Приходите за счастьем вчера (СИ)

Тело приятно ныло усталостью, и вытянувшись на тёплой после жаркого дня траве мужчина ощутил себя, наконец, полностью способным отрешиться мыслями от многодневного нахождения в офисе. И хотя Катерина иногда появлялась и там, но их занятия любовью не убирали ощущение замкнутого пространства. Откусив от яблока, и чувствуя, как сок освежил горло, он спросил:

- Катерина...

- У меня нет ни сил, ни желания позировать. По крайней мере, пока я не помоюсь, можешь даже не рассчитывать, – привалившись к стволу большого дуба, отрезала Кет.

- Я и не рассчитывал, как только услышал сиплые стоны об отдыхе. Я хотел предложить сегодня не возвращаться домой.

- Иногда вопреки твоей зловредной натуре ты мне сильно нравишься, Майклсон.

Брови Элайджи поползли вверх.

- И только-то?

- А что ты хотел? Семейный быт – это хозяйство, дети, удовлетворение инстинкта размножения...

- Из вышеперечисленного ты внаглую игнорируешь первое, только что отказала в последнем и качественно занимаешься только детьми. Я уже не акцентирую на “иногда”.

- Так оно и “нравиться” многовато для стандарта. Но не переживай, к стандарту “терплю” мы движемся семимильными шагами, – объявила Кетрин, откинув прядь волос, упавшую ему на лоб, и после сосредоточившись на салфетках.

Хмыкнув, Элайджа не стал спорить, а перевёл взгляд на крону дерева и с наслаждением впился зубами в яблоко.

Она так и не научилась готовить роскошных блюд, но всё же простейшими приёмами овладела в желании хоть изредка уметь что-то приготовить детям. Катерина никого не стеснялась, не нервничала и не сравнивала себя с Еленой и дело пошло определённо лучше, поэтому блюдо с оладьями выглядело весьма аппетитно.

- Есть ещё что-то чего я не знаю? – Оправившись от лёгкого шока, Элайджа вытер её губы салфеткой.

- Есть. Это сюрприз…

- Какой?

- Сегодня вечером, – сказала Кет. – А пока ешь это.

- Руками?

- Я обычно всё ем ртом. Ты можешь, как хо… ой!

Он хлопнул её по заду полотенцем:

- Неси нож и вилку.

Но Кет надменно фыркнула, подойдя к блюду.

- Если мама с папой не научили правильно есть оладушки, не надо сразу хамить. Просто попроси помощи, и я так и быть восполню пробел.

- Ты покормишь меня сама? – в глазах Майклсона заблестел огонёк откровенного интереса.

- Научу. Сначала ты должен согнуть пальцы вот так, и открыть губы и зубы, – подхватив оладью, она открыла рот, – вот так. А потом, – обмакнув в джем, Кет с наслаждением запихнула кусочек теста в рот. Себе в рот. – Теперь повторяю для слабослышащих, слепых, а так же тех, кто крайне медленно соображает, – она закрыла мужу приоткрытую в ожидании челюсть и всем весом плюхнулась ему на колени. – Сначала нужно согнуть пальцы и только потом разевать рот…

- А ты мне ничего не оставишь? – Удержав её руку на третьей оладье, Элайджа вскинул брови.

- Ученикам обычно достаются скромные шкварки, если гуру не голоден и в хорошем настроении, – она без стеснения зажевала и третью штуку, нацелившись на четвёртую. – Если голоден или недоволен, то обычно ограничиваются молитвой за изменение ситуа…

- Вообще-то женщинам неприлично так много есть.

- Хм… Ты так высоко ценишь приличных женщин?

- Безусловно, – Элайдже-таки удалось прорваться к блюду и заполучить первую оладью себе. – В наши дни манеры – большая редкость.

- Тогда у нас проблема… Большая. Прямо огромная.

- И? – Вслед за первой пошла вторая.

- Утренний минет, – авторитетно ответила Кет. – Приличные женщины его не делают.

- Ты заблуждаешься.

- Уверяю тебя, что нет. – Она откинула голову ему на плечо, хитро прищурив глаза. – Возможно, дело в недополучении калорий из-за привычки не есть и нехватке сил.

- Совсем не в тему, – он дал ей надкусить оладью. – Белок крайне питательная штука.

- Да? – Она округлила глаза, глядя на жующего остатки Эла, заговорщицки сообщив: – Но приличные женщины точно ни-ни – это из самых проверенных источников.

- Печально, – Макнув новую оладью в йогурт, он было поднёс её ко рту женщины, но только она открыла губки – отдёрнул, сжевав сам: – но я пока не уверен во взаимосвязи.

