Чайная роза

— Никлас! — весело воскликнула Фиона. — Как ты здесь оказался?

— Я соскучился. Помню, что мы договорились встретиться в четверг, но не смог дождаться.

Девушка обрадовалась. Достаточно было увидеть его улыбку, чтобы у нее улучшилось настроение.

— Замечательно выглядишь, — сказала она, ничуть не кривя душой. Ник был красив и изящен, как всегда. Разве что немного бледен.

— А ты выглядишь как маленькая беспризорница, — ответил Ник, стирая с ее подбородка струйку, жидкости для полировки металла. — О господи, чем ты занимаешься? — Смерив Фиону взглядом, он заметил ее закатанные рукава и подоткнутые юбки. Потом осмотрел кучу мусора на обочине, пустой магазин, объявление о продаже с аукциона, все еще висевшее в витрине, и нахмурился. — Что, старая форель, все вышло не так, как было задумано?

— Не совсем, — ответила она, улыбнувшись новому прозвищу. Ник называл ее и похуже. Старой галошей. Старой кошелкой. Старой кротихой. И даже старой вешалкой.

— Что случилось?

Она вздохнула.

— Ну… Моя тетя умерла, а дядя запил с горя и не работал несколько месяцев. Банк наложил арест на магазин и хочет продать его. Я договорилась о встрече с президентом банка. Хочу выяснить, не будет ли он возражать, чтобы я стала владелицей магазина. Я уже потратила кучу собственных денег, заплатив кредиторам. Но все может пойти прахом. Вряд ли в банке станут со мной разговаривать.

— Ясно…

— А как твои дела?

— Лучше не бывает! — весело ответил он. — Я не могу найти жилье. Не могу найти помещение для галереи. Все либо слишком маленькое и убогое, либо слишком дорогое. А час назад я получил телеграмму о том, что купленные мной картины погрузили в Гавре не на тот пароход и отправили в Йоханнесбург. Чертова Африка! Пока их доставят сюда, пройдет целая вечность. В гостинице шумно. Кормят плохо. Чай отвратительный. Я никого не понимаю. В этом городе не говорят по-английски. И грубят на каждом шагу.

Фиона улыбнулась ему.

— Ненавижу Нью-Йорк, — сказала она.

— Я тоже. Презренно место сие, — с улыбкой ответил он.

— Но когда мы сходили с парохода, ты говорил…

— Тебе следовало пропустить это мимо ушей. У меня была белая горячка. — Сомс обнял ее за плечи.

— Ох, Ник, — вздохнула она и прижалась лбом к его лбу. — Очередной провал.

— Причем с треском.

— Что будем делать? — подняв голову, спросила она.

— Заливать горе шампанским. Немедленно. Ничего другого не остается.

Фиона взяла его вещи, занесла их в магазин и сказала, что собиралась зайти к соседям и спросить, где продается краска. Ник ответил, что пойдет с ней. Подойдя к двери, они услышали разговор на повышенных тонах. Мужчина говорил с нью-йоркским акцентом, женщина — с итальянским. Казалось, они ссорились. Фиона, уже потянувшаяся к ручке двери, отпрянула, но ее успели заметить. Через несколько секунд дверь открыл веселый молодой человек в зеленых подтяжках и таком же галстуке.

— Входите, входите! Меня зовут Нат. Нат Фелдмен. А это моя жена Маддалена.

Стоявшая за чертежной доской темноглазая женщина с копной пышных черных волос помахала им рукой. На ней были темно-серая юбка и испачканная краской белая блузка.

Фиона представила себя и Ника, а потом сказала:

— Я… я хотела спросить, не знаете ли вы, где здесь можно купить краску. Для стен. Я работаю в соседнем магазине… магазине моего дяди и несколько дней назад заметила у входа пустые банки. Надеюсь, мы вам не помешали…

— Ах, так вы слышали крик? — со смехом сказал Нат. — Не волнуйтесь. Просто мы так работаем. Кричим, вопим, потом доходит до ножей и пистолетов, и тут уж чья возьмет. — Он посмотрел на сбитых с толку незваных гостей. — Эй, я пошутил! Это шутка, ясно? А теперь выслушайте мою идею и скажите, что вы об этом думаете… — Его руки нарисовали в воздухе большой плакат. — Изображение фургона, а над ним слова «СЕЛЬТЕРСКАЯ ХАДСОНА». Кучер нагибается в вашу сторону, сторону покупателя, и говорит: «Когда болит живот, попейте наших вод, и сразу все пройдет!» Посмотрите на картинку… покажи им, Мадди… видите? Что скажете? Неплохо?

