Моя вторая мама. Том 1

– Добрый день! – отозвался Фелипе, делая несколько шагов ей навстречу.

– Даниэла, ты не представляешь себе, как я счастлива! – сказала Джина.

– Наверное, получила письмо от своего немца? – усмехнулся Фелипе.

– Фелипе, прошу тебя! – укоризненно произнесла Даниэла.

Фелипе расхохотался.

– Оставь его! – спокойно сказала Джина. – Когда он увидит Ханса, сразу прикусит язык.

– Это возможно только во сне, – махнул рукой Фелипе.

– Некоторые сны становятся явью, – возразила Джина. – Даниэла, приготовься к самому невероятному!

– Что случилось? – спросила Даниэла.

Джина молча вышла из кабинета. Фелипе пожал плечами. Через мгновение Джина вернулась, ведя за руку немца.

– Ханс! – воскликнула Даниэла. Фелипе открыл рот, но ничего не сказал. – Ханс, откуда ты взялся?

– Я спешил к Джине. А вы, как всегда, ослепительны.

Джина с усмешкой посмотрела на Фелипе:

– Так вот, я хочу представить тебе Ханса. Он сегодня прилетел из Германии.

– Очень приятно. Ханс Лутман, – сказал немец, пожимая руку остолбеневшему Фелипе.

– Очень приятно, – машинально произнес тот.

– Ну, разве он не прелесть? Перелететь океан, чтобы увидеть меня! Ханс хочет, чтобы мы скорее поженились, – щебетала Джина, глядя то на Даниэлу, то на Фелипе.

– Я, пожалуй, пойду, – вымолвил, наконец, Фелипе.

– Куда же ты? – изобразила удивление Джина.

– Поздравляю. Желаю хорошо провести время в Мексике, – сказал Фелипе.

– Спасибо, – лицо Ханса осветила широкая улыбка.

– Фелипе, постой, – Даниэла подошла к адвокату и поцеловала его в щеку. – Так мы договорились, сегодня вечером?

– Да, хорошо, сегодня вечером.

Джина молча обняла Ханса. Фелипе мрачно посмотрел на нее и, не произнеся больше ни слова, вышел. Даниэла проводила его озабоченным взглядом.

Проводив Ханса, Джина вернулась в кабинет Даниэлы. Та сидела за своим столом, задумавшись.

– Ты что, не рада, что Ханс приехал?

– Да нет, что ты, конечно, рада. Он мне очень нравится. Но дело в том, что Фелипе мне тоже нравится, а я вижу, что он страдает.

– Ну и пусть страдает, пусть видит, что он потерял.

– Как далеко ты собираешься зайти?

– Не знаю. Как получится.

– Ханс приехал, чтобы увезти тебя в Германию. Ты поедешь с ним?

– А что? Говорят, Германия – красивая страна.

– Он звал тебя туда не как туристку, а как жену.

– Не ругай меня. Я же не виновата, что свожу мужчин с ума.

Даниэла внимательно посмотрела ей в глаза.

– Подумай хорошенько, что ты делаешь. Я не думаю, что ты любишь Ханса.

– Ну ладно, перестань, а то я сейчас разревусь. Я не могу чувствовать, как ты, я другая.

И Джина действительно заплакала. Даниэла обняла ее за плечи:

– Пожалуйста, Джина, не плачь. Я хочу тебе только добра.

– Я не знаю, что мне делать, – всхлипывая, произнесла Джина. – Ханс добрый, он меня уважает, соглашается со мной во всем. Но я не уверена что хочу этого!

– Джина, Джина! Все потому, что ты любишь Фелипе. Не надо себя обманывать.

– Вот еще! Если бы я так не хотела иметь семью, то лучше ушла бы в монастырь.

– Да! – рассмеялась Даниэла. – Только через пять минут тебя бы оттуда выставили.

– Вот и хорошо, – сказала Джина, плача и смеясь одновременно. – Послушай, у тебя нет пустого пузырька?

– Зачем?

– Чтобы собрать мои слезы. Потом их можно продавать, как жемчуг.

– Ах, Джина! – Даниэла снова засмеялась и обняла подругу.

Хуан Антонио просматривал почту у себя в кабинете. Мануэль был единственным, кто мог позволить себе зайти к нему в это время. И говорили они не только о работе.

– Если Ракель готова жить с тобой, то послушайся Долорес и согласись.

Мануэль в задумчивости прошелся по кабинету.

– Нет, мне это не по душе. Знаешь в этих вопросах я консерватор.