- У меня есть предположение, что, может, потому что челюсти не тренированные? – отклонившись она обманным движением выхватила следующую оладью, которую Майклсон инстинктивно выпустил. – Да, дело определённо в нетренированных челюстях. Белок белком, а зубами ворочать же нельзя.

- А мне кажется, дело в чьём-то непомерном жлобстве.

- Может быть. Бедняжки – жертвы жадности этикет... этикетчиков. – Наконец, извернувшись и заграбастав себе всё блюдо с оладьями на колени, тем самым перекрыв доступ к ним Элайджи, она начала уплетать за обе щеки: – Этиф фоддых шучештв, в обшем. Я шнаю…

- Нет. Я говорил о жлобстве женщин, которым лень влить полтора литра молока в кастрюлю вместо одного, если в кои-то веки они изобразили стояние у плиты... – он отстранился, пересадив её на другой стул.

- Майклшон, тебе ж пошти шорок леш, а ты… Кхе… – громко икнув, Катерина проглотила огромный кусок, и, наконец, собралась с силами продолжить: – а ты дуешься из-за какого-то ошмётка теста… Ладно. Я тебя покормлю.

- Ну, что ты, кушай. – Элайджа скрестил руки на груди, глядя сверху вниз. – Я понял, что должен голодать до тех пор, пока мне уже ничего не захочется с утра.

- Это, кстати, выход, – вновь с набитым ртом жизнерадостно подтвердила брюнетка. – Проблема отпадёт сама собой.

- Да ты просто мегера!

- Я?! Я… ик… напекла тебе оладий, научила, как их нужно есть, оторвала от сердца и предложила покормить… Да ты неблагодарный лопух, если смел отказаться, – с ликованием вынесла вердикт Кет.

- С ягодами без сахара, – с трудом удерживая сумрачно-обиженный вид своей физиономии, отчеканил Майклсон.

- Договорились.

- С рук.

- Эмм… не думаю, что эта идея…

- Я иду спать.

- Ну, хорошо. Садись. – Чувствуя дрожь возбуждения в теле, она вновь устроилась у Элайджи на коленях и положив в одну ладонь оладью, в другую зачерпнула побольше ежевики, и, дав откусить теста начала аккуратно закладывать прыскающие кислым соком ягоды в рот мужа. – Конечно, мне странно, что президент растущего по часам проекта и отец двоих детей, которые с трех лет прекрасно кушают самостоятельно, считает свой уровень развития равным Мартину, и…

- Я же говорил, что отшлёпаю этим полотенцем?

- За что?! Разве я виновата, что Бог дал тебе руки с пальцами, и обычно кот ест с ладони…

Утренний ветер уносил голоса дальше от дома, а у моря звуки и вовсе исчезали, растворяясь в его извечном шелесте волн. И скоро рассвело, и наступил их новый день. Катерина сидела на балконе, прижавшись перемазанной жиром и раздавившейся от поцелуев ежевикой мордочкой к плечу мужчины, и чувствовала себя жутко объевшейся и счастливой в ожидании, когда проснутся их дети.

Конец.

Комментарий к Глава

XXV

(Часть II) Бамбуко* – колумбийский народный танец

**Алисы – здесь, “Приключения Алисы” Кэррола

I lovE. – So do I.

ЗЫ. Если есть имсправления – подалуйста в публичной бете. Буду очень благодарна, т.к. моя бета разболелась.

====== Эпилог ======

Италия.

- Елена, готова?

Елена окинула гримёрку быстрым взглядом и медленно выдохнула, настраиваясь. Кивнула, не сообразив, что Клето этого не видит.

Её карьера сложилась замечательно благодаря Оливии. Узнав, что Елена хочет найти место, где будут востребованы её таланты хореографа, подруга показала её одному из балетмейстеров Италии. Тот недавно вернулся из Латинской Америки и Азии, где изучал народные танцы, и собирался создать профессиональную школу, посвящённую танцам народов мира. Проект был новый и требовал новых лиц, поэтому добиться разрешения на аттестацию Елене не составило труда. Она танцевала до упаду, как позже пошутил руководитель – словно укушенная тарантулом, – а когда показала свой «коронный» танец с хлыстами, получила зелёный свет. Сначала как артистка, но довольно скоро балетмейстер, происходивший из древней аристократической семьи, оценил природный вкус, образованность и желание учиться своей протеже и дал ей разрешение на участие в постановках в качестве своей помощницы. Постепенно в её профессиональном репертуаре остались только итальянские танцы и поставленный специально для неё азиатский с саблей, для которого не было замены, требовавший виртуозного вращения кистями в момент разрезания ткани в воздухе.