Ужин вдвоём

— О чем журнал-то?

— Угадай.

— Музыкальный?

— Нет, не музыкальный.

— Надеюсь, не подростковый? — смеется она.

— Нет.

— Неужели женский? — Она улыбается. — Не переживу, если собственный муж станет мне соперником.

— Вот и не угадала! — смеюсь я. — Мужской журнал, вроде «Джентльмена» или «Эсквайра». Несколько сот глянцевых страниц, интервью с моделями, кинозвездами, статьи об экстремальном спорте вперемешку с рекламой дорогих спортивных машин, средств для бритья и всяких-разных механических штучек.

— Фантастика! — восклицает Иззи. — У нас давно ходили слухи, что «БДП» хочет выйти на рынок мужских журналов, но как-то никто к этому не относился всерьез. Здорово! И что же ты будешь делать?

— Главным редактором станет Ник, а на место выпускающего редактора взяли какого-то парня, который раньше работал в мужских журналах и знает, как это делается. Так вот, мне предлагают место его заместителя. Оплата очень приличная, а «испытательный срок» для журнала — по крайней мере двенадцать месяцев.

— И как будет называться?

— «Высший класс».

— Дейв Хардинг, заместитель редактора журнала «Высший класс», — произносит Иззи нараспев. — Значит, с «разбитыми сердцами» покончено?

— Дженни умоляет меня оставить колонку за собой. Я поговорил на эту тему с Ником — он говорит, что препятствий не видит.

— Не хочешь бросать бедных девочек без помощи и совета?

— Я всегда был истинным рыцарем, — отвечаю я.

Горячее блюдо

Четверть девятого. Я собираюсь с силами, чтобы заговорить наконец о том, что вертится у меня на языке с самого начала ужина.

— Мне кажется, пора поговорить о Николе, — выдавливаю я из себя наконец.

— Верно, — отвечает Иззи. — С чего начнем?

— Не знаю. Как ты к ней относишься?

— Наверно, это прозвучит ужасно, но я хочу быть совершенно честна с тобой. Я хотела бы, чтобы ее не было на свете. Или чтобы ты никогда с ней не встретился. Чтобы у нас все шло как раньше.

— Это невозможно.

— Знаю. Но мне ведь от этого не легче, правда?

— Наверное, не легче, — отвечаю я.

— Знаешь, что самое странное? Если бы я с самого начала знала, что у тебя есть Никола — если бы ты сам об этом знал и сразу мне рассказал, — меня бы это не задело. Вообще. Что здесь такого? Мало ли людей женятся, когда у них уже есть дети?

— В чем же разница?

— Трудно объяснить. Дело и в том, что все это так неожиданно на меня свалилось, и в том, что ты мне врал. Но прежде всего, наверно, в выкидыше. Я так хотела подарить тебе сына или дочь — но у меня ничего не вышло. А теперь у тебя есть чудная дочка, только не от меня, а от другой женщины. И это очень больно.

Десерт

— Расскажи мне о Николе, — просит Иззи. — Расскажи, что ты к ней чувствуешь.

Половина десятого; мы едва притронулись к еде.

— Она чудесная, — отвечаю я. — Когда я думаю о ней, то не могу рассуждать обо всяких «если бы да кабы» — могу думать только о том, что есть. Что было бы, если бы Николы не было на свете? Не знаю. Она есть. Что было бы, если бы я никогда ее не встретил? Не знаю. Мы встретились. Я не могу изменить то, что случилось четырнадцать лет назад. Наверное, в совершенном мире вся эта история выглядела бы совсем по-другому. Но мы ведь не в совершенном мире живем.

— Кому ты об этом говоришь? — горько усмехается Иззи. — Я просыпаюсь утром — а тебя нет. Прихожу домой — в пустую квартиру, где нет тебя. Сижу одна в доме, который мы обустраивали и украшали вдвоем, и страшно, невыносимо тоскую оттого, что тебя нет рядом. Некому обнять меня, приласкать, сказать, что все будет хорошо. Я помню, что ты ушел из-за Николы, и это больно, ужасно больно, потому что — хоть я и знаю, что это не так, — не могу отделаться от ощущения, что я заставила тебя выбирать между нами, и ты выбрал ее.

