Учитель (СИ)

Ближе я подходить не стала чисто из принципа. Во-первых, меня никто и близко не подпустит глазком одним взглянуть на вещь или человека, к которой или которому так сильно тянутся школьники. Во-вторых, я предпочту облокотиться о грязную стену здания своей новой блузкой и задрожать от мурашек, теперь возникших из-за соприкосновения с холодной поверхностью, нежели быть причастной к этому сборищу бешено восхищающихся чем-то сверхъестественным учеников. Так я и замерла на месте в исходном положении, пока отряд любопытных одноклассников и парней из параллельных классов не разошелся по домам.

Я неосознанно дернулась. Словно ожившая статуя, в которую вселили душу живого человека, я медленно оторвалась от стены и двинулась к месту, где секундой ранее толпился народ. Неужели ему принадлежит этот железный конь? Мне стало неприступно интересно поинтересоваться у учителя, почему он такой болван, и что он на самом-то деле забыл в здании школы, а не цирка. Признаюсь, Дмитрий – или как его там прозвали с момента его рождения? – раздражает меня с первых секунд нашей встречи. Признаюсь, я заинтересована им чисто потому, что меня всегда тянуло к ненормальным людям. Признаюсь в том, что я ненормальней всех неадекватных.

- Так это ваш мотоцикл, - как-то задумчиво хмыкнула я, проводя пальчиками по рулю этого «коня». – Я думала, кто же оставил свой дорогой вид транспорта прямо у порога школы, вместо того чтобы не полениться и поставить его в школьном дворе – более безопасном и охраняемом месте, - знаю, сарказм льется через край.

Молодой человек на протяжении всех двадцати секунд моей язвительности наблюдал за торопящимся куда-то в своем направлении муравьем, тащащим на своей спине крошку от хлебобулочного изделия. Я, конечно, понимаю, что не всем приятно слушать мои претензии, но открыто заявлять своим игнорированием, что ему куда интереснее осматривать никчемное насекомое, нежели меня, огромный перебор. Обидно как-то.

- Ах, Крылова… - он прикусил губу, и от этого жеста меня снова затрясло. Будто не с учителем разговариваю, а с каким-то иллюзионистом или, скажем, фокусником, который одним щелчком пальцев может заколдовать меня и вынудить делать то, что по душе будет угодно ему одному. Этот прежде не проявляемый испуг доводит меня до необъяснимой тревоги.

Павленко – уж фамилию я запомнила, так как наш многоуважаемый литератор приходится сыном добродушной и преданной своей работе директрисы – нехотя поднял на меня взгляд, переполненный равнодушием, и хитро усмехнулся. Следующие слова как кувалдой по голове, честно слово, пробились:

- Хочешь, потрогай моего мальчика, - благосклонно шепчет учитель, а я вздрагиваю. Да что происходит, в конце-то концов? Дмитрий хлопает по поверхности своего мотоцикла, я повторяю жест и мысленно восхищаюсь тем, что трогаю своими ладонями такой запретный для меня вид транспорта. Глупая? Вероятно. Цвет такой красивый – ярко-салатовый, фуксия, такие оттенки еще «вырви глаз» зовутся, и до слез пробирает. Я улыбаюсь, и не потому, что улыбается литератор, а потому, что мне просто смешно смотреть на восхищенное лицо своего вовсе не понравившегося моей личности учителя.

- Дмитрий… - я замолкаю, как специально в нужный момент, забыв его отчество. Рука уже давно покоится на моей груди, как и вторая, пальцы сцеплены в замочек, на лице непроницаемая маска без каких-либо настоящих эмоций. В таком положении я обычно нахожусь тогда, когда меня что-то не устраивает. В этом случае я нагло лгу более взрослому, хоть и по глупости молодому человеку прямо в лицо. Да, понравилась мне его тачка, однако я не признаю этого ни за что.

- Алексеевич, - понимающе представляется молодой человек, - Павленко Дмитрий Алексеевич.

Я требовала только одно слово, а он мне как девушке с плохой памятью несколько раз настойчиво повторил свои фамилию, имя (которое я запомнила как страшный сон) и отчество. Я сомкнула губы и недовольно пробурчала:

- Я по поводу Достоевского хотела с вами побеседовать, - от своей манеры разговаривать с людьми саму иногда начинает подташнивать. Учитель внимательно смотрит мне в глаза, пытаясь отыскать там скрытую неприязнь и какие-то возмущения, которые я соизволила из воспитания в «благородной» семье не произносить вслух, в его зеленых глазах излучается дьявольский огонек.

