Приходите за счастьем вчера (СИ)

Но даже Елена не подозревала, насколько сильно погрузился в пучину отчаяния Кол – и вправду “родившийся в рубашке”, как говорила Бекс, впервые он осознавал горькую иронию – только что потерял надежду, на которой когда-то давно поставил крест.

Елена всегда казалась ему настолько погружённой в себя, свои планы и безразличной к его жизни молчуньей, которой вообще-то никто и не нужен, что Колу и в голову не приходило, будто она наблюдает за ним и присматривается к его привычкам, кроме как по необходимости, когда он её заставлял силком, или же соотнося его жизнь со своими выгодами, требованиями и желаниями к абстрактному мужчине, с которым ей создавать семью. Ну, и сексуальное влечение, конечно. Колу казалось, что этого должно быть достаточно для неё, чтобы сделать выбор в его пользу – раз Елена всё равно не любила ни его, ни Стефана. К тому же в его случае жена должна была быть такой как Елена, а для Сальваторе – Елена соответствовала категориям требуемым от жены – слишком велика разница в проигрыше при равных положительных итогах, чтобы она досталась Сальваторе. Теперь же увидев её истерику из-за дельфина, после сегодняшнего разговора он впервые ощутил, что важен сам по себе, а не как статист с подходящими материальными параметрами и навыками в постели. Нет, не впервые – но после случившегося в больнице её действия вполне вписывались в жертвенное поведение хорошей девочки. Этой ночью стало ясно – Елена смогла бы его полюбить со временем, но вот только она никогда не была достаточно смелой, чтобы принять решение, теперь зависнет и просто останется одна. Лучше бы она досталась Стефану, а ему, Колу, разве плохо жилось без неё? Плохо, но кому лучше от того, что херово теперь будет им обоим? Оставалось только одно средство от меланхолии – упиться до зелёных чертей.

Майклсон так сильно задумался, что, когда предмет его мыслей спустился по лестнице и предстал перед ним, не обратил ни малейшего внимания на брюнетку. Вздохнув и вынув из его пальцев бокал, Елена позвала:

- Кол.

- Что-то случилось?

- Наверное, я пойду для тебя на что угодно, а замуж… – бросив нервно теребить поясок халата, она улыбнулась, быстро подошла, провела ладонью по щеке поднявшегося с места мужчины, чувствуя, как покалывает пальцы пробившаяся к утру щетина, – ну, это не Бог весть какое преступление. Я поживу сначала одна в Мистик Фоллз, и спать вместе мы тоже не будем, пока не разведусь со Стефаном. – Вдруг она сердито прищурилась, и Кол почему-то краем сознания понял, что примета оправдывается и жена ему достанется очень ревнивая: – Мы вообще спать ни с кем не будем, пока я не стану свободной, понимаешь?

Медленно кивнул. Видимо, это плата за бурную юность.

- Понимаю. Паломничество по святым местам входит в программу очищения моей души? Я про ту самую притчу, когда раскаявшийся грешник лучше двух праведников.

- Майклсон, ты бываешь серьёзным?

- Теологические вопросы – куда уж серьёзнее. – Он приподнял её и поставил на низенький стул, чтобы их головы были на одном уровне. – Так что там про грешок изнасилования, если дама не сильно против?

- Боюсь, нет, дама сильно против, и это тяжкое преступление.

- Ещё есть вариант шустро перейти в язычество, несколько раз грязно надругаться над твоим телом, а потом наутро заявить что-то вроде «Париж стоит мессы», и вернуться в лоно родной церкви. Обычно такие люди становятся праведниками и героями нации. Я явно чувствую в себе скрытые резервы для героизма.

Отвернувшись, Елена рассмеялась, потом тут же расплакалась, одновременно со слезами снова рассмеялась и по привычке принялась быстро вытирать глаза кончиком косы. Кол не позволил провести процедуру – зарывшись пальцами ей в волосы, с силой прижал к себе, не давая возможности не то что пошевелиться, вдохнуть. Нежданное осознание своего счастливого дня вдруг оглушило, и мозги будто перемешали чайной ложкой. Видя это состояние ступора, и с изумлением чувствуя себя так, словно только что преподнесла какой-то огромный подарок, Елена улыбнулась припухшими губами, с трудом просипев ему в шею:

- Я хочу, чтобы ты знал на будущее – я не выбирала между тобой и Стефаном.

