Жара в Архангельске-2

Гл. 30. Новогодний салют

Небо над Архангельском то тут, то там гремело петардами, салютами и фейерверками. С левого берега широкой Северной Двины виднелись то и дело вспыхивающие над освещённым ночным городом яркие шапки переливающихся звёзд. Жители левобережных посёлков выходили на реку смотреть салют, видневшийся с правого берега, и завистливо вздыхали: что ни говори, а умеют архангелогородцы гулять с размахом, любят шик и блеск. Праздничный город на правом берегу во главе со своим величавым «кремлём» — высоткой манил левобережцев, и многие из них, не желая в новогоднюю ночь киснуть дома, ехали гулять в Столицу Севера.

Движение по центральным улицам Архангельска было перекрыто; по проезжей части Троицкого проспекта, Воскресенской, Набережной тянулась к центру длинная вереница людей. В основном это были большие, человек в десять-двадцать компании молодых людей, студентов, старшеклассников. Среди этих компаний была и компания Салтыкова.

Олива тихо шла, затерявшись в толпе, и молчала. Глядя на неё, никто бы не подумал, какого дурака она сваляла пять минут назад. Однако Салтыков пресёк её выходки на корню.

— Если ты будешь так себя вести, я отправлю тебя домой. Поняла? — жёстко отрубил он, когда все вышли из подъезда.

— Ой-ой-ой! Напугал ежа голой жопой! — Олива ещё пыталась казаться бесшабашной, однако в её голосе уже не было такой уверенности.

Ребята ушли вперёд, чтобы дать Салтыкову и Оливе возможность объясниться без свидетелей. Ушёл вместе со всеми и Хром Вайт, чтобы не оказаться крайним.

— Между прочим, это ты первый меня скомпрометировал! — напустилась она на Салтыкова.

— Сейчас не время выяснять отношения. А завтра поговорим, — и Салтыков поспешил присоединиться к остальным в компании.

И теперь Олива молча шла, кутаясь в свою дублёнку, и уныло думала о том, что же будет завтра. Ничего хорошего тон Салтыкова не предвещал.

«Что ж, завтра и поговорим, — думала она про себя, — Конечно, это был необдуманный поступок с моей стороны — целовать при всех Хром Вайта, но когда ты целовал Аню, я ничего тебе не сказала. А теперь скажу, уж будь уверен…»

Между тем, все остановились у крыльца отеля «Пур-Наволок» и стали смотреть салют. Тассадар открыл бутылку шампанского, стал всем наливать в пластиковые стаканы. И тут к ним подошли старые приятели Оливы — Дэн и Лис.

— Ребята, как я рада, что вы тоже тут! — Олива кинулась обнимать своих друзей, — Айда с нами гудеть! Отпразднуем этот Новый Год по-архангельски — с треском, по всем правилам!

— Я замёрзла, — заканючила Аня, — Пойдёмте домой…

— Есть пойти домой, — и Салтыков громко крикнул, — Так, дамы и господа! Разворачиваем оглобли и идём продолжать отмечать праздник к нам на квартиру!

Приглашение было принято, и все дружной вереницей потянулись в направлении хаты. Ввалившись всей гурьбой в квартиру, продолжили пиршество. Пели караоке, особенно хорошо пел Кузька, Флудман подпевал. Спели «Группу крови» Цоя, «Маленькую лошадку» Найка Борзова (Мочалыч отличился в исполнении этой песни). Потом пели ДДТ, КиШа, и даже «Hotel California». Свет в комнате был выключен, Ярпен и Регина целовались на диване, Олива гадала на картах Сане Негодяеву, а Хром Вайт на другом диване пытался взобраться на Аню.

— Снимите его с меня! — вопила она.

Саня с Оливой, смешав карты, кое-как стащили с неё пьяного Хрома. Высвободившись, Аня села между Райдером и Кузькой и затянула вместе с ними «Это всё» Шевчука. Между тем Салтыков бегал курить с пацанами, ржал, пел караоке и не обращал на Оливу ни малейшего внимания.

— Оль, почему ты такая грустная? — спросил её Хром Вайт, ложась рядом с ней под одеяло.

— А то ты не видишь, — ответила Олива, — Вон, бегает, ноль внимания, фунт презрения. И стоило мне приезжать тогда…

— Почему не стоило? Знаешь, как я тебя ждал…

— Но он меня, видимо, совсем не ждал…

У Оливы задрожал голос и она, уткнувшись Хрому в плечо, горько заплакала. Хром Вайт гладил её по волосам, утешая, целовал в лоб, а она, чувствуя себя ещё более несчастной, плакала ещё горше.

