Чипсы (СИ)

-- Ложись и слушай диск, который я тебе принесла. Звуки природы. Пока Злат. Извини.

--Да. До завтра до утра, Арина.

-- Если что случится - не звони мне. Поняла? Но по идее всё должно быть нормально. Вечером примешь горячую ванну.

Злата довольно твёрдо поднялась с табурета и пошла меня провожать, щёлкнула задвижка.

38 Помощь

Утром я опоздала. Злата была подавлена. Но молчала. Злата сильная.

-- Ела? - вместо "хай!" сказала я.

-- Нет. Тройчатку пила.

-- Голова кружится?

-- Очень, Арина. Шатает.

-- Отлично. Выпей чай с лимоном.

-- Мама съела лимон.

Я достала из сумки лимонную кислоту. Я всегда ношу на всякий случай лимонку, запрещённый ныне перманганат, анальгин, ампулу спирта и перевязочный микронабор.

-- Заменитель.

-- Только формулу не говори. Меня бесит, когда ты все эти о-аши произносишь, -- ворчала Злата.

С синяками под глазами и зелёного цвета лицом, с опущенными плечами и палками-руками она была похожа на жертву концлагеря.

-- Тебе мама говорит, что мужики дураки?

-- Говорит.

-- И мне каждый день говорит... Э-эх.

Злата пила чай, точнее смешно лакала как ёж или котёнок. Она и была похожа на бездомного котёнка.

-- Ты веришь? - спросила она.

-- Во что?

-- Ну не в бога. В то, что получится?

-- Злата! Верю!

-- На сто процентов?

-- В мире нет ничего стопроцентного, -- авторитетно повторила я заклинание Пропаны Ивановны. - Но на девяносто пять- верю.

Я действительно верила. Я знала, что при таких благоприятных обстоятельствах - худобе и частичном голоде спорынья должна подействовать.

-- Я боюсь, -- тихо сказала Злата. - Ночью я уже приготовилась к позору, уже придумала, что наврать маме и Максу...

-- Знаешь, Злата, папа всегда учит меня: не надо никого грузить. Не надо меня грузить, Злата. Это навредит и тебе и мне. Я уверена, что всё пройдёт нормально. Спазмы должны начаться завтра, где-нибудь часов с двух ночи.

-- Но у меня болит тут,--Злата указала на правое подреберье.

-- Это печень очищается. А спина?

-- И спина.

-- Вот! Признак. Это могут яичники отдавать в спину.

-- Я всегда думала, что на спине почки, -- Злата смотрела на меня затравленно. Она меня, по-моему, боялась меня, почти разуверилась, пошла на попятную.

-- Всё Арин. Я боюсь. Мне страшно. Не надо ничего!

-- Ты чего совсем? - взбесилась я. - Подставить меня хочешь?

--Я-аа?

-- Я украла у мамы для тебя порошки! Каждый конверт мама продаёт! Люди деньги платят за это лекарство! Видишь - конвертик подписан.

-- И чёрная рамочка - видишь? - зло сказала вдруг Злата. Совершенно точно: она подумала, что я хочу её отравить.

-- Это по правилам так, когда опасное лекарство.

-- Ты же говорила, что только в ампулах оно есть!

-- Начинается! - я схватила Злату за кисть. - Опять надо мной издеваешься?

-- Я-аа? - шарахнулась от меня Злата.

-- Ты меня в это втянула, а теперь - на попятную?

Злата встала:

-- О! Не кружится голова. Не мутит!

-- Чёрный чай что содержит? - спросила я спокойно Злату.

-- Кофеин? Тонизирующие средства? - как двоечница начала блеять Злата.

Я успокоилась. У Златы был просто кризис, в оздоровительной литературе это ещё называют эмоциональными родами. Это голод сделал её вялой и боязливой, перевозбудил ветреную конституцию.

-- Злата успокойся. Иди ляг. Я тебе сейчас всё расскажу. Я пила спорынью.

-- Да ты что? - у Златы был шок.

-- Мама заставила. Понимаешь. Она не верила, что у нас с Дэном -- ничего. Когда я у него впервые заночевала, она просто с ума сошла и впихнула в меня спорынью.

-- И у тебя так же как у меня?

-- Н-нет. Мне морально было не погано, как тебе. У нас же с Дэном ничего не было.

-- Ну и результат?

-- Спорынья есть спорынья. А какой ещё результат мог быть?

-- И не болело ничего?

