Приходите за счастьем вчера (СИ)

Утро встретило её храпом ненаглядного супруга, громыхавшим на всю комнатушку. После соответствующего трудного похмелья они позавтракали, и Элайджа опять исчез. Правда больше никаких питейных подвигов никто не совершал, а собирались, и это было совсем не так легко, как Катерине представлялось из Англии. На Севере каждая мелочь оказалась важна: забудешь, потом достать уже негде.

Уже позже она поняла, что Энтони, решив узнать подробно, какими навыками обладает его попутчик, вытянул из её мужа историю про Амазонку, по каким-то одним ведомым ему признакам поверил ей – при этом сама бы Кет ни за что не посчитала это правдой, – но тут она слышала о таких событиях, что руки холодели, а окружающие их и за подвиг-то не считали. Элайджа был как-то молчаливо принят в среду своих. Её тоже теперь не избегали – были бы интерес посмотреть и желание трудиться, а интересных дел вокруг было столько, что она едва доходила до постели и рушилась на неё, встречаясь с Элайджей лишь за столом. То ли в обоих проснулся энтузиазм охотников, то ли они просто устали от жизни в Англии, но каждому хотелось узнать, как можно больше, а из-за того, что язык был чужой и долгие рассказы были невозможны, то это означало увидеть и попробовать сделать самой.

Впрочем, потеплевшее отношение к ней не поменяло мнения Энтони, в первую же ночевку после выдвижения из Аяна увидевшего, как она перебинтовывает мозоли, и высказавшегося достаточно бескомпромиссно и не считаясь с нежными чувствами гостей: скитания по Северам – не женское дело. Кет фыркнула, но спорить не стала и отвернулась, чувствуя, как предательски немеют ноги. Мокрота вокруг тоже не придавала оптимизма, да и Элайджа хотя не жаловался, но особого веселья не демонстрировал.

На следующее утро дождь прекратился, ветер с моря разогнал туман, и они снова шли быстро, но с остановками на еду, потому что за лиственником, когда равнина уходила вверх, шёл черёд стланника, и нужно было быть осторожными и аккуратными. Мало того, что через стланник идти было трудно и порой приходилось обрубать ветки ножом, но основной опасностью были медведи. Однако здесь им их не встретилось, хотя Энтони и говорил, что они обязательно должны быть неподалёку, а встретились совсем не там, где ожидалось.

Около трёх после полудня компания вышла на опушку, к широкому оврагу, пересекавшему долину. Внизу журчал ручей – широкий, но не глубокий и не холодный. Обойти овраг было нельзя, только вброд и в итоге вымокли по пояс и пока выбрались из низины устали. Переодевшись, они принялись обсыхать и решили попить местного крепкого чаю, когда Энтони поманил пальцем:

- Смотрите.

На другой стороне оврага сидела медведица и обнюхивалась, рядом с ней копошились два комка шерсти – медвежата. Кетрин показалось, что медведица смотрит на неё, и брюнетка быстро отвела взгляд и скрестила руки на груди.

- Ждём, – сказал Энтони.

- Элайджа? Сами сказали, что они самые опасные и агрессивные.

- Если неожиданно наскочить. Я думаю, она не пойдёт сюда, – предположил Майклсон, вопросительно глядя на их проводника.

- Да, – кивнул Энтони, натягивая хлюпающие сапоги. – У неё дети – чем ближе, тем опаснее, а вдалеке она будет осторожничать. Они пришли греться к воде и рыбу ловить. Но уйти надо и побыстрее, наверное, это их место.

Без дальнейших диалогов они выплеснули чайник в костёр, натянули непросохшую одежду и хлюпающие кроссовки и быстро ретировались к деревьям.

К закату ощутимо похолодало, и, переодевшись в тёплые свитера, решили устроиться на ночлег с подветренной стороны, чтобы не так донимала мошка и комарьё.

В отличие от первого, этот вечер был удивительно хорош – с моря не пригнало ни тумана, ни моросящего дождя, нередкого в этих краях, вокруг разливался запах трав и хвои. За ужином уничтожили несколько банок консервов, и никто не спешил отправляться в палатку. Энтони рассказывал про местные ягоды, которых здесь было так много, что можно было вёдрами собирать. На заповедной территории это запрещалось законом, но место, по которому они передвигались уже не входило в охраняемую зону, а оказалось между двумя кластерами заповедника, и поэтому Энтони, оказывается, не только занимался описанием пути и картой рек – основных дорог в зимний сезон, но и собрал в полотняный мешочек немного ягод, до которых Катерина оказалась сильной охотницей.

