Ужин вдвоём

Чувства

Следующая неделя, четверг, обеденный перерыв — это означает, что я сижу с бутербродом на своем рабочем месте в «Высшем классе» и делаю следующую колонку «Доктора Разбитых Сердец». Просматривая письма, я размышляю о Стелле и Ли, о Дженни и Треворе, а под конец, разумеется, об Иззи и о себе. Все эти люди, думаю я, живут как впотьмах, мечутся, не понимая, чего хотят, мучаются и страдают — и никому из них я не в силах помочь. Даже себе. Точнее, себе — особенно. Юные читательницы «Крутой девчонки» — вот единственные, для кого я могу хоть что-то сделать. Я больше не вижу в своей работе повода для шуток. Я защитник этих девочек, их единственное прибежище в огромном и опасном мире. Какие бы странные, безумные или попросту дурацкие письма они ни писали, я внимательно прочту каждое. Пусть ответить смогу не всем — уже оттого, что они излили свои треволнения на бумаге, запечатали в конверт и отослали мне, им станет легче.

Уважаемый Доктор Дейв!

Я изменяю своему любимому с его лучшим другом. Мы встречались уже два месяца, и все у нас было хорошо, как вдруг на вечеринке, сама не знаю, как это случилось… В общем, я вдруг начала целоваться с его лучшим другом — и это было так здорово! С тех пор мы встречались еще три раза. Я их обоих люблю и не знаю, что делать дальше. Ужасно противно врать, но как быть, непонятно.

Фанатка Дженнифер Энистон, 14, Лондон.

Дорогая фанатка Дженнифер Энистон!

Ты сейчас в полной растерянности, и это понятно. Так всегда бывает — целую вечность ждешь автобуса, и вдруг один за другим приходят сразу два! Какой же у тебя выбор? Можно сесть на один, можно на другой, можно и вовсе пойти пешком. Только одного сделать нельзя — уехать сразу на двух автобусах. Во-первых, это невозможно физически, во-вторых, дороговато (ведь придется покупать два билета сразу!), а в-третьих, когда раскроется правда, оба парня не захотят больше тебя знать — и правильно сделают. Так что лучше тебе сделать выбор, и поскорее — иначе недалек тот миг, когда ты окажешься одна на обочине, и много, много времени пройдет, прежде чем какой-нибудь автобус снова направится в твою сторону.

Уважаемый Доктор Разбитых Сердец!

Я три недели гуляла с одним мальчиком, и он мне очень нравился, а потом он вдруг ко мне переменился. В школе он со мной не разговаривает, на звонки не отвечает, а своим друзьям говорит, что больше со мной не ходит. Почему он так себя ведет? Что я такого сделала?

Фанатка МТУ, 15, Инвернесс.

Дорогая фанатка MTV!

Не хочется приносить дурные вести — но, судя по всему, ты столкнулась с тем, что я бы назвал «разрыв не по-джентльменски». Твой парень не хочет больше с тобой встречаться. Почему — бог его знает. Но ему не хватает смелости сказать об этом прямо, и вот он ведет себя как последняя скотина в надежде, что ты «поймешь намек» и порвешь с ним первой. И, право, это лучшее, что ты можешь сделать. Забудь о нем: поверь, ты стоишь миллиона таких, как он. Ну, а если одного этого тебе мало, побалуй себя маленькой местью: распусти по школе слух, что изо рта у него воняет и целуется он отвратительно!

Уважаемый Доктор Дейв!

Я обычно не пишу в девчачьи журналы, где всякую муру печатают, но дело в том, что мне и вправду нужен совет. Уже два месяца я дружу с одной девушкой. Она для меня самый лучший человек, с ней мне хорошо, как ни с кем. В последнее время мы почти не расстаемся. Я очень хочу сказать ей, что ее люблю. Но что, если она меня не любит, а я ей просто нравлюсь? Вдруг она испугается и не захочет больше иметь со мной дела?

Фанат Playstation, 16, Ливерпуль.

Дорогой фанат Playstation!

