Однажды под Рождество (СИ)

— Не торопись с выводами, — ухмыльнулся Тим. — Пока не попробуешь, не узнаешь.

— Я отказываюсь, я категорически отказываюсь. Давай ты покатаешься, а я посмотрю, а потом…

— Не пойдет, — перебил он меня. — Это слишком здорово, так что я не позволю тебе упустить такой шанс, — с этими словами он присел на корточки и попытался стянуть с меня сапог. Я поняла, что сопротивление бесполезно, и уселась на дерево.

— Я не умею шнуровать коньки, — сказала я.

— Не важно, я всё сделаю, — ответил Тим и ловко надел на меня изящный белый конек. Закончив возиться со мной, он быстро переобулся сам и, взяв меня за руку, встал на лед. Опасливо покачиваясь, я последовала его примеру и чуть не рухнула. Впрочем, я бы точно рухнула, если бы он не поймал меня, причем второй раз за день.

— Ты уверен, что оно мне надо? — пробурчала я.

— Да-да-да, — улыбнулся он и, всё еще держа меня за руки, начал медленно двигаться назад. — Давай, как когда с горки спускалась: смотри на меня и иди ко мне. Я тебя поймаю. Держи мои руки, я с тобой, не бойся. Правую ногу вперед, перенеси вес на нее, хорошо, вот так… Лед и так ровный, незачем стараться, словно ты на лыжах. Плавно, мягко, молодец… Смотри, всё у тебя получается! Давай теперь сама.

Он отпустил меня и встал рядом. Ноги у меня немного дрожали, но я всё же начала движение… и правильно сделала. Идти на лыжах — это, конечно, здорово, но это ни в какое сравнение не идет с катанием на коньках. Тим немного ускорился, и я тоже попыталась набрать темп, но чуть не упала. Он снова меня подхватил и улыбнулся:

— Расслабь ноги, ты слишком стараешься. Повторюсь: лед гладкий, здесь не нужно прилагать больших усилий. Инерция, инерция. Попробуй снова.

На удивление, в этот раз у меня получилось. Следуя советам Тима, я довольно быстро освоилась и даже научилась поворачивать, что для меня было огромным достижением: всё же я раз пять чуть не рухнула при попытке это сделать. Тим каждый раз ловил меня, и я знала, что даже если он не сможет этого сделать, он приложит все усилия. Он всё время кружил возле меня, далеко не отъезжая, и был начеку — стоило мне лишь покачнуться, как сильные руки тут же подхватывали меня. «Не думала, что Тим может быть таким заботливым. Он и впрямь как принц из сказки», — подумала я, и почему-то от этой мысли мне стало очень больно. Но я прогнала пытавшиеся испортить этот чудесный вечер чувства и решила просто радоваться происходящему.

Закат окрасил лес багрянцем, и я остановилась в центре озера. Небо напоминало палитру гениального художника, который пытался нарисовать сказку: немыслимые цвета перетекали один в другой, создавая идеальную гармонию цвета и отражаясь в ледяном зеркале. Небо любовалось собой, а озеро с радостью впитывало все эти немыслимые оттенки, чтобы на следующий день растворить их в не менее волшебном рассвете. Тим подъехал ко мне сзади и положил руки мне на талию.

— Так красиво, что дыхание перехватывает, — поделилась я своими впечатлениями.

— Даже хочется петь, — шепнул мне парень и прижал к себе. Я смотрела на умирающий день и понимала, что когда солнце зайдет, он отпустит меня и сказка закончится: хрустальные коньки вернутся в прокат, карета превратится в тыкву, а прекрасный принц снова станет моей головной болью. «Ну почему всё должно так закончиться? Почему он не может полюбить меня? — подумала я и испугалась собственных мыслей. — Что я несу? Он — полюбит меня? Бред! Да и зачем, я-то всё равно его не… или?..»

Я резко оттолкнулась и покатилась вперед. Я не хотела больше чувствовать его объятия и знать, что они не предназначены только мне, а я не принадлежу им. «Это всё пустое. Это всё бред!» — говорила я себе, набирая скорость. Зря. Потому что в следующую секунду я не заметила небольшую ямку и полетела на лед, но меня снова поймали. Я испуганно посмотрела на Тима, а он поморщился:

— Куда ты так полетела-то? А если бы упала?

Он снова стоял на коленях и держал меня. «Опять он из-за меня упал. Что я за человек-то такой, от меня одни неприятности!» — подумала я и осторожно встала.

