Чипсы (СИ)

35. Разнотравье

В это первое моё не одинокое лето, лето в компании, труд сделал из нас друзей. Ещё в мае мы ездили просто погулять, "на пленер", как говорил Макс, на его машине, блестящей тайоте.

Отдыхали там, болтали. Но вскоре, под влиянием меня и Дэна, перешли на "свой ход".

-- Пешкодралом не пойду, -- заявлял Макс.

-- Дурак, -- раскричалась Злата. - Я твои тупые кудри стричь не буду, не буду руки ломать. Не дождёшься больше!

-- При чём тут это? - заканючил Макс. - Ну не люблю я пешкодралом. Ненавижу. Ленюсь.

Дэн сказал:

-- Макс. Ты пойми. Тебе же это будет полезно.

Макс вдруг кивнул и... согласился. Мы оставляли еду и вещи у него в коттедже в Клементьевке. (На этот дом когда-то давно сильно обиделась Мумия.) На пустом поле, который когда-то люди засаживали картофелем, выросли коттеджи. После Клементьевки через поле - Семенной, а там -- пруд, и родники, и дальше - высоковольтная линия. И всё это, до дремучих лесов - Мирошев. Мы всё прикалывались, что теперь куда ни глянь везде город. Мы шли пешком на высоковольтную линию. Первые выходные Макс ворчал, но к началу июня расходился и привык.

А с июля мы собирали травы. Самой увлечённой оказалась Злата. Её очень заинтересовали мои рассказы о Египте и Древней Месопотамии. С Златой было легко. Я поняла, почему никто в классе не хотел с ней общаться, но вся школа обращала на неё внимание. Злата была свободна, у неё не было психических зажимов. Она была очень естественна, это притягивало к ней людей. И прежде всего -- мужчин.

Мы всё лето гуляли и собирали травы, вязали в пуки, транспортировали на склад, развешивали пуки под потолком. Дальше к процессу производства мама нас не подпускала. Сушка и заготовка смесей - не то чтобы вредное, но неприятное производство. Травяная пыль забивает поры кожи, она попадает в глаза и в нос, она агрессивна. Травы обижаются, что их мучают. На этом этапе мы с мамой общаемся с травами только в спецодежде. В халатах, в обычных рабочих бумажных перчатках, в шапочках, похожих на шапочки врачей в операционной. Ну и защита лица, глаз и дыхательных путей -- респираторы. А Дэн уговорил меня научить его фасовке - он объяснял это тем, что небольшие деньги, которые мама платила нам, его очень выручают. Еле-еле, но я уговорила маму. Дэн поклялся не разглашать рецепты и технологию вяления трав. Дэн всегда был рад, когда я пускала его на склад. Я учила его готовить смеси. В старинных керамических стаканчиках "РФЗ", которые подарила мне Пропана Ивановна. Ядовитые травы я взвешивала на специальных электронных весах. Когда я с травами, я обо всём забывала. Даже о Дэне. А он говорил, что больше всего любит смотреть на меня на этом складе.

Когда Дэну надоедала однообразная работа по расфасовке, мы ходили за грибами! С корзинками! В дождь. В проливной дождь! И почти ничего не находили. Дэн любил поизмываться не только над собой, мне казалось, он хочет проверить и меня. Но я была счастлива, хотя он отрывал меня от взвешиваний сырья. Мне никогда не надоедало однообразие во взвешиваниях и расфасовке. Яне злилась, не обижалась, я кайфовала промокшая под дождём: ведь рядом был мой любимый Дэн. Рядом-то он рядом, но он никогда не целовал меня после того случая у памятника Косьме, когда мы помирились. А мне так хотелось.

Тем же летом произошёл странный случай. Мы шли вчетвером по высоковольтной, таща за собой холщовые мешки с чередой, лесной геранью, иван-чаем и васильками и вдруг увидели джип...

Мы считали высоковольтную нашей - особенно я. Я здесь выросла. Если мы видели на высоковольтной стаю собак, мы сворачивали ближе к лесу, на какую-нибудь тропку. У меня был пест, и никто не боялся... Если собаки побежали бы на нас, я бы выстрелила, но собаки, как и хулиганы, редко нападают на группу людей. Собаки вели себя аккуратно на дороге под проводами.

