Чипсы (СИ)

Это забылось. Уже на следующий день мы набрали столько кипрея обыкновенного (иван-чая), что еле-еле разложили его у нас в газовом домике на сушке. Сушка была похожа на сауну. Злата была в восторге. А зверобой, который мы не собрали, был весь примят. Мы с мамой не собираем такое сырьё. Мама говорит, что примятая трава может быть отрицательно заряжена.

Это было лето перед десятым классом. Самое лучшее лето.

36 Просьба

А всё-таки папа читает, что я тут выбиваю на клавиатуре. Он привёз мёд. "А" привезла медсестру, а папа - мёд. Сестра сделали мне реакцию Манту. Туберкулёз? Вчера у меня случился приступ кашля с рвотой. В доме никого не было. Но камеры - везде, я это поняла. "А" по-прежнему мне улыбается. Папа по-прежнему называет её Совой. Ну хоть бы раз по имени. Спрашивать я ничего не хочу. Я больше молчу с ними. Они разговаривают со мной о мелких происшествиях Мирошева. Мне всё равно. Тоня не приходит. Но она и не приходила почти никогда. Это я её пасла из окна или с лоджии второго этажа. А теперь я третий или пятый день сижу на полянке около дуба и грею лицо, шею. Мне приятно на солнышке. Есть не хочется вообще. Но я пью корешки подорожника и репешка. И зверобой. На солнце у дорог все травы раньше созревают... И я завариваю зверобой, всю зелёную былинку с точками жёлтых бутонов. Я думаю: что дальше? Я ничего не хочу. Вообще ничего. Какая-то апатия.

Через апатию пришлось пройти и маме. Весь январь она ходила в депрессии, потому что после операции ещё долго лицо красное и распухшее. Она подтянула кожу. Это простая операция. Уколы которыми накачивают сейчас женщин, опасны, это наркотик, уколы - они на всю жизнь. А операция - механическая. Учитывая кремы, лосьоны и маски, которым научила меня Пропана Ивановна, операция больше могла и не понадобится. Мама говорила, что если в сорок четыре ещё чего-то хочется, то в шестьдесят вряд ли. Но Пропана Ивановна сказала, что и в шестьдесят всего хочется...

Новая волна моих личных неприятностей совпала с переименованием милиции в полицию. Это просто совпадение, пишу так, к слову. Мои личные неприятности начались из-за того, что я позволила себя уговорить, что я пошла на поводу у "друзей". Многое вспоминается мне через разговоры. Я буквально слышу эти разговоры, они звенят у меняв ушах.

-- К Злате? - рассеянно спросила мама, трогая специальную утреннюю маску из бодяги и мяты.

-- Откуда ты знаешь?

-- Папа твои маршруты распечатал. Вчера же была пятница.

-- К Злате, -- мне было нечем крыть, да и не хотелось: против прибора слежения не попрёшь. По пятницам по требованию мамы папа ровно год и четыре месяца как стал приносить распечатку моих маршрутов за неделю.

-- Ну и как у неё?

-- Нормально. Дом деревянный...

-- Парикмахерши, -- презрительно сказала мама. --Это их фамильный. В этом доме раньше цирюльня была.

Через полтора года после косметической операции, мама выглядела потрясающе даже с зеленоватой косметической маской на лице. Всё-таки пластическая хирургия, массаж и натуральная косметика творят чудеса. Я сообщила маме об этом, чтобы перевести тему.

- Перестань пудрить мозги. Почему так рано? Ещё же темно.

-- Да, темно.

-- Дэн опять что ли занимается все выходные?

-- Да. Просил не приходить.

-- И больше как к этой парикмахерше сходить не к кому?

-- Ну мама! Она нормальная.

-- Нормальная? Не смеши меня! Забыла, что мы пережили по её милости? Она виновата во всём и везде! А ты ей наши чаи ещё даришь!

-- Ну мам! Ты же сама просила рекламировать. Я в рекламных целях Злате дарю, у неё большой круг общения.

-- Круг общения. Думаешь: не знаю, что в школе она смотрит на всех как на вши.

-- Мам, извини. Но ты тоже иногда так ведёшь себя с людьми. А сколько теперь из Дворца Спорта к нам в аптеку приходят? И потом Злата же помогала нам летом.