-- Нет.

-- Всё Арин, -- окончательно успокоилась Злата. -- Давай своё снадобье.

Она сказала снадобье - как в сказке...

Я развела порошок. Просто в воде, потому что чай с лимонкой был уже выпит. Арина выпила лекарство.

-- Много порошка...

-- Столько же сколько вчера. Я решила не рисковать не давать тебе целую взрослую дозу.

Я не стала ей объяснять, что мне не понравилось её подавленное состояние. Я не рискнула дать по правилам.

Злата вдруг спросила:

-- Арина! А правда, что если каждый день есть "сникерс", то умрёшь?

Я взяла Злату за руку. Всё. Полезло подсознание. Господи! Неужели за год общения, точнее даже за полгода, потому что общаться дружески мы начали с лета, я их всех так запугала. Злата же всегда смеялась, когда я говорила про колу и про хлеб дображивающей в желудке...

Таверна Златы и Макса... Холодная пекарня...

-- Хлеб! Забирайте хлеб и уходите!--закричала Злата. - Они не молят больше муку. Нам теперь надо ехать на соседнюю мельницу. У нас больше ничего нет. Мельник и мельничиха сбежали! Сбежали, и их теперь загрызут в лесу лисы....

Я видела дом, наш с Дэном дом, и мельницу рядом. Люди бегают в поисках муки, метут листьями пол, собирая горсти пыли в надежде, что там есть мука.

У людей началась ломка. Им нужен пьяный хлеб! Им нужна мука, перемолотая из заражённых колосьев. Люди сейчас убьют и Злату и Макса. Мы с Дэном в лесу. Но я вижу нашу мельницу... Стяг с геральдикой пока развивается на крыше нашего постоялого двора. Или: уже не нашего?

-- Надо принести их в жертву! Сжечь и мельницу, и пекаря, -- кричит грязный мужик с подкопчённым, как курица гриль, жирным лицом.

-- Нет! Надо прежде всего найти мельника! Пусть он намелит муки! Пусть мельница работает всегда! Ведь зерно ещё не кончилось? Там много зерна!

-- Пиво! Пиво! -- Закатывает в таверну бочку Макс. Макс вытирает пот: -- У мельника много пива!

-- Во-от. Это богоугодное дело, -- орут мужики.

-- Бог не любит скупых и торговых людей! - говорит священник в чёрной рясе, окропляя бочку крестным знамением. Он еле стоит на ногах. Его шатает.

-- Пейте пиво. У мельника есть пиво! - кричат все.

Злата прикатила ещё бочку, в таверне начинается погром: все хватают кружки, кувшины и другие глиняные ёмкости.

А Злата и Макс бегут взявшись за руки к нам, в лес.

Мы копаем землю, мы живём в земле, как хоббиты, о которых иногда рассказывала во время сбора трав Злата...

Мы копаем землянку в лесу.

-- Как хоббиты, -- говорит вдруг Злата. - Они маленькие и мохнатые и живут сто двадцать лет. Бильбо. Фрода... А вот и Гендольф...

Странные имена мне ни о чём не говорили. Картинка исчезла. Но Злата произносила их с такой любовью

-- Прелесть, моя прелесть... ваша прелесть... Саурон... древень...

Какое-то время Злата что-то лопотала о жезле и отрубленных пальцах, потом она вздрогнула и я опять окунулась в страшный мир, где люди требовали пьяного хлеба...

-- Я взяла это, -- я размотала тряпицу и показала серьги и браслет.

-- Молодец, -- сказал Дэн. - Я тоже успел забрать фамильное золото.

-- Это к счастью, золото приносит удачу, -- бормотала Злата. Она сидела на пне согнувшись. Она промокла и дрожала от холода.

-- Сколько мы сможем прятаться в лесу? Может вернуться?

-- И то верно, -- подтвердил Макс. - Ты, Дэн, будешь молоть эту чёртову муку. Я буду печь хлеб как и раньше.

-- Мы не выживем одни здесь в лесу! - плакала Злата. -- Сейчас горит костёр, и то уже воют лисы. Слышал?

--Да, Дэнище, пусть они беснуются, - сказал Макс. --А мы покрепче поставим двери.

-- Я не могу печь пьяный хлеб, -- ответил Дэн. - Он сводит людей с ума. Они превращаются в свиней. Женщины теряют неродившихся детей. Наша деревня умрёт. И в этом буду виноват я - мельник.