Крупные и продолговатые ягоды были не очень сладкими, но кислыми не назвать, а терпкими и ароматными.

- Как это называется?

- Жимолость.

- Жимолость. Я запомню.

- Она не редкость, растёт во многих местах, и садовая тоже бывает, но всё-таки не то, вкус разный. Такой как здесь крупной и кисло-сладкой нигде не встретишь. На обратном пути, да и на временной стоянке, где вы будете жить, пока я не вернусь, на склонах её предостаточно. И голубичник тоже.

- Они все съедобные, и их собирают просто так? – усомнилась Катерина, которая хоть и знала, что где-то собирают, но только в сказке представляла себе, что можно есть совсем дикие ягоды.

- Да. В этом мы тоже конкуренты медведям. Порой заработаешься с совком, обернёшься, а до мишки – рукой подать.

Вздрогнув, Кет рассыпала ягоды. Она не подала виду, но от встречи с медведицей не отошла, и сейчас в её мозгу проносились все страсти и побасенки, услышанные в Аяне о встречах людей с этими зверями.

- Чего ты перепугалась, Катюша, неужели никогда раньше не видела медведей? Вроде они везде не Бог весть какая редкость.

Кетрин покраснела и порадовалась, что в бликах костра этого было не понять, и голос её звучал бодро и беззаботно.

- Видела, конечно. Элайджа, например, охотился на них. Но вы сказали, что в случае медведицы, она всегда нападает. А что плавают медведи хорошо, и вода их не остановит, я и сама знаю.

- В природе ведь никогда нет точного алгоритма действий, многое решает случай. Бывает расходятся, хотя нос к носу столкнулись, а бывает, и человек топором может убить, бывает и иначе… А встретился – тут уж главное, не испугать и самому не испугаться.

- Человек правда топором может убить?

- Если в голову удачно попадёт – конечно, что же в этом удивительного?

Кет не нашлась с ответом.

- В зоопарке она медведей только и видела, – решил прояснить Элайджа. – Катерина у меня – дитя цивилизации и впервые выбралась за пределы места с сотовой связью. Когда она сказала, что собирается в дебри, я решил – ну, домик сняла в глуши, рыбалка. Но чтобы на такой Север – не додумался, а когда сообразил – поздно было домой отправлять.

Говорить Энтони про своё обещание ему не захотелось.

- Тогда ясно всё. А я думаю, что ты девчонку сюда с собой потащил, вроде не идиот…

- Это она меня притащила. Сначала я решил, что глупость.

- Даже если и так, то смелая глупость. Но раз именно ты была движущей силой этого похода, – вскинул бровь Энтони, помешивая угли, в которых они уничтожали остатки еды – чтобы не привлекло животных, – почему решила так сразу и далеко? Это для меня тут дом, а для тебя – край света.

- Это был подарок мужу. Экзотический. Я узнала о Джугджуре от партнёра отца нефтяника, подумала, что куда-нибудь ещё Эл и сам съездит с друзьями, а сюда никогда не попадёт без меня, – пожала плечами Кет и принялась подбирать рассыпавшуюся жимолость.

- А почему не вариант простого туристического похода? В Аяне с приходом капитализма и гостиница придумана и официальные гиды есть.

- Это не интересно. А почему вы не боитесь, что костёр привлечёт зверей? Они любопытные.

- Разве что мелких, – поняв её желание перевести разговор на другую тему поддержал Черноухов. – Но медведи по таким местам не ходят совсем, им не нравится местная почва, и они никогда на неё не ступят без крайней нужды, которой летом нет, поэтому я и гнал вас так. Я покажу завтра поподробнее, как находить такие тропинки.

Они долго говорили о завтрашнем пути, о том, что будет ветрено и холодать, о берёзах, которые не успевают вырасти длинными и оттого стали карликовыми, горных баранах и козлах… Точнее рассказывал в основном Энтони, Кет и Элайджа внимали, и разговор так затянулся, что вокруг стояла уже совершенная ночь.