-- Не Христа ради, -- скривилась мама. - Я же платила. Я понимаю, -- мама пропустила мимо ушей моё уточнение о возросших продажах. - Я понимаю, что ты хочешь помочь, что ты не хочешь с ней ссорится. И ты права. С опасным человеком (а она опасна, очень опасна: сплетнями, ненавистью своей опасна!) лучше поддерживаться любезности и нейтралитета. Папа прав. Кстати, он вчера не ночевал... -- вздохнула мама и посмотрела на календарь на стене. - Наверное убийство...

-- Мам! Но он же давно не опер! - возмутилась я.

-- Значит - высокопоставленное убийство! - убеждала себя мама. - Надо новости включить: жив ли глава города и глава администрации, или опять врио будет.

-- Мама! Но причём тут папа? Он же теперь прокурор.

-- Да? - как блондинка из сериала захлопала глазами мама. - А я и забыла.-- Не вздумай разрешать ей себя стричь! Поняла?

-- Да поняла, мам.

-- Она с волосом всё здоровье из тебя высосет. Это змея. Это гюрза!

Я улыбнулась. О змеях я знала больше мамы. Гюрза - в пустынях, и поэтому ленивая, прячется под камнями. От опасности предпочитает бежать. Такими смешными волнами-спиралями. Гюрза -- это я. Но никак не Злата. Сейчас весна, я активна, и счастлива тем, что могу кому-то помочь. А летом гюрзы в депрессии, они варёные, неактивные. Так же и у нас с Дэном. Летом он тоже будет учиться! В десятом он учится целыми днями. И ночами тоже.

И вот - я у Златы дома. Старый мирошевский купеческий дом, памятник архитектуры, который всё хотят превратить в музей. Но для этого надо выселить три семьи. Переселить в доселе невиданные городом двенадцатиэтажки, которые строится и строится на выезде из Мирошева. С переселением администрация тянула.

Дом был деревянный, с кружевом по ставням и карнизам - игрушка, а не домик. Злата и её мама занимали второй этаж, три комнаты. Ещё прабабушка Златы здесь жила. Мне очень понравилось у Златы. Везде стояли головы с волосами и в шляпках.

-- Сразу видно - парикмахеры! - рассматривала болванки я. - Зачем ты меня позвала?

-- Арина помоги, если можешь!

-- Что такое?

-- Пока ничего. Но знаешь... Я наверное беременна.

Я молчала. Я даже не удивилась и решила не показывать, что удивлена.

-- Я ничем не могу помочь, Злата. Скажи об это Максу, может он что придумает.

-- Понимаешь, я ещё не уверена. Я заранее предполагаю возможность. И Макс тут не при чём. Я не хочу ему об этом рассказывать. Он меня убьёт. Это ведь подлость с моей стороны по отношению к Максу. У нас с ним редко, очень редко. Тут - совсем другой человек...

Я вздрогнула. Я чуть не спросила: "Кто?" Я вдруг болезненно подумала: может, Дэн со Златой? Но тут же отогнала от себя эту чудовищную мысль. Я помню, что именно тогда впервые подозрения пронеслись у меня в воспалённом любовью мозгу. Я стала размышлять, переводя взгляд с болванки на болванку: Дэн со мной в школе и по выходным. По будням учимся вместе, и разные ещё занятия и у меня и у Златы. Злата уже и подрабатывает в двух местах: в парикмахерской и в группе по аэробике... Нет! Злата не может быть с Дэном! Никак это не получится. Чисто физически не получится! Вдруг я поняла, что с осени, с октября, у Дэна в квартире перестало вонять не то что травой, но вообще сигаретами. Да и с Максом и Златой мы практически нигде не встречались, кроме школы. А Макс и школу часто прогуливал. "Ленился", -- говорил он учителям о себе в третьем лице и смотрел честными серыми глазами...

Я погладила болванку по акриловым чёрным волосам и сказала:

-- Ты знаешь, как получают мононить?

-- Причём тут это? - удивилась Злата.

-- В ванную с закрепителем через отверстия душа выливается состав и тут же превращается в нить. Вон смотри - парик на голове...

-- А-ааа...

-- Если рассматривать мононить под микроскопом... -- я тянула время. Пока я несла про производство синтетических волокон, я быстро соображала. Я могу спросить: кто же это, с кем ты, Злата, встречаешься? Но, зная Злату, я предполагала, что она не ответит. Я могла бы спросить в лоб: ты не с Дэном ли? Но я боялась показаться недоверчивой, подозрительной и ревнивой. Я не хотела портить со Златой отношений. Это была единственная моя подруга! Кроме Пропаны Ивановны естественно. Без неё я совсем бы загнулась... Особенно когда у нас началась любовь с Дэном и, соответственно, взбрыки у моей мамы.