Учитель (СИ)

- Я с ними выгляжу как ботаник, - на весь класс рассмеялся русист, еще раз бросив настороженный взгляд в сторону покачнувшейся из-за сквозняка двери. Никого нет, кроме детей, которые, не веря своим глазам, щипают друг друга за руки и надеются, что все увиденное было не сном. – Да и надел я их по приказу мамы. Видите ли, я так презентабельный и создаю впечатление образованного человека, а без них - нет. Что теперь, всем очки носить? Из красавца в ботана. – Мальчики истерично заржали, девочки же лишь дернули плечиками, тихо хихикая себе под нос. Одна Юлия, сжимая в потной ладони карандаш, ошеломленно моргала и возмущалась. Нет, этот клоун точно перепутал цирк со школой? Показать ему обратный путь?

- Так-с, ладно, поржали, и хватит, - не прекращал улыбаться он. За пять минут «урока» его уже все смогли полюбить, кроме одного человека, конечно.

- Ржет конь, но никак не человек, - послышалось замечание с третьей парты. Учитель оторвал ленивый взгляд ОТ классного журнала, обращая внимание на смутившуюся Юлию, и громко расхохотался.

- В нашем случае мы и есть те самые кони, - деловито добавил Дмитрий и опустил свой любознательный взгляд – или он делал вид, что ему интересно ознакомление со списком учащихся в десятом «б»? – обратно в классный журнал. – Асаева. Кто тут у нас Асаева?

- Я, Мария Асаева, - девушка с последней парты модельной походкой вышла к доске и пожала зачем-то Дмитрию руку. Учитель проигнорировал ее любезность и похотливым взглядом пробежался по открытым ножкам, потом скользнув по короткой джинсовой юбке, поднимаясь к декольте. На самом-то деле Маша не являлась какой-то местной красавицей, за которой бегали как голодные псы парни. Она сегодня впервые оделась якобы привлекательно, заменив свои облезлые балетки шпильками, а потускневшее серое платье на сексуальную кофту с вырезом и облегающую юбку, дабы создать хорошее впечатление на нового учителя.

- Машенька, во-первых, если ты не знала, то я тебе сообщу кое-о-чем: трусики в горошек уже не пользуются такой популярностью, как кружева по сей день, - после этих слов засмеялись сумасшедшим визгом абсолютно все за исключением, конечно, Крыловой. Мария стыдливо опустила голову в пол и нервно затеребила пальцами подол юбки. Дмитрий и не вздумал прекращать, невзирая на то, что соленые капли слез размазывались на щеках вызванной к доске девушки: - Так что носи на двадцать сантиметров юбки ниже, ладно? Или, в крайнем случае, смени белье, - учитель жестом одной руки вынудил весь класс заткнуться в безмолвии кабинета. – Во-вторых, у всех нас есть животные инстинкты, особенно у меня, так как я старше вас, поэтому, если ты не хочешь, чтобы твоего нового учителя посадили за решетку за изнасилование несовершеннолетней школьницы, пожалуйста, спрячь эти вещи, да куда подальше в свой шкаф и носи нормальную школьную форму. Договорились? – Натянуто улыбнулся он.

Девушка вымученно кивнула головой и хотела скользнуть от стыда к своей парте, как учитель перехватил ее локоть и остановил на месте.

- Мы разучились говорить? – язвительно произнес он. – А ну-ка скажи при всем классе, что больше не будешь ходить в учебное заведение как проститутка, - кажется, учитель и не понимал, как перебарщивает со своими замечаниями. Маша, растирая покрасневшие глаза и пытаясь скрыть грязное лицо, испачканное размазанной косметикой из-за слез, тихо прошептала:

- Да, я буду одеваться нормально.

- Тогда садись, Мария, - наконец дал приказ учитель, и девушка пулей приземлилась на свой стул. Ее уже ничего не волновало – она, склонив голову к парте, заревела. Класс безразлично окинул ее взглядом и, согласившись, что Асаева действительно переборщила с внешним видом, отвернулся и вновь разглядывал учителя.

- Продолжим наш ознакомительный процесс, - как ни в чем не бывало, также, не обращая внимания на слезы своей ученицы, вызванные девушкой в первые минуты знакомства, восторженно сказал учитель. В итоге под конец урока ревели три красавицы класса и один парень, точнее, он громко ругался вслух на нового преподавателя. Все были в замешательстве. Вроде бы, на первый взгляд – шут гороховый, а в процессе ознакомления, как говорится, и в тихом омуте черти водятся.