А тут мы увидели на высоковольтной - джип. Джип и джип. И на мотоциклах гоняют, и на квадроциклах, и на внедорожниках... Но гоняют по дороге, а джип стоял на Тонином земляничном месте. На поле! На дороге, рядом с полем, что-то чернело, и там были люди. Двое мужчин и мальчик лет десяти... Они склонились над чемоданами с большим чехлами... Я сняла с левой руки грязную х/б перчатку, положила руку в карман -- большой палец на предохранитель. Я - правша, но в спортзале и в тире тренеры научили меня стрелять с обеих рук. С левой руки нападение ещёнеожиданнее. Я приняла все меры предосторожности. Мы поравнялись с чемоданами... В чемодане лежали винтовки. Четыре штуки. Мы молча прошли.

Отойдя, Макс сказал:

-- Это что?

-- Оружие, -- сказал Дэн.

-- Они что охотится приехали? На кого?!

-- Вообще-то страшно, -- сказала Злата.

-- Давайте, давайте, -- торопила я. - А то перестреляют. Мало ли...

Я очень хорошо знала, как это может быть опасно. Что это за люди? Когда мы проходили, они молчали. А должны были приветливо нам что-то сказать, обнадёжить, что мы в безопасности. Мы, прошли мимо стены зверобоя, к которому в общем-то и направлялись, свернули с дороги на лесную тропинку, ближе к посёлку... Я набрала папин номер, что мне разрешалось делать в крайних случаях. Я рассказала всё, передала информацию, и папа тут же выслал патруль.

-- Всё. Стрельбищу -- кранты, -- сказал Макс уже у склада.

-- Да они просто пришли расслабиться, -- сказала Злата.

-- Вообще-то странно. У них не было мишени, -- сказала я.

-- Может, не успели поставить мишень? - предположил Дэн.

Когда поздно вечером Дэн провожал меня до дома, он спросил:

-- Зачем ты заложила людей?

-- Потому что это оружие, Денис.

-- Они просто пришли пострелять. Ты же носишь в кармане пистолет.

-- Извини Денис, я ношу сигнальный пистолет, пугач, почти игрушку - твёрдо сказала я. - Ты же знаешь, какой у нас город. Надо быть готовым к защите, тем более хрупкой девушке.

Дэн грустно усмехнулся:

-- Хрупкой девушке? А что им будет?

-- Если есть разрешение на оружие - ничего.

-- Но ведь все знают что мили...ционеры...

-- Да называй менты или мильтоны - чего уж.

-- Что милицейские, -- упрямо сказал Дэн. - Состригут с них деньги по-любому.

-- Послушай, -- сказала я. - Это не факт. А то что нам тут на высоковольтной не нужно стрельбище - это я точно знаю. Тут - травы и природа. Зачем они примяли машиной земляничное место? Пусть идут в тир, или в лес... В лесу тоже есть поляны.

-- Это поляны... -- Дэн был мастер менять неприятные конфликтные темы. - Помнишь: ты спрашивала, почему в лесу поляны... В нашей области навалом древних построек. Там геологи работают. Есть один пруд с мраморным дном, сохранился до сих пор. Монахи делали. Я это писал в работе. Но это с другой стороны посёлка. А здесь...

-- Что здесь?

-- Самолёты падали в войну.

-- Наши?

-- И те и те. С задания летали и не долетали. У нас и следопыты есть, патриотические отряды. Ты в курсе? Может, это они и были, с ружьями?

-- Я тебя умоляю, Дэн!

Дэн вздрогнул: "я тебя умоляю" -- так говорила моя мама, когда начинала неприятную дискуссию.

-- Ты видел их оружие? Это дорогие винтовки.

-- Скажи ещё - Калашников, -- непонятно к чему сказал Дэн. Ни к селу - не к городу, -- говорят в таких случаях.

-- Тогда тем более - не надо переживать, -- сказала я. - Если у них есть разрешение - никаких денег не состригут, и если патриотический отряд -- милиция не тронет.

Я почему-то вспомнила сейчас этот случай. Я теперь поняла. Дэн и я - очень разные. Я, вся наша семья - сторонники силы, а Дэн - за свободу во всём. Дэн слабый. Ну разве правильно было не позвонить, если люди взяли и раскрыли чехлы с винтовками? А Дэн этого не понимал! Не понимал!!! Не понимал, что безопасность - это моё право, это наше общее право. Да эти странные люди должны были сразу захлопнуть свои чемоданы с оружием, когда мы приблизились, они должныбыли успокоить нас, когда мы тащили мешки мимо их оружия. И почему надо на таком внедорожнике внедряться на поле? Мы тянем мешки через лес, и там всё грузим в Максову "тайоту". Мы никогда, даже когда Макс противился ходить пешком, не приезжали на машине прямо на место, на поля: всегда бросали машину в посёлке.