— Да, очень, — ответил Ник. — Впечатляет.

— А текст? Вам нравится?

— Нат, ради бога! Предложи людям сесть! — отчитала его Маддалена.

— Прошу прощения. Садитесь, пожалуйста, сказал хозяин, показав на диван, заваленный репродукциями и плакатами. Фиона подняла один плакат и отложила его в сторону. — Извините за беспорядок, — продолжал Нат. — Тут у нас и дом, и контора. Мы только что основали собственный бизнес. Открыли рекламное агентство. Этим и объясняется хаос.

— Это чудесно, мистер Фелдмен, — сказала Фиона, не сводя глаз с плаката, который она держала в руках.

— Просто Нат.

— Нат, — повторила она. — Прекрасная картина. — Девушка прочитала вслух: — «КРЕКЕРЫ УИТОНА — ПРИКЛЮЧЕНИЕ В КАЖДОЙ КОРОБКЕ» — На плакате были изображены дети, только что открывшие коробку. Оттуда выпрыгивают крекеры, тут же превращаются в настоящих зебр, тигров, жирафов и начинают возить детей на себе верхом. Фиона знала, что стоит Сими увидеть такую коробку, как он немедленно потребует ее купить. — После такой рекламы крекеры Уитона будут рвать с руками. Наверное, он заплатил вам кучу денег, — сказала она.

— Ну… — Нат почесал в затылке. — Честно говоря, мы еще не успели ее продать.

— Мы еще ничего не успели продать, — выходя из-за доски, сказала Мадди. — Открылись всего неделю назад и пока не обзавелись клиентами.

— Все это делалось наобум, — объяснил Нат. — Мы приходили в разные компании и предлагали сделать первый плакат бесплатно. Если плакат привлечет покупателей, то они заплатят за второй.

— Начало не из легких, — сказал Ник.

— Да уж. Но скоро мы получим настоящий заказ, — с оптимизмом сказал Нат. — У нас есть связи. Я работал в фирме, которая называется «Петтинджилл». А Мадди — у Дж. Уолтера Томпсона. Сначала надо проявить себя, правда, Мад?

Мадди кивнула и улыбнулась мужу, но Фиона увидела в ее глазах тревогу. Тем временем Нат повернулся к гостям.

— Я совсем забыл о хороших манерах. Можно предложить вам что-нибудь? Кофе или ленч? — спросил он.

— Ох, Нат, caro^[31], я… сегодня я еще не ходила в магазин, — неловко сказала Мадди, покраснела и повернулась к Фионе. — Понимаете, мы были так заняты, что я совсем забыла…

Фиона поняла, что Мадди и Нат сидят без гроша.

— Не беспокойтесь, пожалуйста. Мы все равно не можем остаться, — быстро сказала она. — Мы… я… там магазин и…

Ей на выручку пришел Ник.

— Послушайте, зачем вам затрудняться, если я только что приехал к Фионе с огромной корзиной еды и двумя бутылками прекрасной «Вдовы Клико»? — галантно сказал он. — Я настаиваю, чтобы вы разделили с нами трапезу. Честное слово. Я купил слишком много и просто не вынесу, если что-то пропадет. Учитывая, что в этой… как ее… впрочем, неважно… — он махнул рукой и закончил фразу: — голодают дети.

Фиона начала уговаривать молодых супругов, и в конце концов те сдались. Вернувшись в магазин, Ник открыл корзину и достал оттуда черную икру, салат с крабами, заливную курицу, копченого лосося, хлеб, фрукты и симпатичные маленькие пирожные. В корзине лежали фарфоровые тарелки и серебряные столовые приборы на четверых, но еды хватило бы и на вдвое большее количество народа. В качестве стола они использовали прилавок и во время трапезы болтали без умолку. Ната и Мадди интересовало, что Ник и Фиона собираются делать в их городе. Потом Нат прочитал Фионе целую лекцию о значении и важности рекламы, которая заставляет публику запомнить имя производителя товаров и услуг. Когда Фиона снова откроет магазин, она не сможет обойтись без рекламы. Девушка ответила, что она будет их первым платным клиентом. А Ник заверил, что он станет вторым.

В этот момент вернулись мальчики с огромной сумкой пончиков. Фиона тут же забрала ее; сначала пусть поедят как следует. После этого Айен помчался наверх за тарелками. Сими обнял Ника и сказал:

— Как я рад, что ты не умер!