Моя вторая мама. Том 1

– Это же неслыханно! Моника должна жить здесь, в своем доме, с нами. Как же можно отдавать ее в интернат!

– Да что ты в самом деле! Разве ты не понимаешь, что это чушь?

– Ладно, по крайней мере можно быть уверенным, что эта Даниэла встречается с сеньором не из-за денег. Раз уж она хозяйка знаменитого Дома моделей!

– Вот именно! И я думаю, она не хочет ничего плохого Монике. А с девочкой надо серьезно поговорить, она должна понять, что никакие капризы не вернут ей мать.

Игнасио не стал откладывать осуществление своего плана. Через полчаса, когда Гуадалупе мыла лестницу, а Моника пристроилась на ступеньках, играя в воде, он подошел к ним, насвистывая что-то веселое. Как бы невзначай, садовник заговорил о Даниэле и ее Доме моделей. Но девочка сразу поняла, к чему он клонит.

– Какая бы она ни была знаменитость, моя мама была лучше.

– Но согласись, что сеньорита Даниэла гораздо лучше, чем сеньорита Иренэ.

– Кажется, да, но вообще-то, кто знает!

– Насколько мы успели заметить, она действительно любит твоего папу.

– Не знаю.

– И я думаю, она полюбит тебя.

– Мне все равно.

– Зато нам не все равно. Мы хотим, чтобы тебя любили.

– Мне не нужна мачеха.

– Забудь это слово. Люди сделали его таким страшным. Лучше думай, что она может стать тебе второй мамой.

– Нет, мамой – никогда! – Моника стукнула рукой по ступеньке.

– Я сказал, второй мамой. Первая есть первая, такой она останется навсегда. Но скажи, если ты возьмешь вторую собачку, ты же не перестанешь любить Винни, правда?

Моника молча покачала головой.

– Но это не помешает тебе любить и другого песика, – продолжал Игнасио.

В этот момент Моника швырнула пузырек с водой. Он вздребезги разлетелся, а Гуадалупе от неожиданности вздрогнула. Игнасио вздохнул и сказал:

– Ах, Моника, Моника! Неужели тебе будет хорошо, если твоему отцу и его любимой женщине будет плохо? Ну что тебе стоит хорошо отнестись к сеньорите, которая хорошо относится к тебе? А ведь улыбнись ты ей, и насколько лучше будет и папе, и сеньорите Даниэле, и тебе самой.

– Ты правда так думаешь? – тихо спросила Моника.

Гуадалупе замерла с тряпкой в руках.

– Да. Разве я тебе когда-нибудь советовал плохое?

– А Летисия говорит…

– Да Бог с ней, с Летисией! Не обращай внимания на нее. Я говорю тебе так, потому что люблю тебя И Мария тоже тебя любит. Мы желаем тебе только добра. Забудь о Летисии, что она понимает в жизни! Если ты будешь ее слушать, я решу, что ты дурочка А я всегда считал тебя умной девочкой. Неужели я ошибался?

– Нет, то есть да, – ответила Моника, и они оба рассмеялись.

Глава 27

Сония собиралась поставить букет роз в воду, но так и застыла с цветами в руках. Бренда снова вывела ее из себя.

– Не понимаю, чего ты добиваешься, Бренда? Зачем ты унижаешь меня? Поговорив с тобой, я чуствую себя старой, уродливой и нелепой, – Сония в отчаянии швырнула цветы на пол.

Бренда вздохнула:

– Я вовсе не хотела этого.

По щекам Сонии текли слезы:

– Я все бы отдала, чтобы вернуть юность! – Она в бессилии опустилась в кресло. – Чтобы увидеть свою мать и сказать ей: «Я не выйду за Энрике, как бы ты ни настаивала!»

– Это невозможно…

– Господи, ну почему мы стареем? И уж если старость неизбежна, то зачем у нас сохраняются те же чувства, что в пятнадцать лет?

Когда секретарша сообщила, что его хочет видеть сеньор Энрике, Хуан Антонио был поражен. Кого-кого, а непутевого мужа своей сестры он меньше всего ожидал увидеть у себя. Тем не менее он велел впустить Энрике. Тот сразу взял быка за рога:

– Я ждал твоего возвращения, чтобы объясниться с тобой. Надеюсь, ты поймешь меня.

– Ты знаешь, я уже давно отдалился от Сонии и от тебя. Так что вряд ли я могу судить вас.