- Я вас слушаю, Юлия. – От такого бархатного голоса, немного пониженного на несколько тонов, я хочу закричать на всю улицу, чтобы он заткнулся. Где иголка и нитки? Дмитрий, можно я зашью вам ваш прелестный ротик, спрятав болтливый язычок за зубами? Нет? Тогда я отрежу свои уши, лишь бы не слышать вас когда-либо еще. Ненавижу, когда специально делают вид, что интересно, а сами даже не стараются сыграть свою роль заинтересованности как можно убедительней.

- Понимаете ли, во-первых, почему домашнее задание дали мне единственной в классе, когда существуют остальные двадцать девять бездельников? – улыбка с моего лица стерлась как дешевая помада.

- Понимаешь ли, Юлия, я бегло просмотрел твои оценки и понял, что ты у нас пользуешься популярностью в классе как ходячая энциклопедия, - его тон, как и мой, сменился остервенением. Я выжидающе уставилась на него.

– Поэтому я принял решение дать домашнее задание тебе единственной, так как для тебя это – семечки пощелкать, верно? Заодно очередную пятерку заработаешь, а в конце четверти я буду опрашивать должников, а тебе позволю играться в игрушки на своем андроиде.

- Ладненько, - ядовито прошипела я. – Во-вторых, я не могу подготовить доклад о моем любимейшем Федоре Михайловиче, - я перебарщиваю, потому что учитель заметно напрягся. Кстати, Достоевского я уважаю и люблю, никакого сарказма по отношению к этому человеку не было.

- На это есть основательные причины? – бесчувственно потребовал ответить на его вопрос учитель. И правда, как я к людям – так ко мне они. Все начиналось милой беседой, а закончилось душевным заболеванием. Как кипящее масло мой гнев расползался по всем стенкам внутри.

- Ко мне приезжают гости из другого города, можно сказать, важные личности для бизнеса моего отца и… - меня некультурно перебили. Впрочем, я сразу поняла – Дмитрий спокойно это делает.

- …И поэтому, Юлия, вы не подготовитесь к уроку? Не вижу в этом никаких проблем.

- Для меня эти люди тоже имеют огромное значение, - вру и не краснею, - поэтому я допоздна проведу совместный ужин вместе с ними. Как отличницу вы должны меня понять. Судя по моим оценкам можно убедительно сказать, что я действительно могу написать этот доклад, будь у меня свободное время. Я ответственно отношусь к учебе.

- Отличница вы или нет, - укоризненно пропел он, будто я в чем-то провинилась, - меня не особо волнуют ваши проблемы, возникающие вне школьных стен. Поэтому, как бы то ни было, Крылова обязана подготовить доклад о Достоевском, иначе получит заслуженную двойку.

Я сжала кулаки. Впервые в жизни возникло желание набить кому-то лицо. А этот Дмитрий свежий фрукт, и не такой мягкий растаявший шоколад, каким приняла я его на первый взгляд. Я думала, он покроется плесенью после единственного слова моего или другого человека, а он, кажись, стоит молодцом. Честно, я не оценила его способности, однако сейчас полностью переубеждена в своей неправоте. Строгость, спрятанная в оболочке бездельника и неукротимого байкера – это что-то новенькое в моей тоскливой жизни. Это как добавить в воду ложку сахара – совсем другой напиток. А Дмитрий – щепотка соли, которая точно прибавит мне горьковатого привкуса в унылые повседневные будни.

- Но я не могу подготовить доклад, правда, я… - Угадайте, что он сделал? Перебил. Опять. Некрасиво затыкать рот говорящему человеку – это показатель его полной необразованности и пребывания в отдаленной от мира сего компании. Не сомневаюсь, что его друзья – какие-нибудь готы или сатанисты. И сам он, пожалуй, в той же сфере обитает.

- Будь то отличник или двоечник – я ко всем буду относиться с искренним уважением, и вы, Юлия, теперь относитесь к списку всех своих одноклассников, а не отдельному слитку золота, - мне кажется или он взаимно ответил мне неприязнью? По голосу слышно, что он мечтает нажать на газ и скорее свалить с поле моего зрения. – На моем уроке не будет поблажек особенным ученикам. Если у вас в ряду одни пятерки, и вы получили двойку, не ждите, что я пожалею вас и поставлю плохую оценку карандашом, или, что еще хуже, не поставлю вовсе. Вы все для меня – одно целое, и отделять каждого по отдельному кусочку я не собираюсь. Еще вопросы есть, Крылова?