— Спасибо, ты меня сегодня уже сотый раз спасаешь. Ты как?

— Не сотый, а сто первый — я считал, — рассмеялся Тим. — Я в порядке. Пойдем, надо возвращаться.

Мы не спеша заскользили в сторону дерева, у которого оставили ботинки, но я заметила, что Тим почти не опирается на правую ногу. Подъехав к берегу, я получила тому прямое доказательство — он прихрамывал. Я испугалась.

— Тим, где болит, давай я посмотрю! — затараторила я.

— Да всё нормально, просто колено ушиб, — усмехнулся он.

— Нет, не нормально! Покажи мне ногу!

— Да успокойся ты, не надо мне ничего!

— Тим, тебе нужна помощь!

— Если бы мне была нужна помощь, я бы о ней попросил! — громко сказал он и замолчал. Я опустила голову. «Вот и сказочке конец. Как я могла забыть, что он ненавидит, когда лезут в его дела, и обижает людей с такой легкостью, будто это ничего не значит?» — отстранено подумала я. Мне было больно. Я села на дерево и методично начала развязывать шнурки, Тим опустился рядом. Несколько секунд спустя, он закатал штанину и сказал:

— Как-то неудачно я упал, правда? Смотри, какая штука.

Я посмотрела на его колено и мне стало стыдно: он очень сильно стесал его, ногу заливала кровь. Я внимательно осмотрела рану и могла бы облегченно выдохнуть, если бы не два «но»: в том, что Тиму больно, была виновата я, и он вряд ли позволит мне эту боль облегчить…

— Зашивать тут нечего, но нужно будет обработать, я… можно я тебе помогу? — осторожно спросила я.

— Было бы здорово, — улыбнулся он, но я заметила, что он очень внимательно наблюдает за моей реакцией.

«Лили была права: он и впрямь очень переживает, когда обижает кого-то», — я улыбнулась собственным мыслям и помогла парню переобуться.

— Жаль, аптечки нет, — посетовала я, перевязывая его ногу шарфом.

— Да ладно, приду домой — обработаю. Терпеть не могу такие вещи — вечно этот йод…

— У тебя что, перекиси нет? — удивилась я.

— Перекиси… вроде, нет.

— Жуть какая! — ужаснулась я. — Всё, я беру над тобой шефство.

— В каком смысле? — удивился Тим.

— В прямом! Ты же на Диллан-роуд живешь? Я там аптеку видела. Сейчас затаримся, и я всё оформлю в лучшем виде. Если позволишь… — улыбнулась я.

— Ну, если тебе этого очень-очень хочется… — протянул парень.

— Я просто умру, если этого не сделаю, — в тон ему ответила я. Мы рассмеялись и побрели в город. Тим сильно хромал, но улыбался своей фирменной улыбкой во все тридцать два зуба. Я шла рядом и поддерживала его под локоть, но он совершено на меня не опирался. «Джентльмен, тоже мне. Больно ведь, а он ни словом не обмолвился», — думала я. Я проводила его до квартиры и направилась в аптеку. Быстро купив всё необходимое, благо, покупателей не было, я вернулась к больному.

— Раздевайся, — скомандовала я.

— В смысле? — не понял парень.

— Можно подумать, у тебя шорты нигде не завалялись. Ну переоденься, а то тебе же неудобно-то будет.

Тим удалился и вернулся в ярких синих бермудах в большую ромашку.

— Будешь смеяться — укушу, — шикнул он на меня, увидев расплывающуюся на моем лице улыбку. И дело было не столько в самих бермудах, сколько в том, как забавно они смотрелись в сочетании с толстым пушистым свитером.

— Молчу-молчу, а то потом идти прививки делать… а я уколов боюсь, — хмыкнула я, разматывая шарф. Тим что-то пробурчал, но я не расслышала — он был явно доволен и наслаждался ситуацией, и этого я понять не могла. Осторожно обрабатывая рану перекисью и дуя на нее, я спросила:

— Слушай, вот я не пойму, ты что, мазохист?

— Я? С чего ты взяла? — удивился парень.

— У тебя травма, а ты рад-радехонек и чуть ли не мурлычешь от удовольствия! — фыркнула я. Он хмыкнул.

— Я радуюсь не травме, а тому, что обо мне заботятся — разница весомая.

— Ну, с этим согласна. Мне тоже нравится за тобой ухаживать, — улыбнулась я и прикусила язычок. Тим промолчал. Когда я перебинтовала его ногу, он попросил проводить его в комнату.