А веселье продолжалось своим чередом. Шампанское и водка лились рекой, некоторые, напившись вдребодан, уже падали под стол. В колонках на полную громкость орал КиШ, под которого все колбасились, пели, плясали. Салтыков же тем временем, выпив лишнее, уже вовсю скакал по полу с пустой бутылкой между ног и орал:

— И волки среди ночи

Завыли под окном!

Старик заулыбался

И вдруг покинул дом!

Но вскоре он вернулся

С ружьём наперевес!

«Друзья хотят покушать,

Пойдём, приятель, в лес!!!»

— Будь как дома, путник, я ни в чём не откажу! — гахнули остальные, — Я ни в чём не откажу! Я ни в чём не откажу!

Хэй!!!

Множество историй, коль желаешь, расскажу!

Коль желаешь, расскажу! Коль желаешь, расскажу!

Кто-то зазвонил в дверь. Аня кинулась открывать — на пороге стоял какой-то незнакомый толстый парень в красном колпаке и бутылкой шампанского в руках.

— Деда Мороза вызывали?

— Не-а, — хмыкнула Аня, — Но раз уж пришёл, то заходи.

— Женёооок! — гахнули из зала, — Заходи, гостем будешь!

В квартире творилось что-то несусветное. В коридоре парни пугали друг друга тем, что выпрыгивали из шкафов и орали как резаные; в накуренной гостиной творился настоящий бедлам — плясали канкан, взрывали пустые коробки из-под вина, скакали как ненормальные, едва не проломив ногами пол. Аня скользнула взглядом по комнате и отметила, что ни Ярпена, ни Регины в гостиной нет. «Не иначе как ускользнули под шумок в спальню», — решила она и тут же быстрыми шагами направилась к Салтыкову.

— Пока вы тут песни распеваете, эта сладкая парочка трахается в нашей спальне! — без обиняков заявила Аня.

Салтыков ошарашенно уставился на неё.

— Трахаются?

— Да!

— В нашей спальне?

— Да!!!

Секунда — и Салтыков как тигр кинулся к дверям. Олива, слышавшая всё, моментально выскочила из-под одеяла и кинулась наперерез Салтыкову.

«О Боже, если он застукает там Ярпена и Регинку, им конец! — стучало в её голове, — Я должна во что бы то ни стало задержать его…»

— Мелкий, отойди! — приказал Салтыков, пытаясь отодвинуть Оливу, которая встала в дверях, преградив ему выход.

— Нет, послушай, не ходи туда, пожалуйста, не ходи! — скороговоркой выпалила Олива, держась одной рукой за дверной косяк, а другой пытаясь обнять Салтыкова за шею.

— Отойди!!! — гаркнул вдруг Салтыков и с силой толкнул Оливу в грудь так, что она отлетела в коридор, — Курица глупая!!! Я здесь хозяин! Поняла?!?!

Парни высыпали в коридор и ошарашенно уставились на Салтыкова, но никто не посмел остановить его. Олива, будучи шокированной, кое-как встала, опираясь о стену. Она даже не поняла, что произошло — первый раз в жизни Салтыков поднял на неё руку.

Внезапно из гостиной раздался страшный треск. Салтыков, на полдороге к спальне, развернулся и побежал обратно.

— Блять! Они там стёкла ломают!!! — крикнул он и, как вихрь пронесшись мимо Оливы, кинулся в гостиную проверять, кто ломает стёкла.

Оливе стало унизительно и противно. Ещё она почувствовала, что смертельно устала и, ни говоря больше ни слова, побрела в соседнюю комнату, где уже спали двое парней, попросила их подвинуться и легла рядом с ними. Туда же в скором времени присоседились Аня и Хром Вайт. Через минуту они уже все спали кучей на кровати как убитые…

Проснулись они поздно, где-то около часу дня. Гости, навоевавшись вдоволь и оставив после себя свинарник, разбрелись где-то под утро, и квартира почти опустела.

Олива, решившая после вчерашнего не разговаривать с Салтыковым, молча прошла в ванную, вымыла голову, вычистила зубы и села в угол дивана читать привезённую Аней книжку Айзека Азимова.

— Мелкий, — сказал ей Салтыков, как ни в чём не бывало, — Сходи в гостиную, сделай там приборочку. А то там такой свинарник…

— Я с тобой не разговариваю, — отрезала Олива, — Тебе надо, ты и делай. Я что тут тебе — служанка, что ли?