- Так-с, а кто это у нас Крылова? – Юля, словно не ожидая услышать свою фамилию, вскочила со стула, чуть было, не уронив его со звоном на пол, и уставилась удивленно на учителя. На его губах весь урок играла усмешка. – Юлия, значит?

- Именно, - немногословно согласилась она. Учитель украдкой глянул на часы, изящно расположенные на его руке, и искренне обрадовался времени, подходящему к концу урока. Рукав пиджака чуть-чуть сполз, поэтому девушки смогли залюбоваться выделяющимися венами на его запястье. Видимо, спортом занимается. И обида как рукой снялась. Особи женского пола уже продумывали план действий, как заполучить этого строгого шута в одном флаконе.

- К завтрашнему дню с тебя доклад о Достоевском, - равнодушно сказал он, и, поймав взгляд возмущения, с долей иронии добавил: - Ну, ты же у нас отличница, пятерки некуда ставить, вот и подготовишь для этих недотеп, - он любезно окинул класс своими темно-зелеными глазами, сомкнув бровь в одну, - информацию, - сарказм ядовитой жидкостью просачивался сквозь его губы. Девушка кивнула и с позволения Дмитрия плюхнулась обратно на стул.

- А для остального класса домашки нет, - звонко пропел парень, и, захлопнув журнал как старую книгу, спрятал его в тумбочку. Юлия хотела возразить, однако с первыми звуками звонка учитель, отбросив на спинку стула с неприязнью свой пиджак, показывая всем майку с какими-то некультурными надписями и оголяя руку с татуировкой, бросился к выходу. – Парни, пойдем-ка, я вам своего коня покажу! – крикнул он оживленно весело. Одноклассники Юлии помчались за преподавателем как за своим повелителем, чуть ли не обожествляя его и не считая, что Дмитрий – посланник с небес на их грешную землю. Пиджак с шумом упал на грязный пол. Юлия долго не могла сообразить - что это, к черту, только что было на протяжении сорока пяти минут?!

========== Глава 3 ==========

Повествование ведется от лица Юлии

С безмятежным умиротворением я стояла на месте и смотрела в одну точку. Глаза почему-то не хотели закрываться. Слегка дергающаяся из-за сквозняка дверь, ударяясь о стену, не выбила меня из транса. Сердце, казалось, приклеилось к грудной клетке, поэтому так отчетливо в ушах у меня отбивался каждый ритмичный стук. Сейчас кабинет литературы представлялся мне пространственной клеткой. Вроде бы, все позволительно, а с другой стороны, будто железные решетки – это полуоткрытая дверь, не выпускающая меня наружу. Непослушные ноги вспотели в обуви. Я продолжала покачиваться на одном месте, так и не двинувшись вперед.

- Юлия, - меня окликнул монотонный голос пожилого охранника, - кабинет закрывать нужно.

- Выхожу, выхожу, - как сама не своя ответила я, закидывая в сумку дневник и овальный пенал, испачканный в вылившейся из тюбика белоснежной замазке, - выхожу… - повторно пробубнила уже себе под нос, не обращая внимания на укоризненный взгляд мужчины. Выбежав за дверь с истерическим сердцебиением, я помчалась вниз по лестнице, не знаю, зачем, но куда-то спеша.

На улице во всю энергично плясали солнечные лучи. От них тепло, так же, как и было ранним утром, однако теперь мрачная тень, окружившая со всех сторон, возможно, меня одну, отчетливо проникала под кожу острыми иглами. Мурашки… последний раз я ими покрывалась, когда болела. Гусиная кожа всегда возникает на моем теле либо по причине болезни, либо в моменты, когда я наслаждалась любимой музыкой, раскачиваясь в такт мелодии, льющейся приятным бальзамом из мягких наушников. Но странное вмешательство некого страха и беспокойства затмили мой чистый разум. В этот момент я ощутила себя нашкодившим ребенком, хоть ничего грешного и запретного не совершала.

Первым, кого я заметила в непробиваемой толпе старшеклассников, был «Казанова». Его дырявую косуху я вижу везде, в любом месте, она мерещится мне даже там, где Кирилл не присутствует. Не знаю, чувствую ли я хоть что-то положительно-согревающее в душе, когда общаюсь со своим наглым одноклассником, однако в данный момент его согнутая спина выразила на моем лице загадочную ухмылку. Наверное, потому, что он единственный, у кого была тяга к общению с главной серой мышью в учебном заведении.