Останови моё безумие (СИ)

− Мне бы захотелось поцеловать тебя, знаю, что захотелось бы, − снова её тихий вздох и мой ошарашено раскрытый рот, − но брата целовать так нельзя. − Она всё-таки отстранилась, возвращаясь к изучению надписей на консервной банке.

− Тётя Галя мы всё! − вернула сестра меня в реальность, а продавщицу к её прямым обязанностям. − Взвесьте, пожалуйста, нам полкило мятных леденцов и дайте ещё две банки сгущёнки.

− В следующий раз будешь думать, прежде чем тащить грязь в мой магазин! − отчитала напоследок кающегося в сторонке мужичка и только потом, обратив свой взор к сестре. − А тебе чего? Сладенького захотелось что ли?

− Да. Здравствуйте, дядя Жора. − Коротко и невежливо ответила продавщице Мира, а вот с мужичком, во все глаза теперь разглядывающим сестру − тепло и с улыбкой.

− Мирослава? Неужто забрела в родное село! − радостно запел дядя Жора, пользуясь эпитафиями сестры.

− Соскучилась, вот и приехала, − она снова улыбнулась, как теперь я смог заметить старику.

− Время-то какое неудобное выбрала, глянь как улицы снегом замело, − по-доброму засетовал на Миру он, неожиданно нахмурив брови, после неопределённо махнув головой, посмотрел и на меня.

− Это брат мой, дядя Жор, Влад.

− Здравствуйте молодой человек! − бодро отозвался на знакомство дядя Жора, приглаживая густые усы, перед тем как подать мне руку для пожатия − я с улыбкой пожал мозолистую ладонь старика.

− Очень приятно познакомиться дядя хм… Георгий. − Мира улыбнулась такому обращению, а сам дядя хм… Георгий громко расхохотался.

− Тыщу лет никто не величал Георгием, яж то и позабыл уже! Но и мне приятно, хм… сынок, − дед нахмурился, что пришлось использовать столь фамильярное обращение к незнакомому человеку, но я ободряюще улыбнулся ему ещё раз и он засиял от удовольствия.

Резкий стук консервных банок, стукнувшихся друг о друга и о деревянный стол прервал наше приятное знакомство с знакомым дедом Миры и никак не принимавшая участия в разговоре «тётя Галя» снова потребовала к себе внимания.

− С вас двести восемьдесят рублей, − громогласно огласила она, надменно выгибая бровь, совсем позабыв о недокрашенном глазе.

Я, замешкавшись, полез в карман за кредиткой, но Мира с очередной снисходительной улыбкой остановила моё стремление, сжав маленькой ладошкой мой рукав.

− Вот тётя Галя, без сдачи. − Она улыбнулась и суровой продавщице, хотя та явно не заслуживала такой искренней и лучистой улыбки моей светлой Миры.

В итоге расплатившись наличными и синхронно улыбнувшись на прощание дяде Жоре, мы покинули маленький магазинчик с его продавщицей-надзирательницей.

Мира снова сплела наши пальцы между собой, казалось, что настроение её улучшилось, и тревога ушла хотя бы на время, я молчаливо следовал с ней рядом, во второй руке удерживая пакет с конфетами и сгущёнкой. Шальная мысль прочно осела в мозгу, не успели мы с Мирой достаточно отдалиться от пёстрого строения.

− Подожди, − сказал я и остановился посреди дороги. Мира недоумённо заморгала от слепящей искристости снега, но остановилась вслед за мной.

− Ты что-то хочешь ещё купить? − терпеливо к моему молчанию спросила она.

− Хочу, − выговорил, притягивая её к себе ближе, и в самые губы − мне тоже захотелось тебя поцеловать, − ещё ближе, − безумно…

Я прижался к её губам, сначала мягко − только на одно лишь мгновение, а дальше с невозможностью оторваться бросил пакет в снег под ногами и обхватил её лицо обеими руками жадно проталкиваясь в её охнувшие губы, углубляя поцелуй с ощущением невыносимой тоски, кажется целую вечность не чувствовал вкуса её сладких губ.

Я воспарил, когда она с готовностью начала отвечать мне, сжимая в руках ткань моего пальто и вступая в огненное танго с моим ненасытным языком.

Мы оба тяжёло дышали, когда, наконец, прекратили это прилюдное безумие поцелуя, а я натягивал соскользнувшую шапку и приглаживал моими руками спутанные волосы, Мира неподвижно стояла передо мной, позволяя мне проделывать все эти манипуляции с её внешним видом, крепко держась за мои предплечья.