Энрике сделал глубокий вдох и решительно сказал:

– Я буду честен. Мне не очень стыдно, что у меня есть дети от другой женщины. Я люблю их. Но за Сонию мне больно, она хорошая женщина и ни в чем не виновата передо мной.

– Как знать, может, и хорошо, что все сложилось так. Гораздо больше меня сейчас беспокоят ее отношения с этим юнцом.

– Я этого просто не понимаю.

Хуан Антонио провел рукой по лбу:

– Чем дольше я думаю, тем больше убеждаюсь, что для Сонии это проявление бунта. В один прекрасный день ей станет скучно, и она забудет своего Рамона.

– Ладно, они сами разберутся, – Энрике махнул рукой, – я хотел бы сказать вот что: на этой неделе я собираюсь поговорить с Сонией и начать хлопоты по разводу.

– Правильно, чего тянуть, если это вопрос решенный?

Энрике поднялся со стула:

– Что ж, не буду отнимать у тебя время. Спасибо, что принял меня.

Хуан Антонио тоже встал и пожал ему руку:

– Это я благодарен тебе за то, что ты решил обо всем поговорить со мной.

Он проводил Энрике к выходу. Уже в дверях тот спросил:

– А когда ваша свадьба с Иренэ?

– С ней все кончено. Я женюсь, но на другой замечательной женщине, с которой познакомился во время круиза.

– Да, Хуан Антонио, – рассмеялся Энрике. – Ты неисправим.

Машина остановилась около университетского городка. Сония вышла вместе с Рамоном и, то и дело поглядывая на него, направилась с ним к учебному корпусу. Она неловко чувствовала себя среди этой пестрой и сумасшедшей молодежи, но все чувства отступали перед радостным волнением: она была счастлива тем, что благодаря ей Рамон начинает учиться. Однако Рамон заметно нервничал и старался ускорить шаг.

– Все, здесь, – сказал он, подойдя к дверям какой-то аудитории. Многие места были уже заняты.

– Ни пуха, пи пера, Рамон. Буду ждать тебя дома.

– К черту. Ну, я пошел, надо успеть познакомиться с кем-нибудь из ребят.

– Поосторожней с девочками!

– Хорошо. До вечера, – сказал Рамон, порываясь сразу же войти в аудиторию.

– Рамон, разве так прощаются? Ты даже не поцелуешь меня?

Он бросил быстрый взгляд вокруг и чмокнул Сонию:

– Ну все, до свидания.

Сония покачала головой и пошла но коридору.

Джина просматривала эскизы новых моделей в своем кабинете. Она была так погружена в работу, что мужской голос застал ее врасплох:

– Вы, оказывается, не только прекрасны, но и талантливы!

Джина вздрогнула и подняла голову. Изумлению ее не было предела:

– Ханс?! Глазам своим не верю! Неужели это ты?

– Да, это я. Влюбленный мужчина, который прилетел издалека к своей возлюбленной.

Джина вскочила из-за стола и обхватила руками его шею. Ханс наклонился и поцеловал ее.

– Ханс, милый, как я рада! Но откуда ты взялся? – Девушка смеялась от счастья и осыпала поцелуями лицо немца.

– Вы не ждали меня так скоро?

– Честно говоря, нет. Но как хорошо, что ты прилетел! А где твои вещи?

– Я остановился в отеле. Оставил вещи и сразу к тебе.

– А что же ты не позвонил?

– Хотел сделать тебе сюрприз.

– Да, ничего не скажешь, это тебе удалось. Ты надолго в Мексику?

– Пробуду здесь столько, сколько понадобится, чтобы увезти вас с собой.

Джина нервно улыбнулась, но справилась с собой:

– Даниэла тебе страшно обрадуется. Пойдем к ней.

– Пойдем, – согласился Ханс.

В приемной были Каролина и Роса. Они с удивлением глядели на высокого блондина, вошедшего с Джиной.

– Девочки, это мой Ханс. Он только что прилетел из Германии. Правда, красавчик?

– Здравствуйте, Ханс! – засмеялась Роса. – Джина очень много рассказывала о вас.

Джина усадила Ханса в кресло:

– Подожди меня здесь. Я хочу сделать сюрприз для Даниэлы. – И она направилась к двери, но Каролина остановила ее:

– Джина! У Даниэлы сейчас сеньор Фелипе.

– Ага! Это, пожалуй, кстати. Кажется, он впервые объявился вовремя. – И она вошла в кабинет Даниэлы. – Добрый день, Фелипе!