— Иззи, это не так. Как я могу выбирать между вами? Она — часть меня, и ты тоже. Это все равно как… ну, не знаю… как выбирать между сердцем и легкими.

— Знаю, — отвечает она. — Но ты для меня — и сердце, и легкие. Ты для меня все. И мне больно оттого, что раньше и я была для тебя всем на свете.

— Десерта не желаете? — спрашивает официантка, подойдя к нашему столику.

— Мне не надо, спасибо, — отвечаю я. — А тебе, Иззи?

— Спасибо, не стоит.

— Счет, пожалуйста, — говорю я.

Иззи встает и надевает плащ.

— Если подождешь секундочку, — говорю я, — я оплачу счет, и мы пойдем вместе.

— Не надо.

— Почему?

— Слишком тяжело с тобой прощаться, — отвечает она и, резко повернувшись, выходит из ресторана.

Вперед

Неделя третья: гриль-бар «Атлантический» на Глассхаус-стрит

Закуска

Пятница, вечер, половина десятого. Сегодня мы встречаемся в баре. На мне черный костюм от Пола Смита — подарок Иззи к прошлому моему дню рождения. На Иззи голубое платье и туфли на «шпильках»: она так прекрасна, что и не описать. Как обычно, мы целуемся в знак приветствия и несколько минут болтаем ни о чем: я ловлю в зеркале наше отражение и пытаюсь понять, похожи ли мы на обычную пару. Мы привычно расспрашиваем друг друга о делах на работе. Иззи так и не знает, получит ли должность редактора, и уже начинает беспокоиться: в ее положении отсутствие новостей — дурная новость.

Я в ответ рассказываю, что первая неделя в «Высшем классе» прошла нормально. Что я все время ждал, что наткнусь на Иззи в холле или у лифта, но этого так и не случилось. Похоже, оба мы теперь приходим на работу раньше времени и засиживаемся допоздна. Рассказываю, каких трудов стоило мне вжиться в мир спортивных машин, дорогой техники, моды и, разумеется, красоток-фотомоделей. Еще рассказываю, что Фрэн наскучила работа в «Крутой девчонке», что она слышала о вакансии в «Fashionista» и хотела бы попробовать свои силы, а не выйдет — отправиться с университетскими друзьями в путешествие по свету.

Горячее блюдо

— Можно мне тебя спросить? — говорит Иззи.

Четверть одиннадцатого: ужин как раз подошел к середине.

— Конечно.

— В последние недели мы много говорили о Николе. Но ни ты, ни я ни словом не упоминали о ее матери, Кейтлин. Признаюсь честно, Дейв, я к ней ревную — и это одна из причин, почему мне так тяжело. Теперь ты связан с другой женщиной — живой, реальной, женщиной из настоящего, эта связь тебе Дорога, и… Дейв, я боюсь тебя потерять.

— Тебе нечего бояться. Ты никогда меня не потеряешь.

— Разумом я это понимаю, но чувства говорят другое. Я не уверена в себе, я боюсь. Что бы ты ни говорил, но вы трое — семья: папа, мама и дочка. А я кто? Я лишняя. Если теперь что-то произойдет между вами, это решит все проблемы. И ты сможешь всегда быть с Николой. Это ведь правда, Дейв.

Что мне ответить? Иззи рассуждает здраво, и я солгу, если скажу, что самому мне это не приходило в голову. Часть меня — та часть, что все эти месяцы училась любить Николу, — готова на все, чтобы подарить моей дочке счастье. Дать все, чего она была лишена, и прежде всего нормальную семью. В этом Иззи права. Если бы мы с Кейтлин снова сошлись, все стало бы куда проще. Но жизнь не всегда проста. Я не люблю Кейтлин: я люблю Иззи, и ничто на свете этого не изменит.

Десерт

— Дейв! — говорит Иззи в конце ужина, когда нам подают счет. — Понимаю, это странная просьба, но… помнишь фотографию Николы, которую ты мне тогда показывал?

Я киваю.

— Не мог бы ты в следующий раз принести ее с собой и отдать мне? Я бы хотела немножко подержать ее у себя, чтобы… ну… даже не знаю зачем — просто мне хочется еще раз ее увидеть.