- Уже знаю, – опомнившись и всё-таки не дав ей окончательно испустить дух от удушения, Кол посадил Елену на диван рядом с собой. Прильнув к нему и выкинув из головы все мысли, брюнетка сосредоточилась на ощущениях, запахах и звуках. За окнами уже выводили свои рассветные рулады птицы, мягко рокотало море и невпопад скрипел прикрученный ею самой флюгер на крыше. Кол, пахнущий мылом и ещё чем-то мужским, играл с её косой. Со столика, куда она поставила бокал, пахло крепким алкоголем. Ещё немножко – гарденией и мятой от цветочницы у окна...

«Спи, Елена, спи… Засыпай, Елена…» Кол ей это нашёптывал, или чудилось – неважно, но Елена протяжно со свистом выдохнув, не раскрывая глаз свернулась калачиком и быстро заснула глубоким и прекрасным сном эгоистки, то есть абсолютно счастливой и влюблённой женщины.

“Париж стоит мессы” – крылатая фраза приписываемая Генриху Наваррскому, лидеру гугенотов, впоследствии королю Франции Генриху IV Бурбону для восшествия на престол принявшему католичество.

====== Глава XXIV (Часть I) ======

Малайзия.

- Здравствуй.

- Привет. – На мгновение просиявший Сальваторе крепко обнял девушку, прижав к себе и даже не замечая, то она двигалась как деревянная. Елена замерла, не зная, как начать разговор. И что ей вообще говорить. – Откуда ты здесь, милая?

Ирония судьбы или, точнее, лишнее наказание за подлость – вернувшись с Колом в Лондон, Елена узнала, что Стефана в Великобритании нет. Он, наконец, почти нашёл её, находился в Малайзии – искал среди бесчисленного количества островков тот самый, на котором они с Колом жили в течение этих пары месяцев. Вернувшись в аэропорт, они сели на ближайший рейс, и узнав от Керолайн адрес его отеля направились прямо туда. Видя, что Елену кидает то в жар, то в холод, Кол предложил ей пойти вместе, но оба знали, что это разговор для двоих, и в итоге девушка осталась стоять одна перед массивной деревянной дверью под номером семнадцать. Пришла даже мысль сбежать и написать длинное письмо, но всё же Елена робко стукнула несколько раз в дверь, про себя надеясь, что Стефан в душе или спит, или… В общем, не услышит. Услышал и открыл. Реакция Стефана на её появление, сначала недоумение и изумление, а после откровенная радость, лишь подлила масла к её неуверенности, и у неё подкашивались ноги и окончательно отнялся язык, когда Елена переступила порог.

- Керолайн рассказала мне, где ты.

- С тобой всё в порядке? – Его руки легли на плечи девушки, а зелёные глаза быстро ощупывали фигуру в обычном для неё женственном стиле, мятного цвета сарафане. – Ты здорова, Майклсон и вправду тебя не обижал, как сказала твоя сестра?

- Да, он не обижал ничем, – не своим голосом просипела Елена.

- Слава Богу. – Он вдруг приподнял её над полом и довольно улыбнулся, чмокнув девушку в щёку и в нос. – Я уже отчаялся тебя найти, любимая.

– Ты почти и нашёл, Стефан, – слабо улыбнулась Елена, погладив его по плечу. – Один из островков неподалёку. Но опусти меня на пол, пожалуйста. Я… Нам нужно поговорить сначала, – она посмотрела серьёзными, мгновенно потускневшими глазами, – и лучше с алкоголем покрепче, потому что этот разговор для тебя неприятный. Здесь есть бар в номере?

- Да. – На секунду он замер в недоумении, но потом, наконец, оправившись от первого радостного шока, вдруг смутился, поняв, что такое её появление здесь, перед дверью его номера – без предупреждения, телефонного звонка, странное, и что поведение – скованное, – тоже неестественно даже для обычно не самой эмоциональной Елены. Его вдруг охватило какое-то мутное, липкое ощущение приближающегося несчастья, пульс начал ускоряться ещё сильнее, но стараясь не поддаваться, Стефан опустил жену на пол и кивнул. – Присаживайся, где удобно, Елена. – Минута на выбор алкоголя, ещё одна – откупорить бутылку виски и плеснуть в бокалы, небольшой глоток каждого: – О чём важном ты хотела поговорить сейчас?