с ним ничего не случилось.