Обычно я не отвечаю на письма, авторы которых с первых строк сообщают, что в моем журнале «печатают всякую муру». Но для тебя сделаю исключение. Ты задал непростой вопрос: когда наступает время произнести три коротких слова — «я тебя люблю». Любишь и скрываешь свои чувства — чувствуешь себя трусом. Признаешься в любви и не встречаешь ответа — чувствуешь себя дураком. У того и у другого есть свои положительные стороны: но в выборе между трусостью и глупостью я, пожалуй, предпочту глупость. Не бойся рискнуть — награда может быть такой, о какой ты и не мечтаешь.

Победа

После «не мечтаешь» я ставлю точку и задумываюсь о том, не слишком ли высоко заношусь — для подросткового-то журнала. И в этот миг звонит телефон.

— «Высший класс», у телефона Дейв Хардинг.

— Дейв, это я.

Иззи.

— Как ты? — спрашивает она.

— Все хорошо. А ты?

— Тоже нормально. У меня хорошая новость.

— Получила должность?

Иззи восторженно визжит в трубку.

— Ты разговариваешь с новым редактором журнала «Femme»! Мне всего полчаса назад сообщили.

— А ты уверена, что это не розыгрыш? Сама знаешь, журналисты — народ жестокий…

— Нет, это не розыгрыш. И за такие слова я бы тебя придушила, будь ты рядом!

— Иззи, я очень за тебя рад. Ты это заслужила.

— Дейв, мне так тебя недостает! Понимаю, что между нами трещина, понимаю, что за один вечер ее не залечить — но знал бы ты, как мне тебя недостает!

— Мне тебя тоже, детка.

— Чем ты занят сегодня вечером? Я только что заказала столик в «Бервике» на Бервик-стрит. Придешь?

— Конечно, приду. Вдвоем будем?

— Да нет, с девчонками с моей работы… не возражаешь?

— Нет, конечно.

— Уверен? — переспрашивает она. — Я слышу недовольство в голосе.

— Да нет, никакого недовольства. Просто…

— Просто что?

— Мы ведь договаривались сегодня поужинать вдвоем.

— Перенесем на завтра.

— Ну хорошо.

— Знаешь что? Почему бы тебе завтра не прийти домой? Я тебе сама приготовлю ужин. А сегодня давай забудем обо всем, что было между нами, и просто порадуемся жизни. Подумать только, — от восторга она снова начинает повизгивать, — я — редактор самого популярного женского журнала в стране! А сделаю из него лучший женский журнал в мире! Нет, это непременно надо отпраздновать!

Ее радость заражает и меня. В самом деле, думаю я, такое достижение надо отпраздновать. А наши проблемы подождут. Всего одну ночь.

Иллюзия

Конец рабочего дня, без двадцати пяти семь. Я выхожу из мужского туалета, переодевшись из гавайской рубашки, джинсов и кроссовок в черные брюки, черную тенниску и ботинки. Редакция «Высшего класса» уже опустела: сегодня в три часа утра первый номер отправлен в печать, и ради такого случая коллеги позволили себе разойтись пораньше — все, кроме меня и нашего нового рекрута, Фрэн Митчелл. Хоть как профессионал она на голову выше нашего младшего состава, пока что редактор поручает ей самую черную работу — и она безропотно вкалывает. Если «Высший класс» не кончит так же, как «Громкий звук», думаю я, то только благодаря Фрэн. Хорошо, что она здесь.

— Ух ты, какой крутой мачо — весь в черном! — лукаво улыбаясь, восклицает Фрэн. — Куда это так нарядился?

— Нарядился? Да брось, это старые тряпки. Просто надел первое, что подвернулось под руку. Может быть, малость странно одеваться для вечеринки с женой и ее сослуживицами, словно на похороны, но… сама понимаешь.

— А по-моему, это прекрасно. Знаешь ли ты, Дейв, что в такого, как ты, очень легко влюбиться? Поначалу кажешься таким крутым мрачным рокером — а потом выясняется, что ты умеешь и девчонкам добрые советы давать, и в журнале для женщин писать умно, ярко и трогательно. В тебе удивительно сочетаются мужественность и чувствительность. Ты из тех мужчин, что равно способны и заниматься с женщиной безумной, страстной, пещерной любовью, и говорить о «чувствах», на которые большинство мужчин просто плюет.