– Ну так женись на ней. Что тебе мешает?

– Не знаю, это очень серьезный шаг.

– Решайся, Мануэль, без риска жизнь не проживешь. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

– Посмотрим, посмотрим.

Вошла Гуадалупе с подносом в руках.

– Спасибо, Лупита, поставьте на стол, пожалуйста, – сказал Хуан Антонио. – Будешь кофе? – обратился он к Мануэлю.

Тот кивнул, и Хуан Антонио начал разливать кофе в чашки.

Фелипе с трудом дождался Херардо. Когда тот вошел, адвокат метался по своему офису, как тигр в клетке.

– Ну, где тебя носило? – набросился он на приятеля.

– Да я ездил тут… А что случилось? На тебе лица нет!

– Я был у Даниэлы, и к ней заявилась Джина с каким-то немцем.

– Да что ты говоришь? Значит, это не выдумки?

– Не знаю. Во всяком случае, на душе у меня скверно.

– Слушай, какой он из себя? – спросил Херардо, садясь в кресло.

– Какой, какой! Типичный немец. Сосиска с пивом, вот и все. И эта нахалка стала его целовать прямо при мне. Какая наглость, какое бесстыдство, какой цинизм!

– А ты, оказывается, ревнив, – засмеялся Херардо, следя за перемещениями Фелипе.

– Над чем ты смеешься? – раздраженно спросил Фелипе. – Я думаю, Джина такая сумасшедшая, что запросто может нанять кого-нибудь и выдать его за Ханса.

– А Даниэла подыграла им? Нет, на нее это непохоже, – Херардо покачал головой, встал и подошел к другу. – Послушай, раскрой глаза. Джина выйдет замуж за немца, нарожает ему детей, а ты все будешь твердить, что это ее выдумки.

Фелипе в бешенстве стукнул кулаком по стене. Херардо положил ему руку на плечо:

– По моему, тебе надо позвонить Даниэле и сказать, что мы не можем прийти к ней на ужин. Тебе будет там очень неловко.

– Ну, нет! Мы пойдем. А не то Джина решит, что меня это и впрямь задело.

– Лолита, неужели вы серьезно? – спросила Ракель.

Долорес отложила в сторону книгу, которую читала, и внимательно посмотрела на девушку.

– Конечно, серьезно. Я сегодня сняла деньги в банке.

– Боже мой, Лолита, но как же вы будете на нем ездить?

– Дочка, в Европе все ездят на мотоциклах, на роликах, на чем угодно. И никого это не волнует, – Долорес хлопнула рукой по подлокотнику и встала. – Ну, собирайся, пойдем.

– Куда?

– Как куда? Покупать мотоцикл, – и Долорес пошла за сумочкой.

Ракель схватилась за голову.

В магазине все произошло очень быстро. Ракель не могла избавиться от ощущения, что происходящее нереально. Сверкавшие хромом мотоциклы слепили глаза. Улыбчивый продавец моментально оформил покупку.

– Когда я могу забрать мотоцикл? – деловито осведомилась Долорес.

– Завтра утром.

– Отлично. Только не забудьте прицепить коляску, а то я свалюсь с него.

– Как? Вы сами собираетесь ездить на нем? – продавец от изумления вытаращил глаза.

– А кто же еще, молодой человек?

– Вот ваша квитанция. Спасибо за покупку, – продавец пришел в себя.

– Спасибо вам. Вы очень любезны.

Нет, сосредоточиться на делах в этот день ему положительно не суждено. Но если против беседы с Мануэлем он ничего не имел против, то визит Иренэ был и неожиданным, и неприятным. Гуадалупе, не сумевшая преградить ей дорогу, вбежала за ней и растерянно стояла в дверях. Впрочем, на сей раз, кажется, Иренэ была настроена мирно.

– Не бойся, я не буду ничего предпринимать, чтобы помешать вам с Даниэлой или вернуть тебя.

Хуан Антонио поднял брови:

– Ты говоришь серьезно?

– Конечно. Я признаю, что проиграла.

– Оставьте нас вдвоем, Лупита, прошу вас, – сказал Хуан Антонио.

Гуадалупе вышла, закрыв за собой дверь. Он встал.

– Может быть, присядешь?

Иренэ села.

– Рад, что ты сменила поведение. Силой все равно ничего не добьешься.

– Я становлюсь благовоспитанной дамой, – усмехнулась Иренэ.

– Ну что ж, я рад, и поверь мне, очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо, – Хуан Антонио направился к двери.