− Спасибо, − вдруг сказала она: я подобрал пакет и, сцепляя наши пальцы, продолжил наше молчание.

− За что?

− За то, что исполнил моё желание, − она опустила голову, а её щёки смущённо заалели не от холода.

− Мне самому захотелось тебя поцеловать, мне всегда хочется тебя целовать и не только целовать…

Взгляд сестры на миг просиявший озорным блеском погас, она быстро отвернулась от меня. Дальше мы шли молча, только спустя какое-то время старательно избегая знакомых лиц, Мира как будто вернула себе некоторую лёгкость и по-детски стала размахивать нашими сцеплёнными в замок руками, изредка одаривая меня смущённой улыбкой и розовыми щеками.

Нам по пути попалось и несколько особенно усердных автолюбителей, устроивших своим машинам настоящую экстрим-прогулку по заснеженным дорогам, и в такие моменты Мира ловила мою ответную ей улыбку: мы шагали пешком.

− Не хочешь поиграть в прятки? − предложил я весело, вспоминая нашу снежную игру в прошлом году.

Мира довольно рассмеялась, с задором посмотрела на меня с секунду, а затем снова нахмурилась, словно бы ей стало больно видеть моё лицо, внутри что-то настойчиво защемило, и я тяжело вздохнул.

− Не обижайся. Просто не хочется, − она старалась говорить мягко, успокаивая меня, ободряя сигнальным тройным пожатием моих пальцев, ещё крепче вцепившихся в её руку.

− Всё ещё не хочешь говорить? − вполголоса спрашиваю, еле вынося её недоговорённость.

Она однозначно мотает головой в ответ, но вслух произносит совершенно другое:

− Не выдумывай. Просто не хочу.

Я смиряюсь с её ответом и на этот раз, вечером намереваюсь поговорить с Мирой серьёзно.

− Хорошо, − соглашаюсь в который раз, уступая тишине между нами.

Несмотря на переменчивое настроение Миры, мы прекрасно провели день, прогуливаясь по окрестностям города. Свежий снежный воздух заполнял лёгкие и мы после пререкания насчёт невинных пряток поиграли с Мирой в «дыши − не дыши», громко и заливисто смеясь не выдерживая и тридцати секунд с задержкой дыхания. Каждый раз Мира задерживала его на чуть дольше, чем я и, в конце концов, не выдержав такой несправедливости, я выпил её глоток воздуха наглым поцелуем. Ожидая неминуемой расправы из-за своего жульничества, я покаянно отстранился первым, но моя победительница молчаливо одарила меня хмурыми бровками, а затем в мой приоткрытый рот, готовящийся извергнуть нелепые извинения, скользнул её проворный язычок, успешно затыкая меня.

Мы целовались долго и страстно, а потом снова гуляли, а потом снова целовались и снова гуляли и так по бесконечному кругу, поэтому вернувшись домой с пакетом конфет и сгущёнки, который за весь день я никак не выпустил из рук, я глупо улыбался и голодным взглядом следил за сестрой.

Мы вместе отправились в баню, предварительно затопленную донельзя, но пробыли там не больше пятнадцати минут: сильный жар был не по душе Мире с самого начала и все мои грязные мысли о совместном парении взвились вверх влажным паром.

Я почти благополучно забыл о тревожащих сестру мыслях, когда мы легко поужинав бутербродами с рыбой, отправились в постель. Мира сразу же прильнула к моей щеке с целомудренным сестринским поцелуем, а затем, обвившись вокруг меня виноградной лозой и елё слышным «Спокойной ночи» закрыла глаза. Тревога вернулась.

Её близость всегда будоражит меня, я воспламеняюсь как спичка и сейчас, не было никаких исключений, я попытался ёрзать, но Мира так крепко вцепилась в меня, что попытайся я изменить позу и хоть как-то облегчить своё положение, непременно разбужу мгновенно спустившуюся в сон сестру, чего делать совсем не хотелось. Я осторожно выдохнул, даже громким дыханием боясь потревожить её хрупкий сон, Мира безмятежно улыбалась в своих грёзах, а я просто хотел быть там вместе с ней, хотел быть рядом с ней здесь.

Промучившись неизвестно сколько времени, мне тоже удалось скользнуть в сон и проснулся я неожиданно и не утром. За окном серела ночь: белоснежное покрывало снега не давало воспользоваться тёмной половине суток правами повелительницы тьмы, место рядом со мной пустовало и успело остыть.